Анизотропное шоссе

помог вытащить наши вещи. Мы встали в очередь. Мама спросила:

– Вы крайний?

Солдат в форме ответил:

– Да.

– Тогда мы за вами будем, – сказала мама.

Но солдат сказал:

– Проходите вперёд, товарищи. Мы вас пропустим.

Мама не соглашалась, но остальные солдаты стали наперебой уговаривать пройти и сесть в дирижабль без очереди. Потому что мама с ребёнком, то есть со мной. И ещё с Федей.

Когда маму уговорили, мы подошли к лесенке. Там стояла строгая тётя в синей форме. Бортпроводник. Она проверяет билеты. Хотя если у тебя билета нет, ты бы в очередь не встал. Разве не так?

– Ваш билет, пожалуйста, – сказала она.

– Корзина, картина, картонка и маленькая собачонка, – сказал Валя.

– Собака привита? – спросила бортпроводник.

– А что такое привита? – спросила я Федю.

– У вас девочка с собакой разговаривает, – сказала бортпроводник.

– Это не собака, – засмеялась мама.

– Добро пожаловать на борт, – строго сказала бортпроводник.

И мы поднялись по лесенке. Внутри нас встретил тоже бортпроводник и проводил к нашим местам. Кресла оказались большими, я залезла с ногами.

– Если девочка захочет спать, то можно разложить в кровать, – сказал бортпроводник. – Одеяло и подушку я вам принесу.

– Не захочу спать, – сказала я. – Ещё чего! Я буду смотреть в окно!

– Устроились? – сказал Валя. – Ну, тогда я пошёл. Счастливого полёта!

Он помахал нам рукой и уехал.

Скоро мы полетели.

Как мы летели на дирижабле

Я смотрела в окно. Наш остров стал крошечным, а потом исчез, осталось только море. Мне поскучнело, я пошла гулять.

– Ты куда? – спросила мама.

– Гулять, – сказала я. – Можно?

– Только осторожно, – сказала мама.

И я пошла. Много мест свободных, садись где хочешь. В других сидели солдаты. Демобилизованные.

– Куда вы летите? – спросила я.

– Служба закончилась, – сказал солдат. – Теперь все летим домой.

– А где ваш дом? – спросила я.

– У меня в Черновцах, – сказал солдат. – Я поступлю в университет и буду учителем математики.

– А у меня – в Алма-Ате, – сказал другой солдат. – Я тоже поступлю в университет и буду агрономом. У нас знаешь какая целина?

– Не знаю, – сказала я.

– Приезжай, увидишь, – сказал солдат из Алма-Аты.

Третий солдат ткнул пальцем в окно:

– Смотрите! Грузовой тримаран!

И все стали смотреть. И меня пустили посмотреть на крошечный кораблик, похожий на букву Ж.

– Я на таком хочу плавать, – сказал солдат. – Буду поступать в Мурманское судоходное училище. Знаешь, какая у него скорость?

– Не знаю, – сказала я. А Феди рядом не было. Поэтому спросить я не могла.

– Большая! – солдат головой покрутил. – Хорошая сегодня видимость, и облака разошлись. Сколько раз грузы сопровождал, а первый раз всё так хорошо вижу. Повезло. Смотри сколько кораблей!

Внизу появилось много крошечных корабликов. Они двигались в противоположные стороны.

– Ой, какая девочка! – сказала девушка в форме. – Пойдём к нам! Мы тебя угостим.

Девушки тоже были демобилизованными. Но в окно не смотрели. Они смотрели в зеркальца и красились. Мама никогда не красилась. А девушки красились, и мне было интересно на них смотреть.

– Как же я соскучилась по макияжу, – сказала девушка, которая привела меня. – Два года без помады!

Другая засмеялась:

– Ты сама нам запрещала краситься, товарищ старший сержант!

– По уставу не положено, – сказала старший сержант. – Вот ты, девочка, красишься?

– Нет, – сказала я. – Мама говорит, я и так красивая.

И девушки засмеялись.

Как я вступила в общество чистых тарелок

Я смотрела как девушки красились, а потом меня позвала мама. Меня ждал стюард в белой форме, перед ним стоял ящик на колёсиках.

– Что будете кушать? – спросил стюард.

– Мороженое, – сказала я.

– Куриный суп и макароны с котлетой, – сказала мама. – Мороженое дают только тем, кто все съест. Правильно, товарищ стюард?

Стюард сказал:

– Точно так, уважаемые пассажиры. По строжайшему распоряжению капитана нашего судна десерт полагается только членам общества чистых тарелок.

– А что это за общество такое? – спросила я.

– Как! – всплеснул руками стюард. – Вы даже не слышали о таком обществе? Его основал Владимир Ильич Ленин специально для детей Советского Союза. Только тот, кто все съедает со своих тарелок, имеет право вступить в общество чистых тарелок.

– Мама, и ты была членом этого общества? – спросила я.

– Я и сейчас в нем состою, – сказала мама. – Давай, ешь. Спасибо вам, товарищ стюард.

– Когда все съешь, я приду и проверю, а потом напишешь заявление на вступление в общество, – стюард подмигнул.

Вообще-то, я суп не люблю. Поэтому я даже на тарелку не смотрела. Смотрела в окно, на воду, чтобы не видеть, как много ещё супа осталось.

А потом я увидела остров.

– Мама, мы прилетели? – спросила я.

– Нет, но уже недолго, – сказала мама. – Это платформа Буровая. Искусственный остров. Здесь бурят дно океана и добывают нефть. Видишь, сколько вышек торчит? И корабли.

Я ела суп, потом макароны с котлетой и разглядывала Буровую. Вокруг неё столпились корабли. Федя сказал, что они называются сверхтанкерами. Это огромные корабли, которые развозят нефть по всему миру. Я стала считать, но сбилась. Слишком много сверхтанкеров. И они не стояли на месте, а двигались.

А потом стюард принёс мороженое и листок бумаги, чтобы я написала заявление о вступлении в общество чистых тарелок. Я написала.

– Надо же, – стюард покачал головой, – ни одной ошибки, товарищ Софья. Кто тебя научил так красиво писать? Мама, наверное?

– Я сама научилась, – сказала я. – Мне мама книжку по чистописанию дала, я и научилась.

– Неужели? – стюард посмотрел на маму.

– Сама, сама научилась, – сказала мама.

– Тогда с ещё большим удовольствием принимаю вас в наши ряды, – и написал что-то на бумаге.

Я прочитала: «Надо принять».

Как мы прилетели в Арктанию

Я заснула. А проснулась оттого, что мама меня будила.

– Просыпайся, засоня! Подлетаем.

И я стала смотреть в окно. Океана не видно. Видна земля. И город. Точно такой, как по стереовизору показывают. И на картинках. И не такой, как наш посёлок. Купола в городе больше, чем у нас. И они не круглые, гладкие, а будто из кусочков составлены. Федя сказал, так специально сделано. Для крепости.

Мне сначала показалось, что они зелёные, ну, то есть, стекло куполов. А они оказались прозрачными. Вся зелень – внутри. Много зелени. Целый лес. И трава. И ещё дороги. По ним люди ходят, машины ездят. Не такие, как у нас, а на колёсах.

– Это Арктания, – сказала мама. – Столица Арктики. Здесь зоопарк есть.

– Хочу в зоопарк! – сказала я.

Но мама сказала:

– Обязательно сходим. Поселимся в гостинице и пойдём. А потом поедем дальше.

– На дирижабле? – спросила я.

– Нет. На поезде. Видишь? – показала мама.

Сначала я не поняла, куда она показывает, а потом увидела – от города в разные стороны тонкие нитки. Будто кто-то их привязал и натянул. А по ниткам длинные гусеницы ползут. Ну, то есть, не живые, конечно. А металлические.

– Вот на таком и поедем, – сказала мама. – Вмиг домчимся.

На аэродроме много дирижаблей. Разного размера. Наш – самый маленький. А мне казался огромным! Федя сказал, это потому, что наш дирижабль обслуживает местные линии. А есть такие, которые летают в другие страны. И грузы перевозят.

Из дирижабля выходить не надо. Садишься в лифт и спускаешься.