Он вспомнил прошлое, провёденное в империи Санья. Вот он сидит ночью у костра, где жарятся нанизанные на палку ящерицы, и смотрит на небо. А там полным полно звёзд. Так много, и они такие яркие, прямо как ночью на севере. К несчастью Александр никогда не интересовался тем, что у него над головой в своём мире, поэтому он не знал такие ли здесь созвездия или нет. Но почему-то ему хотелось смотреть на звёзды. Где-то вдалеке среди ночной темноты смеялась пустынная гиена.
Но Эдик не обращал на неё внимания. Он был поглощён созерцанием. И тут ему пришла мысль, а ведь в своём мире он никогда не находился один. Несмотря на свободное время, он не оставался один с самим собой. Всегда, совершенно всегда, к нему влезало общество. Оно вещало из включённого телевизора, оно шумела в колонках плееров проходящих под окном подростков. Оно не давало и минуты одиночества: любое свободное время было отнято компьютером, сериалами и бесконечными социальными сетями. Только сейчас он понял, что за всю свою жизнь там, он никогда не оставался наедине с собой в сознательном возрасте. Даже в детстве страхи рисовали ему призраков, и он не был один.
А теперь так случилось, что он один. Что он выброшен в пустыне, что он забыт. И на десять километров вокруг нет никого из людей или разумных существ. А если и есть, то к ним явно не стоит идти. А он один. Нет ни книги, нет ничего? чтобы занимало его внимание, и поглощало его жизнь.
Он больше не беспокоился о будущем. Такой образ жизни он сможет вести хоть вечность. Его здоровья хватит на десятерых, да и магия ему поможет. Он понял, что остался один на один с этим миром, минуя вечно занятое собой общество. Оно бурлило, металось, пытаясь понять, что же ему всё таки надо, но не сдюжив это сделать, оно продолжало метаться ещё сильней, пожирая жизни своих людей. Заполняя их хаосом. Оно всегда внушало страх перед одиночеством, по тому, что если оно исчезнет, то хаос может исчезнуть.
Эдик понял, что тогда в пустыне он был свободен от чужих мнений. Ему не нужно было пытаться выглядеть так, как это хотят другие, убивать своё время вместе с ними. И лишь для того, чтобы понять, что каждый бесконечно боится остаться вне общества. Остаться с самим собой.
За такими мыслями Эдик помылся и, вытершись полотенцем, сел на деревянную скамейку и начал одеваться.
«Глупо хоронить мою силу. Если она может вознести меня на высоты, то надо это использовать. Новому мне есть что сказать миру!»
Одевшись, он пошёл обедать. В столовой на этот раз добавился ещё и Тиммелин. Из-за него жрецу пришлось пропустить трапезу, поскольку он не был уверен в надёжности бывшего оруженосца.
- Как вам спалось, сир? - спросил он, вставая из-за стола.
- Очень хорошо! - кивнул Эдик, садясь. - А как твои дела?
- Прекрасно! - он тоже сел.
- Я слышал, капитан Литл де Гер при смерти.
- Да, - посмотрел на Эдика Тиммелин. - А что?
- Принеси его на носилках сюда, я попытаюсь его вылечить, - улыбнулся Эдик.
- Хорошо! - кивнул тот, хотя было видно, что для него эта затея так себе.
- Лишний боец никогда не помешает, - кивнул Эдик, обедая.
- Вы уже уничтожили «Чёрную землю»?
- Ещё нет, только разбойников и совсем немного, - бросил Эдик.
После обеда в демоническом доспехе он пошёл по городу. Из особняка улица вела его к замку. Сворачивая между домами в нужных местах, он пошёл к воротам.
- Слава герою Юхо! - слышалось ему вслед. А Эдик чувствовал ответственность и важность своего существования.
Эти выкрики, отношение общества к нему, уважение... Всё было на самом деле лишь костылями, которое щедро давало ему местное общество, чтобы он не уронил геройское достоинство. И он сам начинал верить, что он самоотверженный герой, только потому, что в это верили все вокруг него. Да и умом он понимал, что герой Юхо не может напиться до состояния свиньи и валяться в канаве, ругаться с торговцем из-за мелочи или оттрахать всех шлюх в борделе бесплатно. Впрочем, на последнее общество могло посмотреть сквозь пальцы, в конце концов, герой тоже человек.
Он опять слушал людей, говоря себе, что их мнение ничего не значит для него. Но он себе врал. Ему нравилось слышать это, и он поддавался магии толпы, когда всех захлёстывает одна волна. И самое главное ему нравилось это, и он позволял этому настроению захлестнуть его. Поверить, что он такой же, как о нём думают другие люди. Что он на самом деле герой, что он обладает всеми нужными качествами, что он сможет всего достигнуть.
Когда он увидел замок, то у ворот было столпотворение народу. Женщины голосили, мужчины рыдали, раздавались крики и плач.
Эдик ускорил шаг, и его спутники Ульрика и Ёрико следом.
- Папа, папа! - кричал пятилетний мальчик в одной рубахе.
- Сынок! - ревела побитая жизнью женщина.
- Он умер! - выла другая.
- Ирг! - кричал кто.
Эдик вошёл в ворота, и там увидел обозные телеги, которые он не так давно пропускал, когда они выезжали из замка. На них лежали тела, и как он понял, это были раненые.
- Что случилось? - он посмотрел на Ульрику.
- Сейчас узнаю, - кивнула она и пошла к сидящему на ящике перевязанному тряпками парню. Судя по всему, ему тяжело досталось.
Сам же Эдик подошёл к стражнику.
- Что здесь случилось?
- Вернулся отряд поехавший разбираться с бандитами. Они встретили сильное сопротивление и почти полностью погибли.
К нему подошёл посланник ярла.
- Сир, жена ярла ждёт вас.
- Минутку, - он отошёл к Ульрике Ольдокон. - Я пойду к жене ярла, а ты разведай тут обстановку.
- Вернулось живыми только семьдесят восемь человек, - обернулась она. - Хорошо.
- Ёрико, - Эдик поманил девчонку пальцем, и она последовала за ним. Гонец повёл его в другую часть замка, где располагались покои ярла и его семьи. Люди поднялись по лестнице, а после попали в комнату, где Эдик впервые встретил жену Ягиминда.
Ёрико осталось за толстой дверью, и Эдик вошёл в комнату один. Женщина лет сорока пяти сидела на стуле и рыдала.
- Они похитили его! - проронила она всхлипывая.
- Кого? - открыл рот Эдик, снимая шлем. Он осматривал роскошную обстановку
