— Да я не удивлюсь даже, — грустенько ответил Илья. — Я уже почти смирился с тем, что попал в какой-то роман жанра городское фентези. Хотя все еще остается вопрос о том, что, может быть, на самом деле я нажрался мухоморов или лежу в коме в больнице.
— Не, э, брат, это было бы слишком просто, — хмыкнул Дэш. — Не выйдет. Придется тебе того, вроде того что мир спасать.
— Я все еще жду инструкцию к этому, — напомнил Илья. — Пока мне очевидно только то, что Шторм за мной гоняется потому, что я увидел, как он убивает того человека. Кстати, зачем?
— Чтобы, вроде как, э, подтолкнуть всадника, чтобы проснулся. Ну, как тебе объяснить, брат, — он задумался. — Ну, вот живет девочка, например, какая-нибудь, и кругом у нее все плохо. И парень бросил, и папа болеет, и двойка в четверти. Ну вот представь. И никто ее не понимает, друзей нет, ну адов сущий гадский такой вот ад. И если девочка, э, нужного типа, вместо отчаяния в ней просыпается Всадник. И его надо усыпить обратно, пока он не развернулся полностью.
— И как это сделать?
— Ну, обычно, предотвратить, там, новые беды. Э, наладить как-то проблемы. Такие дела, да.
— А чтобы разбудить Всадника, нужно этих проблем новых создать?
— Да, раскачать, — Дэш покачал в воздухе рукой с пакетом чипсов. — Всадники, ну, четырех типов бывают. Ну, там, я говорил. Война, Мор, Голод, Смерть. Но Войну мы как бы не боимся. Боимся остальных.
— И как узнать, где оно просыпается? И почему не боимся Войну? — замороченно уточнил Илья.
— Ну, так бывает, можно угадать. Мы, звери, мы чуем. Хорошо чуем особенного того Всадника, который, как бы, наш. Ну, вот я тебе говорил, я — Конь Черен. Голод, значит. Значит, хорошо чую, когда Голод ворочается.
— А я?
— А ты пока стажер, Сессия, — весело рассмеялся Дэш, сверкая белоснежными зубами в опускающемся флере сумерек. — Да почем я, брат, знаю, какой ты зверь, может, и не зверь, а просто какой хитрый потомок фаэ, или альде. Но может и Зверь. Тогда и почуешь, так вот как-то, и узнаешь, и вообще. Вот Блед бы сразу сказал, но Блед далеко где-то, вроде как. Я ему писал, писал в фейсбучек, и а он не отвечает. Так что ты пока, значит, будет со мной на подхвате, и мы сами спасем мир, вот как-то так. Круто, да?
— Обосраться просто, — отозвался Илья, забывая даже, что восседает, как нечесанная ворона, на плече памятника на высоте четвертого этажа. Осознание того, что пресловутые “звери апокалипсиса” переписываются через социальные сети, было несколько ошеломительным. — А Блед, он Зверь Смерти, получается, и всадника Смерть ловит?
— Да ты гений, вообще-то, точно говорю, — преувеличенно восхитился Дэш. — Вот поэтому именно Смерть особо тоже не надо бояться, она будет спать, вроде так, как-то, потому что Блед справится. Ну, Голод, Голод, что, ну, ловлю я Голод. Когда лучше, когда хуже, ну, как получается. С Мором трудно, — он сморщил нос и сделал паузу на невеселое хрумкание чипсами.
— А с Войной?
— А, Война, — Дэш досыпал обломки чипсин себе в рот и скомкал упаковку. — Вот Войну я тебе покажу. Вон она, Война, — он показал рукой с зажатым в ней мусором мимо Ильи, на сквер, где, кажется, пятый круг вокруг нарезала девчонка в красной куртке.
— В смысле? — чуть не свалился со своего насеста Илья, вытягивая шею. — Да ты меня разводишь. Это вот Война?
— Ну так, брат. Натуральная.
— А что она тут делает?
— Ходит.
— Ты издеваешься?
— Не, ну, а что, не ходит, что ли? — Дэш явно наслаждался бурной реакцией приятеля, похихикивая. Заметив это, Илья сделал над собой усилие, чтобы снизить градус накала страстей.
— Может, все-таки объяснишь?
— Ну, что особо объяснять, ну, Война она. Почти до конца пробужденная, между прочим. Но там, вроде как, что-то пошло не так, сама она справилась, или кто помог, но вот так как-то вышло, да? И она, типа, Всадник, но ничего не делает. Заперла она Войну, понимаешь, брат? Собой заперла, и, пока держит, мировой войны точно не будет. Рука там, не дрогнет, нервишки не сдадут, и все такое. Конфликтовать будут, стрелять будут. А вот планету не грохнут, и на том спасибо.
— И она как, понимает? Что она это самое?
— Да не, брат. Вроде как, и не понимает. Но себя держит, и мир держит, и все нормально, поэтому хорошо. А нам от нее другая польза есть. Дорога за Порог, вроде как, закрыта, фаэ перекрыли, но вот с какой-нибудь штукой от Войны пройти можно.
— Штукой.
— Ну, там, шарфик пойдет, конечно, да, но металл лучше всего держит память, а самый простой металл это монетки. Поэтому проще всего монеткой. Я у нее, типа, клянчу, да?
— И что, ты просто подходишь и говоришь, мол, дай монетку, мне надо, куда там? За Порог?
— Ну, зачем, зачем так-то вот, — посмеялся Дэш, сверкая зубами. — Да сейчас покажу, брат.
Он поднял ладонь ко рту, дохнул, что-то сказал и потом несильно стукнул этой рукой не успевшего увернуться (и не ожидавшего такой подставы) Илью по уху.
— Эй!
— Так надо, брат! А теперь смотри и слушай, да? — сказал это, Дэш легко соскользнул с плеча Ильича и полетел вниз, словно нелепая птица. Илья даже успел испугаться, но буквально в двух метра от земли парень вывернулся и медленно и плавно опустился на ноги, после чего вытащил из-за пазухи тонкую пачку каких-то листовок и побежал догонять ближайшего прохожего.
— Тут близко! Приходи в солярий, будешь красивый, прямо как я! — невероятно отчетливо услышал Илья одним ухом — тем самым, которому досталось. — Красивый будешь, приходи, да! Девушка, девушка, погоди, э? Красавица, помоги! Видишь, вот, работаю, листовки раздаю, а сам голодный совсем! Выручи монеткой? Ну хоть пять рубликов?
— Блин, тебе медом намазано? — услышал Илья голос Войны. Звучал он, впрочем, не злобно, а скорее устало или задерганно, но при этом даже с оттенком шутки. И еще он казался смутно знакомым. — Ты всегда с листовками и всегда голодный.
— Я студент же, красавица, бедный голодный студент, да? Видишь, живот к спине прилип?
— Так, стриптиз прекрати, — а вот тут уже явно звучал смех. — Я тоже бедный студент, тебе не стыдно? Ладно, если есть что, считай, что тебе повезло.
— А ты, красавица, замужем? А?
— И это ты тоже уже спрашивал.
— Вот беда!
— На, держи, — Иль расслышал бряканье монеток. — Сомневаюсь, что тут больше, чем на “Доширак”.
— Век помнить буду, красавица! Может, телефончик дашь все-таки, а?
— Да уйди уже, — девушка, явно веселясь, отвернулась от Дэша и, маша рукой, пошла к кому-то, только что увиденному, ускоряя шаг.
И
