Но бешенство страсти захватывает их обоих, и всадница (Эссилт? Риэнис? – неважно!) изо всех сил вцепляется в своего жеребца, чтобы только удержаться на нем, обезумевшем от желания.
– Самый лучший… – повторяет она потом, прильнув щекою к его груди. – Самый лучший… Я люблю тебя…
Кромка счастья: Риэнис
Спи, Друст. Я не хочу, чтобы ты видел, как я уйду.
Ты проснешься и будешь гадать, точно ли Риэнис приняла облик твоей госпожи, или это сама Эссилт наконец ответила на твою любовь.
Спи, Друст. Ты достаточно смел, чтобы ходить с Седым по ан-дубно, ты бесстрашно заглядывал в лицо небытию, но – смелости заглянуть в свою душу тебе не хватает. Ты никак не осмелишься признаться, что готов любить другую женщину. Не Эссилт.
Что ж, я готова приходить к тебе в ее облике. Ты уже мой, Друст, ты простил мне первый обман и согласился на второй… тебе не достает смелости сказать самому себе, что тебе нужна Риэнис, а не Эссилт, – пусть так.
Лги себе, мой Друст.
Это так по-человечески: лгать не другим. Себе.
Рассвет. Эссилт смеется от счастья, как ребенок. Араун молча улыбается, пристально глядя на нее.
Она подбегает к нему:
– Спасибо тебе, мой король! Это была самая волшебная ночь в моей жизни.
– Лучше Бельтана? – спрашивает он, приподняв бровь.
– Лучше. Тогда все словно обезумели, тогда сила бушевала, и это больше страшно. А сегодня – эти танцы, эта музыка… такой красоты я никогда раньше не знала.
– Тебе достаточно пожелать – и это будет каждую ночь.
– Но… но ты же не станешь проводить в танцах со мной все ночи напролет?
– Все – нет, но и кроме меня желающих найдется немало. Тобой восхищаются многие сидхи. А они все до одного – прекрасные танцоры. Лучше меня. Тебе нетрудно будет найти кавалера.
– Да… – она отвечает растерянно, думая о своем. Идет к шалашу и поднимает из травы недошитый ковер.
– Да, – горько повторяет она, – сидхи все до одного прекрасные танцоры.
Араун усмехается: начать разговор будет легче, чем он предполагал.
– Вот о ком ты думаешь? Тебе не нужны все сидхи, тебе нужен только один. Кстати, он когда-то танцевал действительно великолепно.
Окно-око: Сархад
Араун, зачем ты мучаешь девочку?! Тебе отлично известно, что она мечтает освободить меня! Проклятье, я готов искать свободы только затем, чтобы она перестала терзаться из-за моего заточения!
Ты жесток, Рогатый Король… Ты знаешь, каким плясуном я был в молодости. Или ты почувствовал, что я смотрел на вас всю эту ночь, что я мечтал оказаться на твоем месте, – и теперь ты хочешь уязвить больнее?
Но зачем?
Я пленник, с места мне не сойти – ни ради радости Эссилт, ни ради мести кому бы то ни было.
Зачем насмехаться надо мной и мучить ее?
Или… это не жестокость? Тогда что?
Что за игру ты затеял, Араун?
Чего ты хочешь от нас с Эссилт?
– Зачем ты говоришь всё это?! – со слезами в голосе воскликнула королева. – Ведь ты знаешь, что Сархада освободить невозможно.
Араун выразительно покачал рогатой головой.
– Он может быть освобожден?! – у Эссилт перехватило дыхание.
– Может.
– Кем?!
Король усмехнулся:
– Одним из обитателей леса Муррей.
– Не мучь меня! Кто он, где?!
– Здесь.
Араун растянул губы в улыбке.
– Ты-ы-ы? – выдохнула Эссилт.
– Нет, – беззвучно рассмеялся Король. – Ты.
– Я?.. Не шути так жестоко.
– Эссилт, – Араун совершенно серьезен, – послушай.
Он берет ее за локоть, усаживает на траву, садится напротив. Глаза в глаза.
– Эссилт, ты хочешь освободить Сархада?
– Да…
– Действительно? Ты готова ради его свободы…
– Что от меня потребуется? – нетерпеливо перебивает она. – Как я смогу снять с него заклятье?
Араун качает головой:
– Не совсем так. Освободить и снять заклятье – не одно и то же. Снять это заклятье не может никто. Во всяком случае мне об этом ничего не известно. А вот освободить Сархада – просто.
– То есть?
– Ты же знаешь: ради творчества он способен ходить где угодно. Если он будет одержим жаждой творения…
– Но при чем здесь я?
– А для кого он будет творить, Эссилт? – усмехается Король-Олень.
Кромка судьбы: Араун
Ну, девочка, решайся.
Ты ведь чувствуешь, что Сархад не просто благодарен тебе за доброту. Его чувство – это нечто большее, много большее, чем благодарность.
А что к нему испытываешь ты? Жалость, сочувствие – и только? Не смеши меня.
Вы оба оказались способны на жертву друг ради друга – и этим выдали себя с головой.
Так позвольте себе быть счастливыми.
Осмельтесь признаться друг другу в любви – или, если хотите, я это сделаю за вас обоих.
Мой «хитроумный» план прост: мне нужен счастливый Сархад. Сархад, позабывший ради любви, – обо всем.
Свободный Сархад… радостно творящий для любимой… и, возможно, готовый при случае сделать что-нибудь не только для нее.
Но дело даже не в этом. Эссилт, ты не знаешь, каков Сархад в ненависти. А я знаю.
Если он сделает тебе кольцо, как обещал, и ты уйдешь, он останется здесь в отчаянье и гневе. Я боюсь его, Эссилт. Боюсь даже заточенного. Теперь боюсь особенно: у него есть окно. И в один не самый лучший день Сархад может догадаться, что через это окно он может не только смотреть на всё в Аннуине. Он может метнуть что угодно – и в кого угодно. А если это будет кинжал со смертельным заклятьем?
Впрочем, моих опасений тебе знать не нужно.
Мне просто очень нужен счастливый Сархад.
И еще мне нужна – ты. В тебе огромная мощь. Ты наивно считаешь себя человеком, но ты скопила в себе такую силу земли, что среди королев Аннуина ты можешь занять не последнее, далеко не последнее место!
Ты нужна Аннуину, Эссилт.
Хотя тебе и этого знать не следует.
– Чего же ты хочешь от меня? – повторила Эссилт.
– Будь с Сархадом.
– Отказаться от возвращения к Марху?!
– Да. Послушай.
Араун заговорил медленно:
– Эссилт, ты – Королева. Ты способна направлять жизненные токи той земли, которую назовешь своей. Но Корнуолл потерян для тебя. А Аннуин – нет. Силы Аннуина слабеют. Ты нужна здесь, Эссилт!
Она хотела возразить, но он не дал:
– Молчи, не перебивай. Сархад любит тебя, и ты это знаешь. Не спорь, это слишком заметно. Он – королевского рода сидхи. Стань его женой – и ты будешь их Королевой. Могущество сидхи станет новыми нитями в твоем ковре. А ты способна вышить новую судьбу этому народу.
Она молчала, и он продолжал:
– Останься с Сархадом – и он будет творить ради тебя. Он просто забудет о заклятье, он станет неутомимо разыскивать самый прекрасный изумруд, самое чистое серебро… ради тебя. А если на какой-то миг его ноги и пристынут к земле – что ж, тебе достаточно будет пожелать жемчужину с морского дна или алмаз из далеких восточных гор… и Сархад помчится туда. Он спустится на дно морское, он полетит за облака, словно никто и никогда не связывал его заклятьем.
Араун помолчал и добавил, тихо и искренне:
– Я понимаю, что словами о могуществе тебя не соблазнить. Понимаю, что наряды и каменья
