– Я тебя прощаю, – любезно ответил полицейский, – но только потому, что это ты идиот.
– Тише, мальчики, – сказала женщина. Это был определенно голос Нанетт, женщины, которая устроила нам теплую встречу, когда мы прибыли в Индиану. Казалось невозможным, что она так быстро вернулась из Тартара после того, как в нее выстрелил механический арбалет Джозефины, но я списал это на свое обычное невезение. – Не будем ссориться. Давайте просто позвоним в техподдержку и…
Тут Мэг вздохнула – гораздо громче, чем я. Спрятаться мы могли только под водой, но нырять обратно я был не в силах.
Нанетт нас заметила. Лицо на ее груди расплылось в улыбке, но в зеленом свете яркая оранжевая помада у нее на губах казалась грязью.
– Вы только гляньте! У нас гости!
Смотритель обнажил охотничий нож. Полицейский достал пистолет. Несмотря на проблемы блеммий с восприятием глубины, он вряд ли бы промахнулся с такого близкого расстояния.
Беспомощно барахтаясь в воде, поддерживая полуживую, тяжело дышащую Мэг, я смог придумать только один выход. Я закричал:
– Не убивайте нас!
– И почему же, милый, мы не должны вас убивать? – усмехнулась Нанетт.
Я посмотрел на бомбу, сделанную из баллонов для дайвинга. Конечно, будь на нашем месте Лео Вальдес, он бы точно знал, что делать в такой ситуации, но я сумел вспомнить только совет, данный мне Калипсо в зоопарке: «Половина успеха в деле волшебника – притворяться уверенным, что колдовство сработает. Другая половина – выбрать в качестве жертвы суеверного олуха».
– Вам нельзя меня убивать, – заявил я, – потому что я знаю, что делать с красным проводом.
Блеммии зашептались. В отличие от смертных, чары и музыка на них не действовали, но читать инструкции и звонить в техподдержку блеммии не любили так же, как обычные люди. Пока они советовались, я улучил момент и шлепнул Мэг (легонько по щеке, чтобы ее разбудить).
Она зашевелилась и что-то забормотала, что было не так уж и плохо по сравнению с полной отключкой. Я осмотрелся в поисках выхода. Справа река текла по туннелю с низким потолком. Мне не хотелось плыть по пещерам дальше. Слева от края причала поднимался наверх пандус с перилами. Я решил, что это и есть выход на поверхность.
К сожалению, у нас на пути стояли три сверхсильных человекоподобных существа со взрывным устройством.
Блеммии закончили совещаться. Нанетт снова повернулась ко мне:
– Хорошо. Пожалуйста, скажи нам, к чему присоединить красный провод. Затем мы убьем вас самым безболезненным способом, и все радостно разойдемся по домам.
– Щедрое предложение, – сказал я. – Но я лучше вам покажу. Отсюда будет сложно объяснить. Разрешите выйти на берег.
Полицейский опустил пистолет. Под нижними ребрами у него тянулась полоска пушистых усов.
– Что ж, он попросил разрешения. Это было вежливо.
– Хм, – погладила себе подбородок (и одновременно с этим почесала живот) Нанетт. – Разрешаю.
Стоять на причале в окружении трех противников было не многим лучше, чем мерзнуть в реке, но я был рад, что вытащил Мэг из воды.
– Спасибо, – поблагодарил я блеммий после того, как они нас вытащили.
– Пожалуйста, – хором ответили они.
– Сейчас, только устрою свою подругу поудобнее… – Я заковылял к пандусу, прикидывая, смогу ли добежать до него.
– Дальше не надо, – предупредила Нанетт, – пожалуйста и спасибо.
В древнегреческом не было слов, чтобы сказать «Я тебя ненавижу, жуткая клоунесса», но я пробурчал себе под нос нечто похожее. Прислонив Мэг к стене, я прошептал:
– Ты меня слышишь?
Губы у нее были синие, как черника. Зубы стучали. Глаза закатились так, что стали видны воспаленные белки глаз.
– Мэг, пожалуйста, – проговорил я. – Я отвлеку блеммий, но тебе нужно выбираться отсюда. Ты можешь идти? Ползти? Хоть как-то двигаться?
– Хм-м-м, – Мэг задрожала, хватая ртом воздух. – Шумма-шумма.
Этот язык был мне непонятен, но стало ясно, что без моей помощи Мэг никуда не убежит. Просто отвлечь блеммий было недостаточно.
– Вот и ладненько, – сказала Нанетт. – Пожалуйста, покажи нам, что тебе известно, и мы обрушим на тебя своды пещеры.
Я выдавил из себя улыбку:
– Конечно. Давайте посмотрим…
Встав на колени перед устройством, я обнаружил, что оно совершенно примитивное. Там было только два провода и два гнезда – и то и другое помечено синим и красным цветами.
Я посмотрел наверх:
– М-м. Один вопрос. Я знаю, что блеммии страдают музыкальной глухотой…
– Неправда! – обиделся смотритель. – Что это вообще за выражение такое?!
Остальные решительно поклонились – так блеммии кивали.
– Я все слышу, – согласилась с ним Нанетт.
– Взрывы, – сказал полицейский. – Выстрелы. Звуки машин. Отличные звуки.
– Признаю свою ошибку, – покаялся я. – Но я хотел спросить… возможно ли, что блеммии дальтоники?
Мой вопрос, похоже, их ошарашил. Я еще раз присмотрелся к макияжу, платью и обуви Нанетт, и мне стало очевидно, почему блеммии так часто одеваются в униформу смертных. Конечно же они дальтоники!
Прошу заметить, я не считаю, что люди с амузией или дальтонизмом неспособны к творчеству или недостаточно умны. Ничего подобного! У многих моих любимых творцов – от Марка Твена до мистера Роджерса[43] и Уильяма Батлера Йейтса[44] – были подобные особенности.
В случае с блеммиями сенсорные ограничения и недалекий ум были, увы, звеньями одной цепи.
– Ладно, пустяки, – сказал я. – Приступим. Нанетт, возьми, пожалуйста, красный провод.
– Раз уж ты так вежливо попросил, – Нанетт нагнулась и взяла синий провод.
– Другой красный провод, – подсказал я.
– Естественно. Я и сама знаю! – Она взяла красный провод.
– Теперь вставь его в красное – вот в это – гнездо, – показал я.
Нанетт исполнила все в точности.
– Готово! – объявил я.
Все еще растерянные, блеммии изумленно смотрели на прибор.
– Но ведь есть еще один провод, – сказал полицейский.
– Да, – снисходительным тоном проговорил я. – Его нужно вставить во второе гнездо. Однако, – я схватил Нанетт за руку прежде, чем она нас подорвала, – как только вы это сделаете, бомба, скорее всего, будет приведена в действие. Видите этот экранчик? Я, конечно, не Гефест, но думаю, что это таймер. Вы знаете, на какое время он установлен?
Полицейский и смотритель посовещались на гортанном монотонном языке блеммий: звучало это так, будто две сломанные шлифовальные машинки общаются с помощью азбуки Морзе. Я взглянул на Мэг: она лежала там же, где я ее оставил, дрожала и бормотала себе под нос «Шумма-шумма».
Смотритель самодовольно улыбнулся:
– Что ж, сэр. Раз я единственный изучил схему, то решил, что смогу верно ответить на ваш вопрос. Обратный отсчет начнется с пяти секунд.
– Ага. – У меня в горле зашевилилась парочка призрачных пчел. – Значит, когда вы подсоедините провод, времени на то, чтобы выбраться из пещеры, практически не останется.
– Именно! – улыбнулась Нанетт. – Император выразился ясно. Если Аполлон и дитя смогут сбежать из святилища оракула, убейте их и мощным взрывом уничтожьте пещеру.
Полицейский нахмурился:
– Нет, он сказал, убить их мощным взрывом.
– Нет, сэр, – возразил смотритель. – Он велел использовать взрывчатку лишь в крайнем случае… – Он почесал волосы у себя на плече. – Я запутался. Так
