Засыпаю я, как ни странно, довольно быстро, все так же лежа на спине. Я бы и на бок перевернулась, но головокружение, зараза такая, не хочет проходить – нахожу позу, в которой мне максимально комфортно в данной ситуации, и практически сразу вырубаюсь.
А вот утром подрываюсь ни свет, ни заря, пока еще полусонный муж окончательно не пришел в себя.
- Доброе утро, - зевает Артем, пока я поворачиваюсь в нему спиной, быстренько достаю из тумбочки два теста и, крепко сжимая их в руке, несусь в ванную.
Голова больше не кружится, тошнота прошла окончательно, а желудок противно урчит, напоминая, что со вчерашнего утра я практически ничего не ела. Игнорирую все позывы своего организма, сосредоточившись на главной цели – честно говоря, боюсь даже глаза открыть, мысленно считая до двухсот. А потом еще до ста. И снова…
Хватит себя мучить – пора уже знать окончательный вердикт - я резко открываю глаза, натыкаясь на две красные полоски. На несколько секунд дар речи меня покидает напрочь, не желая снова появляться – может, я еще окончательно не проснулась?
На всякий случай делаю второй и, пока жду результатов, умываюсь, чищу зубы, постоянно косясь вправо, где на полочке лежит тест. Точно, беременна, потому что и здесь две ярко-бордовые полосочки, которые быстро проявляются на белом фоне.
Мои глаза округляются, а сердце пропускает парочку ударов – надо же, все-таки получилось. И я, сжимая один тест в правой руке, другой в левой, медленно выхожу из ванной, первым делом натыкаясь на полусонного Артема.
- Катя, что случилось? – видимо, замешательство так четко написано у меня на лбу, что муж пугается не на шутку. – С тобой все в порядке? – хватает меня за плечи, заставляя задрать голову, а я в ответ разжимаю кулаки, протягивая вперед две ладони, на которых красуются тесты.
Артем с удивлением смотрит сначала на них, а после растерянно на меня.
- У нас получилось, - наконец-то, мой ступор пропадает, и я улыбаюсь, вешаясь мужу на шею. – Вишневский! - Целую его в щеку и зажмуриваюсь. – Я тебя люблю!
*******
Без Артема я бы не справилась – всем желаю такого ответственного, порядочного, а главное преданного и терпеливого мужа, как у меня. Своего, конечно же, никому не отдам, но уверена, на свете еще полно таких мужчин, которые не словом, а делом доказывают, что на них можно положиться в трудную.
Беременность протекает довольно тяжело – не знаю, с чем это связано, но не успеваю выйти из больницы, как снова туда попадаю на сохранение. Вишневский постоянно улыбается и убеждает меня, что у него все в порядке, однако я прекрасно вижу, как ему тяжело. Он похудел, осунулся, не высыпается, но держится стойко, без конца и края мотаясь из офиса ко мне в больницу, еще и названивая каждый час, чтобы убедиться – со мной и ребенком все в порядке.
Однако возникает еще одна проблема – срок наших виз заканчивается, но врачи категорически запрещают мне длительный перелет на родину, когда существует угроза срыва.
- И что делать? – я в сто пятый раз задаю один и тот же вопрос, лежа под капельницей и держась из последних сил, чтобы не разреветься. И так ночью стало плохо из-за волнений, еще не хватало окончательно расклеиться и потерять ребенка.
- Я что-нибудь обязательно придумаю, - Артем сидит рядом со мной, одной рукой гладит меня по голове, а другую пристраивая на мой уже довольно выпуклый животик. – Ты, главное, не нервничай.
Мой муж поднимает все свои связи, однако Штаты – это не Россия, здесь так просто не договориться. И помощь приходит оттуда, откуда вообще ее не ждали в лице Вилли Андерсона, уже теперь сенатора штата Иллинойс.
- Не помешаю? – он появляется в моей палате с букетом цветов и расплывается в улыбке. – Добрый день, Катрин.
- Добрый, - я тяжело вздыхаю в ответ, так как именно сейчас не хочу никого видеть. – Не помешаете, - пытаюсь выдавить из себя хотя бы подобие улыбки, однако получается хреново.
- Это вам, - мужчина протягивает букет цветов и усаживается на стул, который остался стоять рядом с моей кроватью после ухода Артема. – Как себя чувствуете?
- Хорошо, - киваю в подтверждение своих слов. – А у вас как дела? Слышала, вы стали сенатором, - делаю намерено паузу, наблюдая, как Вилли повторно расплывается в улыбке на все свои тридцать два зуба. – Поздравляю.
Как-то печально у меня звучат слова поздравления, однако на душе так тошно, хоть волком вой. Понимаю, что мужчина ни в чем не виноват, но от осознания этого факта легче все равно не становится.
- Я пришел извиниться, Катрин, - выдает Вилли, чем немного отвлекает от моих печальных мыслей. – Знаю, что вел себя как последний эгоист, и извиниться надо было раньше, но выборы заняли все мое свободное время.
- Я на вас не обижаюсь, - теперь уже улыбаюсь по-настоящему, потому что восхищаюсь поступком мужчины. Другой бы на его месте плюнул на все и забыл, а этот…
- Слышал, у вас проблемы с визой, - он берет меня за руку и сжимает заледеневшие пальцы в своей широкой ладони. – Не переживайте, я помогу, - подносит мою руку к губам и целует. – Я очень завидую Артему, - печально улыбается, глядя мне в глаза. – Ему с вами повезло…
Вилли помогает, как и обещал, а я …рассказываю мужу о визите мужчины, скрывая и его последние слова, и невинный поцелуй руки. Мне почему-то не хочется сейчас видеть ревность Артема, потому что Андерсон поступил как настоящий мужик – ушел в сторону, больше не появляясь в моей жизни…
- Этот полет я точно не перенесу, - кое-как вылезаю из автомобиля, держась одной рукой за живот, а после передвигаюсь, как черепаха, направляясь к зданию аэропорта. – Это точно безопасно? – уже пятый раз допытываю Вишневского, хотя сама настаивала на возвращении домой.
Хочу рожать в России и точка, тем более в последние два месяца чувствую себя прекрасно. До родов две недели, и врачи разрешили нам длительный перелет, чем озадачили Вишневского окончательно.
Мой супруг, как обычно, показал мастер-класс – арендовал частный самолет с врачом и кое-каким медицинским оборудованием, так сказать, на всякий непредвиденный случай в воздухе.
Весь перелет я лежу на диване, делаю дыхательные упражнения, пытаюсь расслабиться, однако у организма свой режим – за час до посадки у меня начинаются схватки, и
