– Благодарю вас за то время, которое вы уделили моей персоне.
Лицо его горело, а внутри все трепетало, когда он сходил с кафедры. Даже когда он покинул аудиторию, он все еще слышал недовольные выкрики и восклицания коллег. И это было равносильно свисту и гнилым фруктам, которыми его могли бы наградить другие, не столь солидные, образованные и выдающиеся слушатели.
Молодой ученый стоял один в пустом коридоре, когда к нему подошел профессор Вальдман:
– Виктор, с вами все в порядке? – встревожился он.
– Все нормально, профессор... Вот только мне почему-то кажется, что сегодня моя карьера ученого провалилась.
Вальдман лишь печально покачал головой:
– Помните, мой друг, я всегда поддержу вас и приму к себе. А вдвоем мы могли бы вершить великие дела!
Виктор знал, что профессор говорил правду. Исследования Вальдмана были серьезными и перспективными. Профессор постепенно, пусть даже и несколько медленно, но все же добивался прогресса в своей работе: изобретал новые методы лечения различных заболеваний, открывал современные пути подхода к целительству. Однако Виктор никак не мог отделаться от неприятного чувства: ему казалось, что сотрудничество с профессором оказалось бы для него, Франкенштейна, лишь пустой тратой времени по сравнению с тем, что он мог бы создать и самостоятельно воплотить в жизнь. Виктор понимал и то, что десять лет работы над тем, что он назвал «жизненной силой», даст человечеству больше, чем все исследования лучших умов за последние две тысячи лет. Да что там говорить! Уже через пару лет все то, что успел создать, например, Вальдман за всю свою жизнь, покажется ничтожным по сравнению с тем, чего смог бы добиться Виктор.
Возможно, с его стороны было слишком уж самонадеянно так рассуждать. Но только дело в том, что в его мыслях скрывалась истина.
– Нет, профессор, не надо. Хотя все равно большое спасибо вам за такое лестное предложение, – ответил учителю Франкенштейн.
Несколько секунд Вальдман молча смотрел на Виктора, потом заметил:
– Виктор, не стоит так огорчаться. Это же просто случайность, временная неудача. Не позволяйте сейчас своему настроению завладеть вами полностью. И прошу вас на досуге как-нибудь еще раз подумать о моем предложении.
Виктор только кивнул в ответ, и профессор удалился, а в это время к Франкенштейну уже спешили Генри и Элизабет.
* * *Лишь через долгие четыре недели Виктор вернулся в свой родовой замок в Румынии. Но перед этим, сразу после выступления, он обещал Элизабет как следует отдохнуть вместе с ней, и сдержал свое слово. Однако сам он никак не мог успокоиться и постоянно вспоминал свой провал. Элизабет прекрасно понимала его. Даже на роскошной вилле на берегу Сены, которую сняли молодые люди, Виктор не мог до конца расслабиться. Частично проблема заключалась в том, что он чувствовал, что поступает с Элизабет нечестно, учитывая все то, что он собирался предпринять в дальнейшем относительно своей будущей работы.
Уже через несколько дней после приезда, находясь в большом зале, Виктор пригласил невесту присесть рядом с ним для серьезного разговора:
– Элизабет... Я хочу... мне необходимо продолжить свои исследования. Видимо, я должен закончить их самостоятельно, в полном одиночестве. У меня остались кое-какие семейные вклады, с которых я получаю проценты. Я бы мог устроить научную лабораторию у себя в доме. Конечно, там не будет ни помощников, ни других преимуществ, которыми располагает университет, и все же для начала придется довольствоваться хотя бы этим.
Он не солгал. Его семья действительно оставила ему некоторые сбережения, хотя, конечно, не столь огромные, которыми когда-то владели Франкенштейны.
– Я все понимаю, – тихо ответила Элизабет.
– Не совсем уверен в этом, дорогая. Пройдет некоторое время, прежде чем моя работа принесет свои первые плоды.
И снова Виктор оказался прав. Наука, даже самая революционная, во многом зависела от экспериментов, полученных данных и достигнутых результатов. Пройдут долгие годы опытов над низшими формами жизни, и Виктору придется ограничиваться лишь тем оборудованием, которое он сможет позволить себе приобрести на собственные средства.
– Дело в том, Элизабет, что я не сразу смогу добиться каких-либо существенных результатов. Более того, некоторое время я скорее всего стану чем-то вроде посмешища, как и случилось уже однажды в Гольдштадфе.
Виктор не знал, как ему облечь в слова то, что будет потом. Кроме того, Элизабет и не собиралась выслушивать его до конца.
– Все это не имеет для меня никакого значения, – неожиданно призналась она. – Я хорошо знаю тебя. Ты для меня – любимый мужчина. И я прекрасно понимаю, что обязана разделять с тобой и твою работу тоже. – Она говорила это с такой быстротой и уверенностью, что Франкенштейн не позволил себе перебить ее. – Если ты считаешь, что я смогу позволить твоей неудаче стать преградой для нашего счастья и совместной жизни, то ты ошибаешься, доктор Виктор Франкенштейн. Я собираюсь выйти за тебя замуж и не потерплю никакого отлагательства.
– Но, Элизабет, я же не смогу предложить тебе...
– Ты сумел предложить мне самого себя, а больше мне ничего и не требуется. Меня не остановит отсутствие у тебя стипендии Гольдштадфского университета, как и ничто другое. И кстати, я сама могла бы стать твоей ассистенткой и помогать тебе в работе.
– Но нам придется начинать практически с нуля, – напомнил Виктор.
– У нас будет все самое необходимое, – уверила его девушка.
В этот момент Франкенштейн почувствовал, как его сознание окутало легкое облачко надежды. Так же он ощущал себя и тогда, во время представления результатов своей работы перед коллегами. Теперь же ему очень хотелось поверить не только в удачу экспериментов, но также и в то, что его ждет впереди счастливая жизнь с Элизабет.
Может быть, это и не Гольдштадфская стипендия, но ему вполне хватит для того, чтобы ощутить радость бытия.
И вот теперь он входил в родовой замок, где его ждали несколько преданных слуг, живших здесь долгие годы. Как приятно возвращаться в свой собственный дом! Он потратил весь день,
