Никакого противоречия в этом, в сущности, не было. Они выступили против Токугавы Иэясу и в защиту прав юного Хидэёри. На Токугаву Хидэтаду, усыновившего Хидэёри и вернувшего им Этиго, они зла не имели. Вопрос был в том, затаил ли Хидэтада зло на Уэсуги. Однако после того, как одним из доверенных полководцев сёгуна стал Санада Нобусигэ, вопрос этот вполне прояснился. Расширения владений Присолнечной сёгун поставил выше личных счетов – и это Уэсуги, больше всего чтившие справедливость, умели оценить.
Санада изгнал испанцев с островов Рюсун. Но наступательное движение в этом направлении не закончилось. За архипелагом Рюсун лежали еще более богатые Молукки, которые и сами испанцы многократно пытались подчинить себе, но не сумели. На эти острова покушались их извечные противники голландцы, и султаны, владевшие островами, не желали выпускать их из рук. Ибо Молукки были богаты тем, что приносило в мире дохода больше, чем золото, серебро и рис – пряностями. Когда Санада выдвинулся на Молукки, ему понадобилось подкрепление – и кто мог прийтись лучше, чем его давние друзья и союзники?
Тут-то и пригодились корабли, построенные в гаванях Этиго за эти годы. А боевых навыков самураи Уэсуги не растеряли, даже привыкши работать на земле.
Примерно в это же время сёгун затеял переговоры с испанцами, так что его войска не захватывали территорий, которые испанцы здесь контролировали. А те, в свою очередь, не стали мешать, рассудив, что если кто-то другой возьмет этот приз, пусть лучше это будут японцы, чем голландцы. С японцами они, возможно, сумеют договориться, как это уже сделано в Новой Испании; голландцы остаются врагами навсегда.
Так и произошло. Когда военная кампания закончилась, между испанскими и японскими территориями завязалась оживленная торговля – и не в последнюю очередь благодаря дипломатическому искусству советника Наоэ Канэцугу.
Доходы сёгунской казны после завоевания Молукк возросли неимоверно. То есть это принято так говорить. На самом деле, были в администрации Токугава люди, способные просчитать, насколько возросли эти доходы и как их следует перераспределять. А уж желающих прильнуть к источнику благ было еще больше.
Уэсуги – хотя их заслуги в приобретении новых богатых земель были весьма велики – среди этих желающих не было. Они не отказывались от того, что было выделено клану, но и не пытались заполучить что-то сверх. Жадность не приличествует наследникам Кэнсина. Кроме того, Наоэ была просто неприятна грызня, возникающая в подобном случае. Он еще не забыл, при каких обстоятельствах погиб предыдущий Наоэ, первый муж его дражайшей О-Сэн. При дележке военной добычи после смуты Отате. Масштабы, конечно, несоизмеримы, но суть явления не меняется. Он и сам туда не полез, и советнику Хонде Масанобу дал несколько полезных советов, как справиться с наиболее ретивыми искателями. И это не было забыто.
И вот – миновало шестнадцать лет с битвы при Сэкигахаре, пятнадцать с того дня, когда клан Уэсуги склонился перед Токугавой, а они, как когда-то, едут домой из столицы, где принимали участие в совете, решавшем дела государственной важности. Столица, правда, другая – сёгунская, Эдо. Но это не важно. Столица другая, а место то же, каким была Осака – обиталище больших, доверенных, самостоятельных людей, которых уважают больше, чем боятся, – но и опасаются тоже. Потому что поступать иначе было бы глупо. Но это-то неважно. Справедливость в конце концов восторжествовала, все сложилось наилучшим образом. Только неясно, отчего такой мутный осадок на душе.
Князь и его советник получили приглашение прибыть в Эдо весной. Говорили, что сёгун намерен решить вопрос с выбором наследника. Однако у Наоэ были сведения, что в действительности вопрос уже решен. Так сообщали его люди в Эдо, да и почтеннейший сват в своих письмах обмолвился, что господин сёгун и госпожа Го пришли к согласию. Выходки старшего сына Хидэтады напоминали уже не отроческие шалости, а припадки безумия. По всему выходило, что наследником назовут второго сына.
Зачем же тогда сёгун собирает совет? Это можно было узнать, только прибыв в Эдо. Страшиться нечего тем, чья совесть чиста, а дела провинции он может пока оставить на зятя. Молодой Наоэ – теперь именно его так называют – показал себя весьма способным администратором. И это очень хорошо, потому что собственный сын Наоэ, уже старого Наоэ, слаб здоровьем и не сможет должным образом исполнять обязанности перед кланом. Но благодаря зятю, прежде носившему фамилию Хонда, род наследственных советников Уэсуги продолжит свое существование.
В назначенный срок они прибыли в Эдо, и, остановившись в городской резиденции Уэсуги, отправились в замок. Впечатляющее строение не уступало замку Осаки, но было лишено той показной роскоши, что отличала замки, выстроенные тайко. Впрочем, для Кагэкацу и Наоэ не было ничего нового, в последние годы им доводилось бывать здесь неоднократно. Важней был совет, а не окружающая обстановка. Наоэ не успел встретиться ни со сватом, ни с преподобным Тэнкаем и потому не имел предварительных сведений – не исключено, что так и задумывалось. Но некоторые выводы можно было сделать, глянув на тех, кто здесь собрался.
Разумеется, Хонда. И Хонда Масанобу – почтеннейший сват, с сыном, и Хонда Тадакацу с зятем – Санадой Нобуюки – этого можно распознать, даже не видя в лицо, он выше ростом многих варваров, разве что покойный Маэда Тошиэ мог с ним сравниться. Курода Нагамаса и младший Асано – отец его нынче все больше отходит от дел по возрасту и нездоровью. Ии Наотака – унаследовавший от отца не только владения, но и прозвище Красный Дьявол. Господин Икеда – муж сестры сёгуна. Дои, Окубо, Миура – все те, кого можно отнести к ближнему кругу Хидэтады-сама. Еще двое в монашеских одеждах. Незаметная дама Кодзосю и человек, которого пятнадцать лет именуют преподобным Тэнкаем, – сперва отводили глаза, потом привыкли. Трое или четверо из ближней родни.
Да, по тем, кто собрался, можно сделать определенные выводы. И еще более – по тем, кого здесь нет.
Нет младшего брата сёгуна, господина Тадатэру, и ближних его вассалов, ну это можно объяснить тем, что он отбыл на Такасаго и вассалы последовали за ним. Нет молодого господина Хидэёри – что ж, и это можно объяснить тем, что он еще слишком молод для участия в делах государства (не будем вспоминать, что сам Наоэ в его возрасте уже был советником клана – тогда были другие времена). Нет Симадзу, потому что он воюет на юге, иначе бы его непременно позвали, ибо доблестный враг является наилучшим союзником. По той же причине нет и Санады Нобусигэ. Нет Маэда – потому что Маэда примут
