В трех метрах от них третий человек стоял на коленях, опустив голову, но Рен все равно его узнала.
«Я видела, что ты сделала с Якубом, – сказала тогда девушка, заговорившая с ней в городе. Мужчина общался с маленькой навью, схватив ее обеими руками. – Ты разорвала ему лицо».
Один глаз, пять шрамов. Рен думала, что он умер. Она была уверена, что убила его.
Якуб.
Пока Рен колебалась, ее кошачий взгляд метнулся к темной линии деревьев. Во мраке двигались тени. Она не могла поверить своим глазам.
Не может быть…
Раздался громкий выстрел, и Рен вернулась в реальность.
Лукаш отстреливал навей одну за другой, и их жуткий крик перешел в короткие, отрывистые вопли. Рен и три человека образовали маленький круг среди целого моря черных глаз и острых игольчатых зубов. Между ударами и укусами Рен то и дело поглядывала на крупного мужчину и на фигуры, скользящие за деревьями.
Пульс отдавался у нее в висках. В какой-то момент она решила, что ошиблась, но бесшумные тени подбирались все ближе. Рен узнала бы их где угодно…
– Нам не выстоять в неравном бою, – сказал Кожмар с отчаянием в голосе.
– Кто сказал, что бой неравный? – пробормотала Рен.
Из-за деревьев появились Чарн и Риш.
13
Не медля ни минуты, Риш с Чарном бросились в толпу навей, и люди – все, кроме Фелки, продолжающей размахивать мечом, – замерли от удивления. Ночь сотрясалась от чудовищных, замогильных воплей.
– Что это за… – начал Кожмар, отвлекаясь от сражения.
Лукаш отбросил винтовку и вытащил свой меч из ножен.
– Продолжай размахивать саблей! – крикнул он, заглушая крики навей. – Они пришли на подмогу королеве.
Одно из чудовищ бросилось на Рен. Острые клыки со- мкнулись на горле монстра, и в воздухе мелькнули брызги серебряной крови.
Рысь повернулась в сторону Якуба, беседующего с крошечной навью. Его единственный глаз заволокла белая пелена. У маленького монстра были длинные серебряные волосы, почти человеческие глаза и на удивление хрупкие пальчики, так непохожие на длинные когти других навей.
– Чего ты ждешь? – зарычал Чарн. – Убей эту тварь, Рен!
Чарн вцепился в руку одного из существ и в один миг оторвал ее от тела. Рука упала на землю и задергалась, оставляя в грязи глубокие борозды от когтей. Черная морда волка покрылась серебром.
Рен пришла в себя. Она оскалилась и бросилась к маленькой нави.
– Стой…
Перед рысью выскочил Лукаш, поймавший ее за горло. Этот удар выбил весь воздух из легких Рен, и она резко повернулась к Волчьему Лорду.
– Этот монстр его убьет! – прорычала она.
– Нет. – По щеке Лукаша стекала серебряная кровь. – Смотри.
Маленькая навь смотрела на Якуба детскими глазами. Существо улыбнулось и дотронулось до шрамов на лице мужчины тонкими, человеческими пальцами. У Рен ёкнуло сердце.
– Это человек, – сказал Лукаш. – Все еще человек.
Одноглазый мужчина разрыдался.
– Что за… – начала Рен.
– Боже мой, – перебил ее Лукаш. – Я слышал об этом. Нави – это души некрещеных младенцев. Они бродят по округе в течение семи лет, а затем становятся… этими чудовищами.
– Откуда ты знаешь?
Волчий Лорд замахнулся мечом и разрубил очередную навь. Рядом с ним Кожмар изящно отбивался от черноглазых монстров, зажав в одной руке саблю, а в другой – револьвер.
– Мой… эм… Кое-кто рассказал мне об этом, – запинаясь, объяснил Лукаш. – Я только что вспомнил. О господи, это ребенок. Неужели у Рыбака был ребенок?
Рен выпустила когти и ударила ближайшую навь лапой.
– Кто такой Рыбак? – Она совсем запуталась в человеческих именах.
Земля стала серебряной от крови чудовищ.
На вопрос Лукаша ответила Фелка.
– Да! – крикнула девушка, пока Кожмар отстреливал окруживших ее навей. – У него была дочь! Она умерла пять лет назад!
Лукаш посмотрел на Рен.
– Ты не можешь ее убить, – выдохнул он.
Поток чудовищ не иссякал. Их дымчатая кровь горчила во рту. Стржиги, русалки, а теперь и эти проклятые нави? Всему на свете есть предел…
– Я должна это сделать! – вспыхнула Рен.
На мгновение Лукаш остановился. По его шее, покрытой плотным слоем серебра, стекали капли пота.
– Пожалуйста, – сказал он. – Умоляю тебя.
С другой стороны на них неслась навь, размахивающая своими кривыми когтями. Его имя само сорвалось с губ Рен:
– ЛУКАШ!
Молодой человек обернулся, но было уже слишком поздно. Навь взмахнула когтями, и он упал, издав приглушенный крик. Навь отскочила в сторону, подняла руки над головой и, разразившись пронзительным воплем, нанесла еще один удар. Перед глазами мелькнуло черное пятно. Чарн запрыгнул на монстра, повалив его на землю. Мех Рен покрыли серебряные брызги.
– Лукаш…
Он уже поднимался на ноги.
– Я в порядке, – сказал Волчий Лорд в перерыве между отрывистыми вдохами. Когти расцарапали ему плечо, и по черному рукаву на перчатку стекали алые капли крови. Он изумленно смотрел на Чарна. – Я в порядке. Спасибо.
Воздух был таким холодным, что от его окровавленного плеча поднимался пар.
В нескольких метрах от них Фелка и Кожмар стояли спиной к спине. Майор умело отражал все атаки и с присущей ему элегантностью уворачивался от острых когтей. Тем временем Риш пробирался к центру толпы навей, разбрасывая их направо и налево. Он всегда предпочитал сражаться в одиночку. Такого сорвиголову стоило еще поискать.
– У меня есть идея, – сказал Лукаш, поворачиваясь к Рен. Он тяжело дышал, прижав руку к раненому плечу. – Мы можем ее спасти, но мне понадобится твоя помощь.
Рен ударила лапой подкравшуюся со спины навь, и та уползла прочь, злобно шипя. Следуя ее примеру, Лукаш поднял меч и снес голову чудовищу, оказавшемуся слишком близко.
– Я возьму навей на себя, – продолжил Волчий Лорд. Он расстегнул верхние пуговицы мундира и оторвал от рубашки кусочек пропитанной кровью ткани. – Возьми.
Он опустил руку, и Рен зажала обрывок ткани в зубах.
– Что это? – пробормотала она, ощущая на языке металлический привкус его крови.
– Тебе нужно совершить обряд крещения, – объяснил он. – Ты же королева, а значит, у тебя есть все полномочия. Просто скажи: я крещу тебя. Или что-то в этом духе. Так ты спасешь ее душу.
– Кре… щу? – повторила Рен. Она понятия не имела, что это значит.
Лукаш отступил, вставая между ней и стаей чудовищ. К нему присоединился Чарн.
– Это сработает, – бросил Волчий Лорд из-за плеча. – Поверь мне.
Его рубашка и мундир были насквозь в крови. Кожмар и Фелка пришли на подмогу: их человеческая одежда заметно выделялась на фоне поверженных белых тел. Шестеро живых против тысячи мертвых, часть из которых впервые обрела вечный покой.
Рен повернулась к мужчине и его дочери, которые затерялись в своем призрачном мире и даже не замечали войны, развернувшейся вокруг них. Якуб даже не моргнул, когда перед ним возникла огромная рысь. Его затуманенные глаза смотрели только на дочь.
Рен обратилась к девочке:
– Малышка…
Ребенок повернул к ней заплаканное лицо. Рен нервно сглотнула, но не отступила. Усмирив свой страх, она ткнулась носом в щеку девочки. Ее кожа была холодной, как сталь. Вокруг них
