– Ядрена кочерыжка, – с выражением сказал Максим, поднимаясь с песка и отряхивая доху, в полы которой вцепилось несколько кактусов. – Каверна!
– Не повезло, – согласилась Аглая. Она осторожно подобралась к краю воронки, заглянула, песок под унтами осел, и девушка отпрыгнула назад.
– У кого рация? – спросил Андрей. – Кто-нибудь успел схватить тревожный чемоданчик?
– Я думал, ты успел, – ответил Максим. – Ты так быстро драпанул, у меня и в мыслях не было, будто твоё единственное желание – спасти собственную жизнь.
– Мне было не до чемоданчика, – сказала Аглая. – Я пыталась спасти краулер.
– Попытка не засчитана, – голосом комментатора сказал Максим. – Мяч все равно оказался в воротах… тьфу, краулер все равно угодил в каверну. Когда через миллионы лет сюда прилетят инопланетные археологи в поисках Великой Марсианской Цивилизации, они найдут в этой яме целый краулер.
Глава одиннадцатая. Каверна и буря
Черная вода сомкнулась над кормой машины. Аглая отошла от края каверны, присела на ближайший валун – ноги от пережитого не держали. Только теперь она в полной мере осознала произошедшее. Это надо же такое чертовское невезение! Угодить на подземный источник воды. В ином случае это стало бы дьявольским везением, за которое их в Теплом Сырте, до сих пор живущем на скудном водном пайке, приняли с распростертыми объятиями, а через короткое время сюда бы прибыл конвертоплан с заготовщиками воды, вооруженными самой передовой насосной техникой. И работа бы закипела. Они и утонувший краулер без труда бы достали. Но проблема в том, что вместе с краулером утонула и радиостанция. А вместе с ней аварийная радиостанция, которая могла послать сигнал бедствия на ближайший спутник.
Подошли Андрей и Максим и уселись на валун по сторонам от Аглаи.
Аглая всхлипнула, плечи ее задрожали. Андрей неловко приобнял девушку:
– Ты ни в чём не виновата… Ну же…
– Это ты во всем виноват, – глухо сказала Аглая. – Ты все затеял… нет, чтобы дождаться, как человек… пришли бы эти проклятые модули… так нет же… тебе победные реляции… даешь Великую Марсианскую Цивилизацию! И вот… даешь… – она с трудом сдерживала слезы, ибо плакать в кислородной маске и защитных очках категорически не рекомендовалось.
– И аварийную рацию утопили, – подлил масла в костер отчаяния Максим. – Придется обратно пешком топать.
Андрей оттопырил рукав дохи и взглянул на датчик запаса кислорода.
– Как мы далеко от базы? – спросил он Аглаю. – Помнишь последние показатели курсографа?
Аглая помолчала, тоже посмотрела на датчик. Плечи ее затряслись пуще прежнего.
– Не успеем дойти, – прорыдала она. – Не успеем… дойти… кислород…
Максим вскочил с валуна и зашагал вокруг, заложив руки за спину. На каждом круге он останавливался перед Аглаей и повторял единственную фразу:
– Перестань реветь, мы что-нибудь придумаем, – и возобновлял ходьбу.
– Пойдем в другую сторону, – предложил Андрей.
– В Теплый Сырт? – поинтересовался Максим. – О, да, он гораздо ближе! Может, лучше в каверну нырнем? Авось краулер вытащим? Ты не прочь стать первым человеком, которому довелось моржевать в открытом водоеме на Марсе? Раз не вышло из нас первооткрывателей Великой Марсианской…
– Не паясничай, – строго прервал его Андрей. – Можно попытаться догнать краулер с беглецами… где-то они должны остановиться?
– Можем – раз, попытаться – два, где-то – три, должны, да не обязаны – четыре, – Максим показал кулак с торчащим большим пальцем. – И заметь, это вовсе не выражение одобрения твоей блестящей идеи.
– У тебя есть лучше?
– Ага. Мы отдаем полные баллоны Аглае. Аглая возвращается на базу и вызывает помощь. А мы… а мы пытаемся совершить эволюционный скачок и приспособиться дышать марсианской атмосферой. Будем превращаться в марсиан.
Аглая замотала головой.
– Без вас я никуда не пойду, – предложение Максима оказало на нее странно успокаивающее действие. Слезы высохли, лишь щеки немного пощипывало. Ей стало стыдно за допущенную слабость. – Вместе будем выбираться…
– Вместе будем задыхаться, – уточнил Максим.
Андрей тоже встал с валуна. Несмотря на доху с электроподогревом от камня ощутимо веяло стужей. Маленькое холодное солнце клонилось к закату, и если переключить очки на инфракрасный диапазон, то можно увидеть стремительно сжимающиеся пятна тепла на поверхности безбрежной пустыни. Близилась ночь, а вместе с ней и еще более жестокий мороз. К нехватке кислорода добавится истощение батарей, снабжающих дохи теплом. Куда не кинь – всюду клин.
– Пошли, – сказал он.
И они пошли.
Туда, куда вели следы сбежавшей на краулере бытовой кибертехники.
Идти оказалось даже легко. Песок пружинил под подошвами унтов, а пониженная гравитация не позволяла в полной мере ощутить тяжесть систем жизнеобеспечения, встроенных в дохи. Но сколько предстоит пройти, прежде чем они догонят краулер? Из Ахилла, преследующего черепаху, они превратились в черепаху, преследующую Ахилла. Что на этот счет утверждал Зенон со своими апориями? Имелись у черепахи хоть какие-то шансы?
– Вечерние прогулки на свежем воздухе весьма благотворны для здоровья, – светским тоном сообщил Максим, который не мог заставить себя идти размеренным походным шагом и норовил забежать вперед, отстать, разглядывая торчащую из песка вершину плоского камня, или пытаясь пнуть откатившийся от колонии кактус, чтобы тот выпустил из себя накопленную влагу и взвился в воздух колючей ракетой.
Аглая понуро шла рядом с Андреем, и тот почти физически ощущал, как с каждым шагом из нее по капле уходят душевные силы, которые она с таким трудом собрала, превозмогая отчаяние.
«Мы – не первопроходцы», – подумал Андрей с горечью. – «Мы всего лишь ученые. Археологи. Мы не готовы к таким испытаниям. Мы неспособны на подвиги, кроме научных. Хотя, если честно, то и научные подвиги нам не по плечу. Ситуация с проклятыми модулями это доказала. Засосал быт. Мы чересчур привыкли к земным удобствам, а здесь, в космосе, удобств нет. И не должно быть. Здесь место подвигу. Самоотречению. Самопожертвованию. Без этого – никак. Нужно было заставить Аглаю взять баллоны. Один спасшийся лучше, чем трое погибших. Или я бы не смог? Не смог отдать баллон?» – Эта мысль так его поразила, что Андрей остановился, прислушался к своим ощущениям. – «Я не трус… но я боюсь… боюсь умирать безо всякой надежды на спасение. А она есть? Надежда? Идем вслед за сбежавшей посудой и утварью… Смелые археологи погибли в пустыне, пытаясь догнать сбежавший от них кофеварочный автомат. Такое в газете писать стыдно… отдали жизнь за чашечку эспрессо…»
– Буря, – вдруг сказал Максим, и Андрей не сразу понял – к чему. – Надвигается пылевая буря.
Глава двенадцатая. Буря и помощь
Они успели сцепиться страховочными фалами, чтобы не потерять друг друга, как песок под ногами заходил ходуном. На поверхности возникли волны, сначала мелкие, похожие на рябь, а затем все выше и выше, достигая человеческого
