Рен почувствовала на своей шкуре детские пальчики, и маленькая навь погладила ее за ушами.
– Ты не можешь здесь остаться, – сказала рысь. Она и сама не знала, зачем говорит это. – Твой отец очень тебя любит.
Девочка вернулась к отцу и обвила его шею руками. Маленькие плечики сотрясались в беззвучных рыданиях. К собственному удивлению, Рен почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Рыси не плачут в отличие от людей.
– ПОТОРОПИСЬ! – крикнул Лукаш.
Рен все еще сжимала в зубах кусок ткани. Она бросила его на землю и прошептала:
– Своей королевской властью я освобождаю тебя от бремени этого мира, – слезы жгли глаза. – Я крещу тебя, дитя. Ты свободна. Иди домой.
Запах крови и гниения начал отступать, а пронзительные крики затихли, уступая место тишине. Рен смотрела, как плачут отец с дочерью. Вдруг мертвенно-бледная девочка вздрогнула и растворилась в воздухе. Якуб остался один. Все еще сидя на коленях, он склонился вперед и прижался лбом к покрытой серебром земле. Даже не видя его лица, Рен знала, что он плачет.
– Они не отступают! – крик Лукаша вырвал ее из забытья.
Рен вскочила на ноги. Она окинула поле сражения решительным взглядом, и ее властный, полный ярости голос заглушил крики живых мертвецов:
– Я королева!
Сотни навей – сотни серебряных чудовищ – опустили свои когти. Рен оставалось только надеяться, что она не выглядит испуганной. Нави закрыли свои пасти с зубами- иголками и молча повернулись к ней.
«Слушают, – подумала Рен. – Они слушают меня».
Она не знала, как продолжить. Кожмар, все еще пребывающий в пылу сражения, взмахнул саблей, и одна из навей упала на землю, забрызгав все вокруг серебристой кровью.
Рен сама не понимала, что делает. Она знала лишь одно слово и надеялась, что этого будет достаточно.
Люди – загадочные создания.
– Уходите, – сказала Рен дрожащим голосом. – Ваше время на земле закончилось. Я… крещу вас.
Над лесом повисла звенящая тишина. Тяжело дыша, Лукаш опустил меч. Кожмар выронил саблю из трясущихся рук, и она зазвенела, ударившись о чьи-то доспехи. В нос Рен ударил резкий запах крови, и ее чуть не стошнило.
Некоторые нави подняли головы к небу. Их лица округлились, а глаза уменьшились: в одно мгновение они обрели человеческий облик, точно так же как дочь Якуба.
Другие все еще походили на демонов, явившихся из самых жутких кошмаров, но они тоже не издавали ни звука. Затем, как единый организм, они растворились в воздухе. Порыв ветра зашелестел в кронах деревьев, унося с собой белый дым, оставшийся от монстров.
– Что ты сделала? – спросил Кожмар, тяжело дыша.
Они остались одни посреди леса, полного трупов, и казалось, что солнечный свет никогда не попадал в это место.
Лукаш пытался перевести дыхание, все еще хватаясь за поврежденное плечо. Струйка крови бежала под мундиром и капала с его пальцев, мокрая рубашка прилипла к телу. Рен не была уверена, что он вообще это заметил: Волчий Лорд смотрел на нее странным взглядом, в котором было что-то напоминающее восхищение.
– Это сработало, – выдохнул он. – Крещение. Ты… ты и правда королева.
– Конечно, я королева! – самоуверенно ответила Рен. – Я бы не стала врать.
Выражение лица Кожмара тоже изменилось, но она не могла его прочесть. Лукаш ничего не ответил. Он воткнул меч в землю, убрал руку с плеча и внимательно осмотрел скользкую от крови перчатку. Затем, бросив на окружающих немного удивленный взгляд, Волчий Лорд повалился на землю.
Кожмар резко обернулся, но Рен оказалась быстрее.
– Я не собираюсь умирать здесь, – прохрипел Лукаш.
Кожмар опустился на колени рядом с Рен, чтобы снять со своего товарища мундир. В некоторых местах кровь уже начала засыхать, и им пришлось отдирать ткань рубашки от кожи Лукаша. На его плече и шее зияли открытые раны, настолько глубокие, что сквозь мясо и мышцы виднелись белые кости. Перепачканный в крови серебряный крест стал полностью красным.
– Ох, – пробормотал Кожмар. – О господи…
Он удрученно смотрел на Лукаша, прикусив губу. В его светлых волосах блестела кровь навей, подчеркивая блеск его глаз.
– Ты собираешься что-нибудь делать? – возмущенно спросила Рен.
– Честно говоря, – тихо сказал майор, – я не думаю, что это понадобится.
Она уже собиралась наброситься на него с обвинениями, но тут увидела то же, что и он.
– Но как?.. – удивленно выдохнула Рен.
– Знаю, – ответил светловолосый солдат зачарованным голосом. – Это прекрасно.
В нескольких сантиметрах от пальцев Кожмара, сжимающих окровавленный мундир, происходило невероятное. Порезы начали сужаться. Кости покрыла плоть. Кожа с мерцающими красными и серебряными подтеками, срослась. Лукаш тихо застонал. Рен растерянно сглотнула: перед ней лежал совершенно здоровый Волчий Лорд, покрытый алой человеческой кровью.
Лукаш моргнул и приподнялся на локте.
– Какого черта? – проворчал он, касаясь своего окровавленного плеча. С каждым движением на землю капали крошечные красные капли.
Он поднял взгляд на Рен.
– Это ты сделала?
Широко раскрыв глаза, Рен уставилась на него в ответ.
– Нет, – запинаясь, проговорила она. – Я к тебе даже не прикасалась…
– Поразительно, – пробормотал Кожмар, растирая кровь Лукаша между пальцами.
Волчий Лорд смотрел на Рен. Несколько секунд он внимательно изучал морду рыси, и она догадалась: его человеческие глаза не могли распознать эмоцию животного. Вдруг она почувствовала жар во всем теле, а ее голова пошла кругом. Рен не сразу поняла, что это за чувство. Облегчение.
Понимание происходящего заставило ее отойти подальше и встать рядом с Чарном и Ришем. Черный волк склонился к Рен, задев ее щеку холодным от крови носом.
– Нам нужно убираться отсюда, – прошептал он.
– Он прав, Малютка, – согласился Риш. – Пойдем домой.
Наконец небо начало светлеть. Рен наблюдала за тем, как из темно-фиолетового оно становится пурпурным, а вдалеке постепенно вырисовываются очертания Живых гор. Справиться с навями оказалось нелегко, и она боялась представить, что еще уготовил для них дракон. В ту ночь она по-настоящему познала страх. Эти люди помогли Рен с навями, и теперь, глядя на темные склоны гор, она была уверена: они ей еще пригодятся.
– Нет, – прошептала королева леса. – Нам они нужны.
Рафал
Пятью годами ранее– «Нави, – прочел Францишек, водя пальцем по странице. В этом не было особого смысла: для Лукаша все буквы выглядели одинаково. – Или навь. Термин, обычно применяемый по отношению к потерянным, неупокоенным душам. К навям относят многих, начиная с существ демонического происхождения (ведьмы, упыри, стржиги) и заканчивая чистыми душами, которые умерли жестокой, насильственной смертью…»
Францишек поднял голову от книги.
– Раф! – шикнул он. – Прекрати его отвлекать!
– Я ничего не делал, – запротестовал Рафал, который все это время швырял в посетителей библиотеки скомканные бумажные шарики с помощью логарифмической линейки.
Лукаш захихикал, и Францишек шлепнул его по плечу.
– Ауч!
Не обращая внимания на младшего брата, Францишек повернулся к Рафалу.
– Во имя всего святого, Рафал. – Он бросил нервный взгляд на стойку библиотекаря. – Мы же здесь гости.
Они проводили осень в Кфьяте – маленьком городе на юго-западе. Кирпичные дома, хороший кофе и куча драконов в водосточных
