– Здравствуй. Зачем пришел? – резко спросила я, пытаясь быть максимально суровой.
– Я хотел извиниться за тот случай… на балу.
– Джан, бал прошел две недели назад. Я не знаю, где ты был раньше, но сейчас твои извинения ничего не значат, поэтому до свидания, меня ждет тетя. – Я направилась в сторону крыльца, но он схватил меня за руку.
– А если бы я извинился сразу, что-нибудь изменилось бы? – прошептал Джан.
– По крайней мере мне стало бы легче. В любом случае ты виноват в этом, поэтому…
– Нет, Скарлетт! Именно поэтому я здесь! Я не при делах. Меня не было в тот момент, когда это все придумывали и организовывали.
– Но ты смеялся чуть ли не громче всех, – съязвила я.
– Пойми, на кону была моя репутация.
– Надеюсь, с ней все в порядке.
– Скарлетт…
– Чего тебе, Джан? Чего ты хочешь от меня?
– Я всего лишь хочу, чтобы ты меня простила. – Он продолжал крепко держать меня за запястье, и от жара его кожи мне было очень неуютно.
– Если тебе полегчает от этого, то я прощаю тебя.
– Но это неискренние слова, – возразил Джан.
– Не тебе говорить об искренности! – рявкнула я и, выдернув руку, забежала в дом, надеясь, что он молча уйдет. Так и случилось. Джан исчез через минуту.
Взяв кружку, я вышла на задний двор. Жасмин нигде не было видно, и, когда я выкрикнула ее имя, тетя откликнулась, что находится у речки. Проходя мимо сада, я притормозила и, поставив чашку на скамейку, направилась к черным розам. Тот вечер, когда мы со Скоттом смотрели на звезды, снова всплыл в памяти. Это сладостное воспоминание заставило меня улыбнуться. Оно казалось таким далеким и с каждым днем становилось все дальше…
Я сорвала один цветок и, надломив стебель, который успела очистить от шипов, засунула себе в волосы, как заколку. Широко улыбаясь, я снова взяла чашку и вышла из сада.
Жасмин сидела на берегу, окунув ноги в воду. Пристроившись рядом, я медленно опустила в реку сначала пятку, а потом стопу и, привыкнув к холоду, погрузила в нее всю ногу. Тетя сделала глоток из своей кружки и посмотрела на меня.
– Ты ведь ждешь этого? – неожиданно спросила она, и я сразу поняла, о чем шла речь, но решила убедиться.
– Этого…
– Моего ответа.
– Да, очень.
– Что ж… Я много думала и решила… Ты едешь в Питтсбург.
Не веря своим ушам, я обняла Жасмин так резко, что нечаянно разлила кофе.
Улыбка не сходила с моего лица весь оставшийся день.
* * *После того как я отправила заявление на поступление в университет Питтсбурга, мы с тетей часами сидели на диване в гостиной. Ничто не заставляло нас нервничать сильнее, чем ожидание. Ответ пришел только в середине августа. Он оказался положительным. Меня приняли.
Мы радостно прыгали, смахивая проступавшие слезы. Это была чудесная новость. Даже Льюис не остался в стороне, стоя на четырех лапах посередине дивана и взлетая вместе с нами при каждом прыжке. Его мордочка была заспанной и недовольной, но мне казалось, что внутри кот тоже радуется за меня.
Мне разрешили приехать сразу с вещами. Начался месяц заселения первокурсников, и у меня был шанс получить хорошую комнату. Я даже не волновалась за то, что со мной будут жить еще два человека.
О моей самой обычной профессии, я думаю, говорить не стоит, ее выбирают миллионы, однако мечта детства (работать в библиотеке или книжном магазине) больше меня не терзала. Я положилась на свою фантазию и хотела, чтобы перед отъездом в другой город мне улыбнулись облака, но, как я ни старалась, этого не случилось. Хотя даже эта мелочь не смогла испортить моего настроения.
Когда Жасмин получила зарплату, мы все обдумали и отложили деньги на билеты до Питтсбурга и на мое проживание в общежитии. Я собрала чемоданы так быстро, как только могла. Словно Флэш, я летала из одной комнаты в другую, иногда бегала вприпрыжку, прекратив только тогда, когда мои колени были отбиты из-за многочисленных падений.
Регистрация прошла легко и быстро. Когда мы уже сидели в самолете, Жасмин перебирала документы, чтобы удостовериться в том, что все на месте. Но даже если мы что-то забыли, что она могла сделать? Вряд ли тетя успела бы съездить туда и обратно до вылета. Я откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Раньше, по плану, я должна была сидеть на таком же кресле и ждать вылета в Нью-Йорк. Ведь мне хотелось поступить именно туда, но мысль о том, что Скотт где-то в Питтсбурге, манила меня, как манит красивый цветок пчел.
Уже находясь высоко в небе, я начала волноваться. Я не знала, чего ожидать. Мне хотелось показать себя с другой стороны. Словно не было никаких издевательств в школе, и на протяжении всех семнадцати лет у меня были друзья. Но страх того, что все может повториться, оказался сильней. Всем известно, что, как ты себя подашь, так к тебе и будут относиться. Следует поднять подбородок чуток выше, и, возможно, в университете начнут меня уважать. Кто знает, может, именно там со мной захотят общаться?
В Питтсбург мы прилетели рано утром. Посадка была не самой мягкой, но по крайней мере мы остались живы и вышли из самолета с целыми руками и ногами. Меня два раза стошнило из-за волнения, когда началась турбулентность, поэтому бо́льшую часть пути я просидела у унитаза, держась за живот.
Насколько мне было известно, именно в этом городе располагался один из самых больших зоопарков США. Когда я просматривала картинки, мне ужасно хотелось посетить его, хотя я понимала, что случится это не скоро.
Пока Жасмин ждала наши чемоданы, я оглядывалась по сторонам, пытаясь рассмотреть каждый уголок аэропорта. Он был невероятно красив, а намытый до блеска кафель, казалось, сиял, поэтому обувь прохожих, спешивших в разные стороны, иногда скользила по бежевому покрытию. Вдалеке я увидела маленькую забегаловку. Желудок всячески просил напоить его кофе, поэтому, когда с сумками было покончено, я потащила Жасмин именно туда.
После трехчасовой суеты в кабинете директора и последующего выяснения, в какую комнату мне нужно заселиться, я оказалась совершенно вымотана. Это было очень нудное, но нужное дело. Жасмин улетала вечером. Хоть тетя и согласилась на то, чтобы я училась в другом городе, ей все же было тяжело. И мне тоже. Я привыкла, что она всегда рядом, но пришло время покинуть гнездо.
В небольшой комнате общежития располагались две кровати, два письменных стола и один шкаф. Значит, комната предназначалась для двоих… Я надеялась, что мне попадется хорошая соседка.
– Вроде все не так уж и плохо, – сделала вывод Жасмин, осматривая содержимое шкафа. – Видимо, здесь уже кто-то
