Вытянув руки, он каким-то чудом ухватился за кромку стены. Вокруг него все так же потрескивало электричество. По проводам бежали искры, но он продолжал удерживаться. Он не мог позволить мечтам отца погибнуть так бесславно. И, кроме того, он еще не отплатил Ван Хелсингу за проявленную к нему доброту.
Внезапно один из проводов коснулся его тела, и энергия перетекла в великана. Инстинктивно тот отпустил стену и в ту же секунду начал падать вниз с высоты в несколько сот футов. Да, отец сделал его очень сильным, но его возможности все-таки имели пределы. Нет, такого падения он уже не переживет.
Вытянув руку, он внезапно почувствовал, как схватился за какой-то толстый трос. Он отходил от стены и сразу же натянулся в его руке. Скоро Франкенштейн понял, что раскачивается на нем вдоль внешней стены замка, как маятник.
* * *Карл упрямо бежал вперед, лавируя между канавами и кучами мусора, насколько позволяла ширина моста, чувствуя при этом за спиной дыхание Игоря, так же упорно преследующего свою жертву. Иногда монах бросал в сторону быстрый взгляд и видел, к своему ужасу, как шест то и дело попадает то в перила, то почти что ему под ноги. Раза два Игорь едва не достигал своей цели, и шест опускался близко– совсем близко – от Карла.
Неожиданно он заметил что-то большое, надвигающееся прямо на него с неба. Поначалу он подумал, что это не кто иной, как сам Дракула, но уже в следующее мгновение понял, что, к счастью, ошибся. Карл успел вовремя пригнуться, и великан пролетел мимо него. Игорю, однако, уже не повезло. Стальной трос, на котором раскачивался Франкенштейн, ударил его в грудь, и уродец, перелетев через низенькие перила, устремился вниз, в пропасть.
Истошные крики Игоря еще слышались в темноте, когда трос зацепился за пилястр, выступающий из перил моста. Франкенштейн в тот же миг исчез где-то под мостом.
Подбежав к самому краю, Карл заглянул вниз, и увидел, что великан все еще держится за трос, болтаясь под мостом над пропастью. Но силы его были уже на исходе, и он начал медленно соскальзывать со спасительного троса. До его конца оставалось не более пяти футов... вот их уже четыре... затем три...
...два...
...один. Последний.
Франкенштейн поднял глаза на Карла и прохрипел:
– Помоги... мне. – В его голосе послышалась горечь и грусть, которую мог познать только забытый и заброшенный всеми человек.
– Но ты должен умереть, – безразличным тоном пробормотал Карл.
Лицо Франкенштейна исказила гримаса боли и тоски:
– Я хочу жить, – негромко проговорил он.
Но тут Карл понял, что Франкенштейна отвергают не все. Вот, например, Ван Хелсинг относится к нему совсем по-другому. Между прочим, этот великан, находящийся сейчас рядом с ним, спас жизнь Ван Хелсингу. Ион всего-навсего хотел тихо существовать, никому не мешая... а вот Карл чуть было не опозорился сейчас перед самим Господом Богом!
– Ну хорошо, хорошо! – выкрикнул он. – Только постарайся продержаться еще немного!
Он зажал в зубах шприц с бесценным лекарством и ухватился за трос, стараясь изо всех сил втащить великана на мост. Но сил явно не хватало монаху. Франкенштейн оказался слишком грузным, а Карл был простой церковной крысой, довольно чахлого телосложения, а не могучим Ван Хелсингом, у которого сейчас еще прибавилось сил благодаря «яду оборотня», который попал в его жилы.
И все же Франкенштейн являлся одним из божьих созданий. И неважно, что по этому поводу думали там, в Ватикане. А Карл когда-то поклялся служить Господу. Теперь нужно было призывать на помощь силы более властные и могущественные, чем кардинал. Карл скороговоркой произнес молитву и снова взялся за трос. И он поддался! Пусть при этом монах выиграл всего один дюйм, но все же это была победа, хотя и очень незначительная.
И еще одна молитва: Карл упрашивал Господа пощадить этого человека, на чью долю уже выпало столько страданий. Монах просил Бога сделать его, Карла, своим орудием воли и милости. И тут в нем словно появилась какая-то новая сила, и постепенно, понемногу, он почти сумел втащить Франкенштейна на мост, и вскоре тот должен был оказаться в полной безопасности.
Внезапно трос отцепился от пилястра, удерживающего его все это время, и монах, покачнувшись, выпустил его из рук. Он тут же увидел, как Франкенштейн, все еще держась за трос, полетел куда-то вдаль, в сторону.
* * *Анна не могла пошевелиться. Она с трудом дышала. Вскоре она поняла, почему это происходит: ее горло сжимал железный обруч. Нет, она ошиблась. Это были пальцы.
Открыв глаза, Анна увидела перед собой Элеру. Сейчас она находилась в обличье нетопыря, а потому лицо ее выглядело отвратительным. Правда, оно сохраняло и некоторые человеческие черты, хотя и перекосилось от ненависти, напоминая теперь карикатуру на человека.
Элера улыбнулась:
– Может быть, тебя немного утешит хотя бы то, что я буду оплакивать тебя.
Анна увидела, что в этот момент у Элеры начали расти клыки.
Принцесса почувствовала, как в ней закипает ярость. Она сжала руку в кулак, удивившись, что у нее остались силы сражаться с этой тварью.
Анна приказала себе ударить Элеру в тот самый момент, когда та склонится над ней, готовая укусить и напиться крови...
В это мгновение что-то словно взорвалось в комнате. Поначалу Анна подумала, что это Ван Хелсинг использовал какое-то очередное приспособление Карла, но уже в следующую секунду поняла, что произошло. Оказывается, это в помещение влетел Франкенштейн, проломив каменную кладку стены замка и ударив Элеру в спину всем своим весом. При этом великан удерживал в руках какой-то трос, на котором, очевидно, и прилетел сюда в буквальном смысле слова.
Анна тоже очутилась на полу, но очень быстро пришла в себя и поднялась на ноги. Итак, она снова уцелела! И пока что свободна!
