– Ты не ушиблась? – забеспокоился Ван Хелсинг.
– Нет, а ты? – послышалось в ответ.
Он отрицательно покачал головой.
Некоторое время она только молча смотрела в глаза Ван Хелсинга, словно не могла поверить в то, как он оказался под крышей замка...
...чтобы спасти ее.
* * *Карл с удивлением осматривал городскую площадь. В Васерии стало необычайно тихо. Даже дождь перестал хлестать, а уцелевшие жители, словно, не веря своим глазам, взирали на то, что осталось после кровавой бойни. Постепенно городок стал приходить в движение, и жизнь возвращалась в него. Люди медленно передвигались по площади и переулкам, разыскивая своих близких и оказывая помощь раненым и пострадавшим...
– Но что же все-таки произошло? – встрепенулась молодая трактирщица.
– Они... они просто передохли.
А затем Карлу пришлось еще раз удивиться. День выдался богатым на сюрпризы. Его спутница обняла своего спасителя и, нежно поцеловав его в щеку, спросила:
– Как же я смогу отблагодарить тебя? Скажи, как мне поступить?
Карл загадочно улыбнулся, наклонился к ее уху и быстро что-то зашептал. Казалось, трактирщицу его слова шокировали, однако на лице ее не отразилось и малой толики недоумения.
– Но тебе же не положено. Ты же монах, – возразила она.
– В общем, дело в том, что я – монах нищенствующего ордена...
– Ну и что? Какая разница?
– Это долго и очень нудно объяснять. Давай я лучше продемонстрирую тебе все на деле.
* * *Обе невесты Дракулы, упав в его объятия, рыдали и не могли остановиться, оплакивая своих погибших детей. Граф, стоявший на дорожке у парапета замка, услышал, как к нему, почти крадучись, подошел Игорь. Если бы этот трус имел хвост, то сейчас обязательно бы поджал его. Выглядел Игорь ужасно, словно его кто-то сильно напугал. «Что ж, этот тип ведет себя довольно мудро», – подумал Дракула. К тому же этот урод проявил немало мужества, просто решившись предстать сейчас перед своим повелителем.
– Простите, хозяин. Мы пытались снова и снова, но мне кажется, нам не хватает знаний, ума и мастерства доктора Франкенштейна.
Гнев вспыхнул в глазах Дракулы, и граф был очень близок к тому, чтобы сейчас же прервать никчемную жизнь этого жалкого существа, но вовремя остановился. Он понимал, что Игорь был прав. Как ни больно было графу признаваться в этом, и все же Франкенштейн сумел сделать то, что Дракуле, при всем его мастерстве, так и не удалось постичь. Немного успокоившись, граф повернулся к Игорю и произнес:
– Все верно. И, что досадней всего, милый доктор унес свою тайну с собой в могилу.
В этот момент на парапете появился оборотень. Чудовище представляло собой жуткое зрелище: мощное, огромное, с безумным блеском в красных глазах. Однако, как ни старался Велкан победить проклятье, это ему не удалось, и теперь монстр целиком и полностью принадлежал Дракуле. Отныне оборотень становился его покорным слугой.
И теперь Велкана Валериуса, так отчаянно сражавшегося со злом всю свою жизнь, уже можно было считать погибшим.
Когда-то Дракула говорил своим невестам о том, что он сам был не способен ощущать великие человеческие чувства, что он холоден и пуст изнутри, безразличен ко всему, что касалось эмоций. Но он немного лукавил: все же некоторые из чувств были ему знакомы. Например, гнев. Вот и теперь его переполняла ярость. Однако внешне он оставался хладнокровен. Граф знал: настанет время, и он жестоко отомстит своим обидчикам.
Он с большим удовольствием и сам бы убил Ван Хелсинга, но граф не мог сейчас оставить своих невест. Используя свою волю, он велел оборотню:
– Выследи их. Выследи и убей обоих.
Оборотень зарычал, оскалив клыки, и, ловко спрыгнув с парапета, отправился выполнять полученное задание.
* * *Хлестал сильный дождь, задувал ледяной ветер, а Анна и Ван Хелсинг продолжали свое путешествие по болотам. Впереди замаячили обгорелые развалины какого-то строения, и принцесса тут же вспомнила старую ветряную мельницу, которую селяне спалили дотла еще год назад, как раз в ту ночь, когда доктор Франкенштейн создал и оживил свое знаменитое чудовище.
Путники понимали, что смерть могла настичь их в любую секунду. Оборотень сейчас наверняка был выпущен на свободу, с приказом уничтожить их обоих. «Нет, не оборотень, – упрямо повторяла про себя Анна, – это Велкан». Хотя разум подсказывал ей, что ее брат был уже потерян для нее навсегда. Эта мысль словно острым ножом вонзалась в нее изнутри, причиняя немалую боль. Она уже один раз потеряла брата, а с тех пор он снился ей каждую ночь. И каждую ночь она считала его живым, только для того, чтобы, проснувшись, начать снова горевать и оплакивать его смерть.
Сегодня ей удалось увидеть его на несколько коротких мгновений, и он снова погиб благодаря проклятью Дракулы, и теперь уже навсегда. Это было слишком тяжело для Анны. Правда, она продолжала идти вперед, упрямо переставляя непослушные ноги, хотя на самом деле сейчас ей больше всего хотелось упасть на землю и зарыдать, вспоминая брата.
Но она не могла позволить себе поддаться такой слабости. «Я последняя, – думала Анна. – Последняя, кто сумел выстоять в этой борьбе. Последняя из рода Валериусов». Может быть, закипающая кровь предков заставляла ее идти дальше, а может быть, и что-то другое, что скрывалось глубоко в ее душе. Но, что бы то ни было, оно позволяло Анне продолжать борьбу и поддерживало в ней желание жить и сражаться.
Когда они подходили ближе к развалинам, Анна посмотрела на Ван Хелсинга, который с равнодушным лицом молча шел рядом с ней. Принцесса поняла, что может сейчас вслух высказать хоть часть своих тревог, чтобы ей стало немного легче, и она в отчаянии заговорила:
– Деревянный кол? Серебряное распятие? Неужели ты считаешь, что мы не сумели додуматься до этого на протяжении веков?!
Потом она совершила нечто такое, от чего действительно испытала
