Сидя в фургоне, который катился и подпрыгивал по извилистой прибрежной дороге, взбираясь все выше к плато равнины Далгат, Кристофер изучил свое новое королевство и молча кивнул.
Для начала неплохо, подумал он.
Когда они достигли перевала, Нокс дал лошадям отдых, и люди вылезли из фургона, чтобы размять ноги. Это были юго-западные далгатские пустоши – покрытый лишайником камень, побитая ветрами трава и великолепный вид. С такой высоты они видели Цель Манна, остров Нил и бухту Манзант.
– Потрясающе, не правда ли? – произнес Кристофер с гордостью.
А как же иначе? Ведь это принадлежит мне. Собственные дети всегда кажутся матери прекрасными.
Он присоединился к Риссе Лин и, шагая рядом с ней, взял ее за руку. Она замерла, остановилась и посмотрела на него так, словно он вытащил нож.
– Успокойся. – Кристофер улыбнулся, медленно поднял ее руку и поцеловал. – Я лишь хотел поблагодарить тебя.
Страх в ее глазах уступил место смятению.
– Ты очень хорошо справилась, – искренне добавил он.
Шервин Джереми напугал его, и он ожидал, что Рисса Лин превратится в хнычущий комок.
– Ты была очень смелой… даже отважной.
На ее губах мелькнула улыбка.
– Это я должна благодарить вас, ваша светлость. Я так боялась этой твари. Быть единственной, кто о ней знает… Это было трудно.
– Зови меня Кристофер.
Ее глаза широко раскрылись.
– О нет, сэр… я не могу!
Ладно, может, это чересчур.
Рисса Лин не вчера родилась; она много лет была служанкой. Кристофер мог с тем же успехом попросить ее взлететь. Выпустив ладонь горничной, он вскинул руки:
– Нет проблем. Я просто хотел выразить свою признательность за все, что ты сделала.
– Все это сделали вы, сэр. – Рисса Лин покачала головой, и на ее лице отразилось отчаяние. – Только вы поверили мне. Только вы… а ведь я не думала, что вы поверите. По правде сказать, я вас боялась.
– Мне жаль это слышать. – Кристофер зашагал дальше, и ей пришлось последовать за ним. – Но меня так встревожила эта картина.
– О, я вас понимаю. Солома и сахар, еще бы мне не понять. Эта картина меня тоже перепугала. Какая жуткая тварь скрывается за прекрасным личиком! Так что нет, сэр, вы ни в чем не виноваты.
– Спасибо, Рисса Лин. – Кристофер вновь взял ее за руку. На сей раз она не замерла и не отпрянула, а покраснела. – А кто тебе не поверил?
– Джулия, старшая горничная. Я пошла к ней сразу, как только госпожа поправилась. Я была ужасно напугана, в истерике, и говорила глупости. Она сказала, что все это мои фантазии. Зрелище искалеченной, окровавленной леди Далгат заставило меня вспомнить бабушкины сказки про призраков, упырей и демонов. И я ей поверила. Но годы шли, и в конце концов я поняла, что не ошиблась. Ведь леди Далгат изменилась. Люди говорили, будто она стала серьезнее, потому что едва не умерла, но я знала правду. Ниса Далгат умерла, и нечто иное вселилось в ее тело и захватило над ним власть. – Она стиснула его руку. – Я избегаю смотреть ей в лицо, но случайно встречаясь с ней взглядом, я вижу, что оно глядит на меня в ответ. Иногда я чуть не падаю в обморок от ужаса, честное слово.
– Кому еще ты сказала?
– Только мистеру Шервуду. Увидев его картину, я подумала, что он поймет. Он был таким хорошим человеком, и я боялась, что она сделает с ним что-нибудь ужасное. И, конечно, она сделала. Мне стыдно за то, что я обругала его перед тем, как он пошел к ней – и пропал. Но мистер Шервуд мне тоже не поверил. Никто не поверил.
– Я поверил тебе, – произнес Кристофер, глядя ей в лицо и сочувственно улыбаясь.
Рисса Лин улыбнулась в ответ, уже не сопротивляясь. Ее губы задрожали, по щекам побежали дорожки от слез, кривые от ветра.
– О, сэр! – проскулила она. – Вы не представляете, как сильно я желала услышать эти слова, понять, что не лишилась рассудка!
Он обнял плачущую женщину и притянул к груди. У фургона Нокс проверял передние копыта правой лошади. Шериф покосился на Кристофера и вернулся к своему занятию.
Когда всхлипывания Риссы Лин прекратились, Кристофер сказал:
– Посмотри сюда, Рисса Лин.
Она отстранилась, вытерла глаза, повернулась и увидела обрыв и море внизу.
– Красиво, правда? – продолжил он. – По сравнению с этим все остальное кажется мелким и незначительным, потому что здесь можно увидеть вечность. Ты видишь ее, Рисса Лин?
– Да, думаю, я…
Кристофер с силой толкнул ее. Рисса Лин была легкой и не слишком уверенно держалась на ногах. Она упала прямо за край. Все закончилось очень быстро. Она просто исчезла, хотя ее крики задержались на несколько секунд, теряя пронзительность и громкость. Вот Рисса Лин есть – а вот ее уже нет, словно никогда и не было. И все это благодаря одному толчку. Если бы все проблемы решались так просто…
Кристофер осторожно подобрался к обрыву и заглянул за край. Увидел ее тело. Она упала не на камни, а в мелкий прибой. Волна швырнула труп на скалу и оттащила обратно. Еще раз, и еще, и еще. Потом все следы Риссы Лин исчезли, как и следы Шервуда.
Я так люблю море.
Кристофер подозревал, что Рисса Лин была влюблена в Шервуда Стоу.
Теперь они хотя бы будут вместе. Правда, он – чуть дальше по берегу.
Кристофер представил, как призраки Шервуда и Риссы Лин будут вечно бродить по этим скалистым берегам – и никогда не встретятся.
– Печально, не так ли? – спросил он ветер и зашагал обратно к фургону.
– С лошадьми все в порядке?
– Показалось, она бережет левую ногу, но на вид все нормально, – ответил Нокс.
Шериф залез в фургон, и Кристофер присоединился к нему. Убрав тормоз и тряхнув поводьями, они поехали дальше.
Глава восемнадцатая
Сломанные кости
Адриан, Ройс и Скарлетт тронулись в обратный путь на телеге Вагнера, после того как вылили отравленное пиво, чтобы избавиться от лишнего груза. По настоянию Ройса одну бочку они оставили, на всякий случай. Что он под этим имел в виду, Адриан не знал, да и не хотел знать.
Они собрали все вплоть до щепок от расколотой крышки и сложили – вместе с телами – в тюремный фургон, который отогнали за деревья, подальше от дороги. Лошадей распрягли и привязали сзади к своей телеге. При удаче никто не станет искать ни работорговцев, ни их животных. Ройс утверждал, что с Манзантом вели дела независимые похитители. Вряд ли их кто-нибудь хватится в обозримом будущем.
Осведомленность Ройса насчет работорговцев и Манзанта напомнила Адриану слова, которые
