– С вами все в порядке? – спросил он.
Леди Далгат не ответила. Прижав ладонь ко рту, она выбежала из кабинета. Ошеломленный Кристофер проводил ее взглядом. Ниса больше напоминала многочисленные замковые статуи, чем его обитателей. Но картина вызвала у нее слезы.
Насколько она ужасна? Кристофер прислушался к затихающим шагам леди Далгат, подкрался к мольберту и поднял ткань. Сначала он не понял, на что смотрит. Это определенно было лицо – на него глядели глаза, удивительно, непостижимо ясные. Но это лицо принадлежало не Нисе. Существо было лысым, с высокими, заостренными скулами. Глаза завораживали, однако едва ли являлись самой потрясающей чертой этого создания. Уши! Заостренные уши! Лицо на портрете принадлежало не человеку – оно принадлежало эльфу. Но таких эльфов Кристофер никогда не видел.
Все эльфы, которых он встречал, были покрыты грязью и выглядели раздавленными и униженными. Их не допускали в приличное общество и во многие города, а если и терпели, то в худших кварталах. Эльфы-мужчины были крайне ленивы, а женщины бросали свое потомство. Но и те, и другие непрерывно попрошайничали. Вытянув перепачканные руки, они бормотали что-то нечленораздельное, однако их намерения не вызывали сомнений.
Шервуд изобразил одно из этих мерзких созданий в платье леди Далгат. Но самым возмутительным была не раса твари, а выражение ее лица. Глаза смотрели прямо на Кристофера, большие и ясные. Она ничего не выпрашивала, и в ней не было ни капли стыда. Казалось, будто женщина-эльф на портрете считает себя высшим существом. Кристофер видел это в ее заносчивом взгляде, в прямых плечах и едва уловимой улыбке, предполагавшей, что она знает нечто, неведомое ему. Эта эльфийка смеялась над ним, смотрела с холста нарисованными глазами и считала его недостойным.
Кристофер схватил холст. Он не мог сосредоточиться под этим взглядом – презрительным, уничижительным, оскорбительным, ставящим под сомнение само его право на существование. Он швырнул портрет в стену и разбил раму. Дернул, пытаясь разорвать холст пополам, но тот оказался крепким. Тогда Кристофер бросил его на пол и потянулся за кинжалом.
Я вырежу эти мерзкие глаза из твоего…
– Лорд Фокс?
Обернувшись, он увидел горничную леди Далгат. Ее звали Рисса Лин, и она стояла в дверном проеме в простеньком белом платье с бледно-голубым шарфом. Глаза были широко открыты, рот напоминал букву «О». Кристофер замер с обнаженным кинжалом, а потом быстро спрятал его. Поняв, что девушка одна, спросил:
– Чего тебе нужно?
Рисса Лин замялась. С опаской выглянула в коридор и быстро приблизилась к Фоксу. Не отрывая глаз от изуродованной картины, произнесла:
– Она убила Шервуда Стоу.
Сердце Кристофера по-прежнему колотилось как бешеное, он хватал ртом воздух.
– О чем ты болтаешь, девчонка?
– Я прочитала записку, которую леди Далгат отправила мистеру Стоу прямо перед тем, как он пропал. Ее светлость умоляла его встретиться с ней на скалах над морем. Я сказала ему, кто она. Пыталась остановить его. Мистер Стоу мертв. – Рисса Лин показала на портрет. – Эта тварь убила его. Убила, потому что он понял, кто она на самом деле.
– И кто же?
– Демон. Тот самый, которым была одержима Мэдди Олдкорн. Бедная леди Ниса погибла, но так и не получила достойных похорон. А теперь чудовище разгуливает в ее теле. Мистер Стоу понял это. И нарисовал. Не так ли, милорд? Прошлой ночью я пошла к нему в комнату, чтобы попытаться убедить его насчет демона. Его там не было, но была картина, и я посмотрела ее. Мистер Стоу увидел чудовище внутри леди Далгат, и оно его убило. Он не вернулся с той встречи.
Девчонка сошла с ума, ее глаза были полны отчаяния, она прижимала руки к груди, стиснув ладони так сильно, что побелели кончики пальцев.
– Вы должны что-то сделать, милорд. Здесь король. Он может это остановить. Если вы расскажете ему, что я…
– Кристофер! – раздался голос епископа. – Фокс!
– Прошу меня извинить. – И он вышел из кабинета.
Держись, Кристофер. Всего один день – даже не день, а несколько часов. Всего несколько часов.
Глава шестнадцатая
Дорога на юг
Мир вновь покачнулся, и последовал громкий, болезненный удар. Адриан открыл глаза. Его щека, прижатая к грубому вибрирующему дереву, пульсировала вместе с головой. Солнечный свет, яркий и резкий, проникал в зарешеченное окошко и жег глаза. Запястья болели и были связаны – нет, скованы – за его спиной. Он попробовал сглотнуть. Да, язык, горло и рот пересохли, но главной проблемой оказался широкий железный ошейник. Металлическая цепь, соединявшая ошейник с наручниками, впивалась в спину.
Он лежал в закрытом фургоне. Три зарешеченных окошка – два маленьких по бокам и одно большое в задней двери – позволяли понять, что они едут по широкой дороге через плоскую, открытую местность. Еще один рывок – и боль вспыхнула в правом боку. Вывернутые руки не способствовали приятным ощущениям. После очередного болезненного удара, заставившего Адриана стиснуть зубы, он сел – непростая задача, с учетом его состояния.
Судя по проникавшим сквозь решетку лучам, солнце либо садилось, либо только взошло. Адриан находился не один. Напротив него сидел Ройс, подняв колени и опустив голову, тоже скованный.
– Я думал, ты не очнешься, – сказал Ройс.
– Сколько я так пролежал?
Напарник пожал плечами:
– Наверное, дня полтора.
У Адриана отвисла челюсть.
– Ты серьезно? Не может быть. В прошлый раз я отключился всего на несколько часов. И в этот раз выпил меньше.
Ройс снова пожал плечами. Адриан провел пересохшим языком по зубам:
– Это объясняет привкус во рту. Больше никогда ничего не буду пить.
Снаружи ехали трое мужчин – по одному с каждой стороны и еще один сзади. На них была такая же черная форма, как на тех, что вломились в комнату в «Колдуэллском доме». Солнце находилось с левой стороны; если был вечер, значит, они ехали на юг; если утро – на север.
– Что случилось? – спросил Адриан.
– Они подсыпали наркотик в чашки на полке перед нашим приходом.
– Это я сам понял. Я имею в виду, потом.
– Ты отключился, и к нам пожаловали непрошеные гости. Они вели себя грубо. Поверить не могу, что ты выпил.
– Я не ожидал, что в Далгате будет полно алхимиков.
– Достаточно одной.
– Одной?
– Шпат, – горько сказал Ройс.
– Думаешь, к этому причастна Скарлетт?
– То же место. Тот же наркотик. Удачное отсутствие свидетелей. Не нужно быть гением, чтобы догадаться. – Ройс кивнул. – Она работает на Фокса и Пейна.
– Ты серьезно?
Ройс вскинул голову и закатил глаза:
– Дай угадаю. Ты в нее влюбился.
– Нет! – громко возразил Адриан, и боль в голове усилилась. Фургон и неровная дорога сами по себе обеспечивали достаточно страданий. – Она мне нравится, вот и все. Кажется милой и доброй и защищает своих
