- С удовольствием! - после кровожадного голоса девушки послышалось мычание, а затем всхлип, и звук режущейся плоти.
- Подождите! - бросил умоляющий взгляд прижатый к стене бандит.
- Не стоит ждать! - Эдик де Тюк пошёл вперёд, он взглянул в полные ужаса глаза, человека стоящего перед ним в растрёпанных штанах и рубахе.
Внутри Эдика ожила какая-то пустота. Что-то совершенно злое захватило его разум, и в следующий миг он раздробил главарю череп.
Всё произошло так быстро, что осознание настигло его только после содеянного. В этот момент ему вдруг стало страшно. Но не от того, что он боялся бандитов, он испугался того, что он может стать таким же, а может даже ещё хуже. Он испугался тьмы внутри себя, которую он ощутил в этот момент. Ему показалось, что он может получать удовольствие от чужих мук. Но это волнение было недолгим. Реальностью требовала действий, и Эдик подчинился ей. Он вошёл в последнюю комнату - спальню и смотрел на беспорядок, что там твориться. Ёрико плакала за его спиной.
А его самого трясло от напряжения. Дом был очищен.
В комнату вошла Ульрика.
- Надо забрать лошадей, чтобы их не съели.
- Я сделаю это! - вдруг вызвался Эдик. Отправлять одну Ульрику он боялся, а ему срочно хотелось покинуть этот проклятый дом. Теперь казалось, что даже стены в нём пропитаны злом. И стоит лишь только к ним прикоснуться, как это зло впитается в поры кожи, проникнет в тело и отравит душу.
- Есть ещё караульные на главном тракте, - добавила она.
- Я посмотрю.
И он на самом деле прошёлся по начавшей зарастать грунтовой дороге, но там, где бандиты соорудили наблюдательный пост, уже никого не было, хотя всё указывало на то, что они обитали здесь совсем недавно.
Но догонять их у Эдика не было ни малейшего желания.
Ему было страшно, от осознания, что только что, как мощный порыв ветра, он задул сразу сотню жизней. Эти люди жили ещё мгновение назад, а вот теперь они заживо сгорают в объятой огнём комнате. И это по его воле. По мановению пальцев его рук. Он обладает такой силой. Эдику стало страшно. Руки тряслись.
Эдик прокручивал это в голове.
«Мне показалось, что в то мгновение я стал машиной. Меня просто не было. И во мне было что-то злое. Я даже почти не помню, как я подошёл к сараю и приоткрыл двери. Только обрывки памяти».
Прожив три года в пустыне, он научился различать даже самые глубинные свои настроение, ведь часто кроме него самого у него не было собеседника. Он копался в себе и путешествовал по деревням.
До сегодняшнего дня всё было по-другому: он всегда оборонялся. Даже недавно в своём доме. Даже, когда убивал вервольфа. Он чувствовал себя защитником. А теперь он пришёл куда-то и всех убил.
«Если бы я их не убил, то завра бы эти люди разграбили деревни. Если бы ярл и командиры прислушались к моему совету, то мы могли бы вернуть хоть часть этих людей в русло обычной жизни. Они не виноваты в том, что с ними случилось. Но они виноваты, в том, что не дали отпор жизни. Они были слабы, и мир раздавил их! Слабость - вот их преступление! Этим, что я сделал я спас ещё столько же людей, если ни в два раза больше. Какой ужас! - думал он. - Я никогда не испытывал угрызения совести, когда был один. Но стоило мне только стать героем, как я уже мучаюсь! Как хорошо было быть никем в маленькой квартирке и целыми днями играть в компьютер - не было никаких угрызений совести, никаких мук принятия трудных решения, никакого выбора».
Он дошёл до встретивших его радостным ржанием коней, и отвязал их от дерева. Затем он повел их к ферме через заросшее поле. Над ними рассыпались по небу яркие звёзды.
«Почему я пошёл сюда? Я же знал, что мне придётся убивать людей используя свои самые мощные заклинания. Я знал и ради их испытания пошёл сюда! Мне захотелось узнать, смогу ли я вылезти из города без охраны. Смогу ли победить страх остаться один перед неопознанным врагом. Смогу ли победить лагерь бандитов. Смогу ехать вперёд не боясь колдунов. Меня одолевали эти сомнения. Что я испугаюсь, что я убегу! Что я брошу всё! Что глубоко внутри я остаюсь таким же, как и раньше, просто теперь я воображаю, что я изменился. Но, я же изменился? Я стал другим? Или мне это только кажется?»
Он шёл по заросшему полю, протаптывая в траве дорожку. Ферма приближалась маня огнями вдалеке. И как хорошо было бы обмануться. Его воображение, забыв о произошедшем, уже рисовало радостные грёзы. Огоньки в доме с трупами, стали манящими и привлекающими, а внутри дома его встретит обязательно добрый волшебник, которого приютили на ночь хозяева фермы. Там он встретит тепло очага и радушные взгляды хозяев, приветствующие нового гостя. Но нет... Там больше ничего нет... Там лишь трупы.
«Почему меня всё это волнует! Эти проклятые бандиты! Ну зачем они тащились сюда, и что за король бандитов? Он появился опять. Что за дела? И почему всё это ложится на мои плечи? Эта проклятая сила не даёт мне покоя. Мне тяжело. И я не могу ничего сказать. Я не могу сказать, что испытываю хоть малейшее угрызение совести. Я могу сказать, что когда я убивал последнего, во мне появилось что-то злое, что торжествовало и упивалось насилием, и в следующее мгновение я ощутил дикое отвращение! Кому такое может сказать герой Юхо? Все подумают, что я сошёл с ума. Почему на меня свалена такая ноша? Разве это лучше, чем сидеть в пустыне? Не знаю! Но, по крайней мере я хоть кому-то могу помочь, - он рассмеялся. - Теперь охотнику будет что ловить».
Герой Юхо привязал лошадей у крыльца и вошёл в дом. Ульрика уже убрала тела и спокойно расположилась на скамье.
- Бандиты убежали! - бросил Эдик.
- До завтрашнего дня они вряд ли смогу кому-то об этом рассказать.
- Да.
Ёрико плакала, Эдик молчал, а Ульрика легла спать.
Когда утром он проснулся, то вышел из неудобной позы, в которой заснул, и разминая ноги, вышел на улицу. Пришлось снять доспехи, что бы хотя как-то от них отдохнуть.
Над ним простиралось голубое небо, на юге в дымке белели горы, луговая трава зеленела вокруг. Было жарко и хотелось петь.
