Колун сбежал по ступеням, не обращая внимания на реакцию, вызванную его «пламенной» речью. Да и какой в этом смысл. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Те, кому что-то не нравится, могут валить из посёлка на все четыре стороны. Где выход — знают. Он уже почти залез в машину, когда заговорила рация.
— Колун, ответь первому пропускному, — захрипел динамик переговорного устройства.
— На связи, — капитан захлопнул дверь, жестом показывая, чтобы водитель обождал с вопросами.
— Возвращается группа преследования.
— Принял, конец связи, — офицер закрепил рацию на плече, а потом обратился к водителю, — дуй в штаб.
— Товарищ капитан, нам бы заправиться, — заныл боец, — бензина почти не осталось.
— Балбес, я тебе сколько раз говорил, чтобы с вечера полный бак был? — раздался звук сочной затрещины, — сейчас отвезёшь и поедешь. Только одна нога здесь, другая там. И смотри у меня, в последний раз прощаю.
На площадке перед зданием штаба командир разведчиков о чём-то беседовал со своими людьми. Те, используя возможности выделенного им транспорта, приехали чуть раньше и теперь ожидали основную группу. Хлопнула массивная дверь. На улицу вышел хозяин Перевалка. Следом появились заместитель по тыловому обеспечению и начальник штаба. Ближайшее окружение.
— Капитан, что у тебя? Докладывай, — Майор жестом подозвал безопасника.
— Институтские упёрлись, товарищ командир и на контакт не идут. Не исключена вероятность прорыва. Сейчас их блокируют три единицы бронетехники. Два БТРа и танк, — отрапортовал капитан, вскинув руку в воинском приветствии — в остальном без неожиданностей. Нашему мозгокруту немного осталось. Скоро появится.
— Ничего страшного, подождём, — Майор кивнул в сторону бронемашин, идущих от первого КПП, — парни как раз свою добычу распакуют.
Водитель «Тигра» заложил резкий разворот и тут же сдал назад, только тормозные колодки скрипнули. Подскочившие бойцы принялись выволакивать пленных и складывать их штабелем, особенной вежливостью при этом не заморачиваясь. К слову, самым сохранным доехал Шноркель, несмотря на простреленное колено и сломанный нос. Сохатого до сих пор штырило и он не совсем соображал, что с ним происходит и где он, вообще, находится. Фокусник загнулся ещё в дороге, так и не придя в сознание. А Фома, напротив, очнулся, ближе к концу пути. Ему полегчало настолько, что он даже смог Дар активировать. Да толку от этого было чуть. На стягивающие его ремни вся эта сверхъестественная муть влияния не оказывала.
Офицер, командовавший захватом, ухватил Фому за шиворот и вытащил его из общей кучи.
— Этот, что ли? — тяжёлый взгляд Майора встретился с дерзким Фомы.
— Этот, — подтвердил старлей.
— Ты зачем моих ребят пострелял, урод? — слова старшего офицера падали на землю свинцовыми слитками.
— Чтобы под ногами не путались, — окрысился было рейдер, но зашёлся в булькающем кашле.
— На Франта шакалишь, отморозок?
— А не пошёл бы ты, Майор? — Фома сплюнул в сторону кровавой слюной и отвернулся, — ничего больше не скажу.
— А и не надо, — из подъехавшей машины вылез ментат.
Два крепких воина шагнули к пленнику и скрутили его в четыре руки, да так, что он и шевельнуться не мог. Против лома нет приёма, но Фома привык идти до конца. Был у него ещё один неразыгранный козырь. Рейдер злорадно посмотрел на мозгоправа и потянулся к своему Дару. И, не потрать он секунду на преждевременное торжество, у него бы получилось. Но чрезмерная самоуверенность — не всегда хорошо. Уж на этот раз точно.
Жгучий взгляд ментата, казалось, пропекал мозг до внутренней поверхности костей черепа. Тут не то, чтобы свои способности пытаться задействовать, не обосраться — уже достижение. Фома замер тряпичной куклой, широко открыв глаза. Ответов действительно не понадобилось, даже вопросы были бы лишним сотрясанием воздуха. Дар ментата выворачивал пленного наизнанку, считывая информацию прямо из головы. Наконец, сеанс закончился, и рейдер обмяк, пытаясь прийти в себя.
— Он действительно работает на Франта, — ментат повернулся к Майору, — причём персонально на Франта. Не на Институт. Правда, наших бойцов он расстрелял по собственной инициативе, такого приказа у него не было. Да там и без этого хватает. У них руки в крови по самые плечи. Я подробный отчёт позже предоставлю. Там всё будет.
— А с этими что? — хозяин Перевалка кивнул на остальных бандитов.
— Этот — овощ, — ментат мельком глянул на Сохатого, — банальная передозировка. Ему спек мозги высушил. А второй, я думаю, ничего нового не покажет. Так что я пойду, с вашего разрешения.
Идти на сделку с преступниками, чтобы получить их свидетельские показания, никакой необходимости не было. Чтобы прижать Франта, будет вполне достаточно слова ментата. Сомнений ни у кого не будет. У них Дар особенный. Улей, решая наделить иммунного такой редкой способностью, озаботился ещё кое-чем. Ментаты не имеют возможности лгать на физиологическом уровне. Умолчать или недоговорить могут, а откровенно соврать нет. Они от этого очень нехорошо себя чувствовать начинают. Вплоть до неудержимых проявлений кишечного расстройства и выраженного болевого синдрома. Шноркель тихо завыл, поняв, к чему идёт дело — даже последняя паскуда хочет жить.
— Расстрелять, — отдал приказ Майор, — и развесить на деревьях. На развилке, перед первым КПП. Чтобы каждому приезжающему было видно. Старлей, выполняйте.
Один из бойцов, державших Фому, выразительно пожал плечами. Зачем выгружали? Но приказы не обсуждаются. Бандитов снова покидали в десантный «Тигра», следом нырнула расстрельная команда во главе со старшим лейтенантом, и машина уехала. Через десять минут из-за периметра, со стороны пропускного пункта, донёсся залп. Погибшие соратники были отмщены. Майор удовлетворительно кивнул и повернулся к остальным.
— Ну что, господа офицеры? У нас осталась одна проблема, — отзвуки грозы из его голоса никуда не делись, — поехали её решать.
Начальство погрузилось в три УАЗика и сопровождаемые бронетранспортёром с бойцами отправились к институтской резиденции. Единственный нарыв на здоровом теле посёлка. Не выдавленный. Пока.
Подъехавшую процессию опять вышел встречать Давильщик. От его прежней ретивости даже намёка не осталось. Препираться с хозяином стаба он, мягко говоря, весовой категорией не вышел. Боевой настрой его личного состава, тоже оставлял желать лучшего. Парни в чёрной униформе слегка робели, причём по совершенно понятной причине.
Оробеешь тут, когда находишься на прицеле танка Т-72Б2 со смешным названием «Рогатка». Смеяться вот только не хотелось ни капли. Гладкоствольная пушка калибром в сто двадцать пять миллиметров способна выпустить восемь снарядов за минуту. В том числе осколочно-фугасных, имеется и такая возможность. А это значит, что меньше чем через шестьдесят секунд пункт дислокации институтского подразделения может превратиться в коллективную могилу с кучей битого кирпича вместо надгробья. Причём ещё про пулемётное вооружение не вспоминали. И про три бронетранспортёра, стоя́щие неподалёку. Так что есть повод нервничать.
