Я был поражен, когда однажды вошел в тронный зал олимпийцев, как всегда со стильным опозданием, и обнаружил Венеру, которая рассматривала светящееся изображение девушки, парящее у нее над ладонью. Вид у богини был утомленный и встревоженный… такой я ее видел не часто.
– Кто это? – сдуру спросил я. – Она красавица.
Этого было достаточно, чтобы Венера сорвала свой гнев на мне. Она поведала мне судьбу Рейны: ни один полубог не сможет исцелить ее сердце. Но это НЕ означало, что я смогу решить ее проблемы. Совсем наоборот. Перед лицом всех богов Венера заявила мне, что я никчемен. Я приношу одни несчастья. Я разрушил все свои отношения и должен держать свою божественную физиономию подальше от Рейны, иначе Венера нашлет на меня еще больше любовных трагедий, чем я уже успел пережить.
У меня в ушах до сих пор звучит издевающийся хохот богов.
Если бы не тот случай, возможно, я никогда бы не узнал о существовании Рейны. И у меня совершенно точно не было на нее планов. Но нам всегда хочется иметь то, что нам недоступно. Когда Венера запретила мне даже думать о Рейне – я увлекся ею.
Почему Венера была так резка? И что за судьба у Рейны?
Теперь я, кажется, понимал. У Лестера Пападопулоса не было «божественной физиономии». Я не был ни смертным, ни богом, ни полубогом. Может, Венера откуда-то узнала, что со мной произойдет? Может, она показала мне Рейну и велела держаться от нее подальше, прекрасно понимая, что из-за этого я начну сходить по ней с ума?
Венера была хитроумной богиней. Она играла в сложные игры. Если судьба предначертала мне стать истинной любовью Рейны и избавить ее от проклятия, как Фрэнк избавил от проклятия Хейзел, допустит ли Венера, чтобы это случилось?
При этом я и правда был любовным кошмаром. Я разрушал все свои отношения и нес лишь гибель и страдание мужчинам и женщинам, которых любил. И как тут поверить, что я смогу хоть чем-то помочь претору Рейне!
Я лежал на своей койке, и эти мысли крутились у меня в голове до самого вечера. Наконец, оставив всякую надежду отдохнуть, я собрался, взял колчан, лук, укулеле и рюкзак и вышел из кофейни. Мне нужен совет, и получить его я могу лишь одним способом.
14
Упрямая стрела
Пусть мой жребий будет таков:
Валить без промедленья
Все Марсово поле было в моем распоряжении.
Так как этим вечером здесь не проводились военные учения, я мог сколько душе угодно бродить по нему, любуясь обломками колесниц, разрушенными зубчатыми стенами, дымящимися ямами и траншеями, дно которых было утыкано острыми кольями. Очередная романтическая прогулка потрачена впустую – ведь мне не с кем было ее разделить.
Я забрался на старую осадную башню и уселся лицом к северным холмам. Глубоко вдохнув, я достал из колчана Стрелу Додоны. Уже несколько дней я не общался со своим вредным прозорливым снарядом, что сам считал успехом, но теперь, да помогут мне боги, не знал, к кому еще обратиться.
– Мне нужна помощь, – сказал я.
Стрела не ответила. Возможно, ее ошеломило мое признание. А может, я вытащил не ту стрелу и разговаривал с неживым предметом.
Наконец древко у меня в руке задрожало. В голове словно феспийский камертон зазвучал ее голос:
– РЕЧИ ТВОИ ИСТИННЫ. НО ЧТО В ВИДУ ИМЕЕШЬ?
Прозвучало это совсем не так насмешливо, как обычно. И это пугало.
– Мне… мне нужно показать силу, – ответил я. – По словам Лупы, я должен каким-то образом всех спасти, иначе стая – то есть Новый Рим – погибнет. Но как мне это сделать?
Я рассказал стреле обо всем, что случилось в последние дни: о стычке с эвриномами, снах об императорах и Тарквинии, разговоре с Лупой, квесте, порученном нам сенатом. К моему удивлению, рассказав о своих тревогах, я почувствовал облегчение. Учитывая, что у стрелы нет ушей, она была хорошей слушательницей. Она не выражала скуки, изумления или отвращения – ведь у нее не было лица.
– Я увидел Тибр, – подытожил я, – как было сказано в пророчестве. И как мне теперь «танцевать и петь»? На человеческом теле есть кнопка перезагрузки?
Стрела зажужжала:
– МНЕ НУЖНО ПОДУМАТЬ.
– И все? Совета не будет? И едких замечаний тоже?
– ДАЙ МНЕ ВРЕМЯ ПОРАЗМЫСЛИТЬ, О НЕТЕРПЕЛИВЫЙ ЛЕСТЕР.
– Но у меня нет времени! Мы отправляемся искать гробницу Тарквиния примерно… – я посмотрел на запад, где солнце уже начало скрываться за холмами, – сейчас!
– СХОЖДЕНИЕ В ГРОБНИЦУ НЕ СТАНЕТ ПОСЛЕДНИМ ТВОИМ ИСПЫТАНИЕМ. ЕЖЕЛИ ТЫ, КОНЕЧНО, НЕ ОБЛАЖАЕШЬСЯ САМЫМ ПРИСКОРБНЫМ ОБРАЗОМ.
– И мне что, от этого должно полегчать?!
– НЕ БЕЙСЯ С ЦАРЕМ, – сказала стрела. – УСЛЫШЬ ТО, ЧТО НАДОБНО ЗНАТЬ ТЕБЕ, И ВАЛИ БЕЗ ПРОМЕДЛЕНИЯ.
– Ты сказала «вали без промедления»?
– ПЫТАЮСЬ Я СКАЗАТЬ ТЕБЕ ВСЕ ЯСНО, ЧТОБЫ ТВОЙ ЖРЕБИЙ БЫЛ УДАЧЕН, А ТЫ ЛИШЬ НОЕШЬ.
– Как и все остальные, я буду рад удачному жребию. Но если я хочу отправиться в квест и не просто сидеть там, забившись в угол, мне нужно понять, как… – мой голос дрогнул, – как снова стать мной.
Дрожание стрелы было похоже на мурлыканье кошки, которая старается успокоить больного.
– УВЕРЕН ЛИ, ЧТО ЭТОГО ЖЕЛАЕШЬ?
– В смысле?! – возмутился я. – Это ведь самое главное! Все, что я делаю…
– Ты разговариваешь со стрелой? – раздался голос позади меня.
У подножия башни стоял Фрэнк Чжан. Рядом с ним недовольно топтался в грязи слон Ганнибал.
Я так увлекся, что позволил слону незаметно к себе подобраться!
– Привет, – пискнул я. От переживаний голос у меня все еще дрожал. – Я просто… Эта стрела дает мне пророческие советы. Она говорит со мной. Мысленно.
Фрэнк, да благословят его боги, сумел сохранить бесстрастное лицо:
– Ладно. Я уйду, если…
– Нет-нет. – Я сунул стрелу обратно в колчан. – Ей нужно время, чтобы все обдумать. А ты что здесь делаешь?
– Слона выгуливаю. – Фрэнк указал на Ганнибала – на тот случай, если я не пойму, о каком слоне речь. – Он с ума сходит, когда у нас нет учений. Раньше погонщиком слонов у нас был Бобби, но… – Фрэнк сокрушенно пожал плечами.
Я его понял: Бобби был одним из тех, кто пал в битве. Был убит… а может, и того хуже.
Ганнибал издал низкий утробный звук, обернул хобот вокруг сломанного тарана, поднял его и начал колотить им в землю как пестом.
Я вспомнил о своей подруге – слонихе Ливии, оставшейся на Станции в Индианаполисе. Она тоже горевала, потеряв своего друга во время жестоких игр Коммода. Если мы переживем следующую битву, может быть, мне стоит познакомить Ливию с Ганнибалом. Из них вышла бы чудесная пара.
Я мысленно влепил себе пощечину. О чем я только думаю! Мне и так есть чем заняться, а я тут набиваюсь в свахи к пахидермам.
Стараясь не потревожить рану на животе, я осторожно слез с
