Тут Алька вдруг сообразила, что этот человек ей ничем, совершенно ничем не поможет. И его можно было понять: кто будет рисковать всем ради опального приора? Осознать это было больно. Только зря сюда шла. Эжени вон сколько денег на портал истратила… Вздохнув, Алька медленно поднялась, разгладила подол платья. Руки дрожали. Посмотрела на директора.
– Знаете, ниат Фирс, вы говорите очень здравые и правильные вещи. Пожалуй, я пойду. Зря я вас побеспокоила.
Фирс вздохнул, водрузил на нос очки и посмотрел с осуждением.
– Вы так ничего и не поняли, ниата Ритц. То, что я не хочу тащиться в Надзор, еще не говорит о том, что я вам не помогу. Мне совершенно не хочется, чтобы Мариуса убили. Ну а если ему ребра пересчитают, так это ничего, стражи живучие… И не хочется, чтоб вас убили. Идемте со мной, ниата.
– Куда?
– Здесь неподалеку есть лавка артефактора. Вот там-то я и спущу те дублоны, что оставил мне приор. Вы, конечно, отправляетесь на верную смерть, не будем тешить себя иллюзиями. Но мы сделаем все, чтобы эту смерть отодвинуть подальше.
В результате Альке пришлось ждать до наступления темноты в школе Фирса. Он отвел ее в комнату для гостей, сказал, что сюда ученики не заглядывают. Уточнил на всякий случай: – а не желаете ли увидеться с братом? Алька только головой замотала. Нет, она не желала. Она совершенно не хотела рассказывать Тибу о том, что у нее все хорошо, и о том, что зимой его обязательно заберут на каникулы к ниату Эльдору. Она понимала, что нужно говорить все это – но не могла, просто не могла пересилить себя и лгать улыбаясь. Алька боялась, что на середине вдохновенного рассказа о зимних каникулах и пряниках на елке разревется и Тиберик так и не поймет, что же случилось, – но при этом с безошибочным чутьем ребенка сообразит, что происходит нечто плохое. Этого Альке не хотелось, и поэтому она отказалась встречаться с братом. Хотя понимала, что, возможно, в последний раз.
Она шагала от стенки к стенке, все поглядывала в окно, а день раздражающе медленно катился к завершению. Еще никогда Алька не чувствовала себя настолько застывшей во времени, все равно что мошка в капле еловой смолы. Внутри все дрожало, сжималось колким шаром и хотелось крикнуть – ну давай же, давай скорее! Потому что там – Мариус и неизвестно, в каком состоянии она его найдет. Если вообще найдет.
Чтоб хоть как-то развлечься, Алька то и дело доставала из кошелька артефакты, что приобрел для нее ниат Фирс, выложив старику-артефактору целое состояние. Первый был почти идеальной копией портального артефакта Мариуса, и по просьбе Фирса артефактор настроил его так, чтобы он возвращал Альку в частную школу из любой точки земель Порядка. Альке даже было позволено посмотреть в крошечное прозрачное оконце в деревянном корпусе артефакта – там жемчужно сияла капелька Пелены.
– Милое дитя, этой капельки хватит, чтобы путешествовать лет десять, ни в чем себе не отказывая, – заверил мастер. – Можете совершать прыжки любой дальности. И всегда вернетесь по указанному адресу.
Второй артефакт имел довольно забавное название – «Дыра в стене». Действовал именно так, как назывался. Дыра в стене любой толщины.
«На всякий случай, мало ли что», – так прокомментировал покупку Фирс.
Выглядела «Дыра в стене» тоже интересно. Артефакт был выточен из пластины красного дерева в форме идеально правильного ромба, на который слоями легли медные накладки. И, невзирая на совсем уж небольшую толщину, тоже нес в себе частицу Пелены.
– Вот видите, у старика Мерруха самые лучшие, самые надежные артефакты. Связать-то с Пеленой многие могут, а вот внутрь кусочек положить – это только старый Меррух умеет.
Третий артефакт обошелся дороже всего и был предназначен для того, чтобы сделать Альку невидимой. Ну, как невидимой. Отвести глаза стражам, а заодно замаскировать саму сущность Альки, чтобы не чуяли двуликую.
Меррух ничуть не удивился, когда солидный ниат Фирс привел двуликую. Вздохнул только, что если бы не печать, то непременно попросил бы у ниаты несколько перьев для одного очень важного и редкого артефакта.
Алька едва не призналась, что может обернуться, но вовремя прикусила язык. Не до того сейчас. Может быть, если все получится, потом навестит старика и подарит ему несколько перышек.
Потом они вернулись в школу, где ниат Фирс оставил ее в комнате для гостей.
К тому времени как за окном окончательно стемнело, Алька совершенно извелась. Она постоянно щупала медальон на цепочке, чтобы убедиться, что Мариус еще жив. Медальон все пульсировал, но ей казалось, что вот-вот все оборвется. Ей не верилось, что она успеет. И, положа руку на сердце, Алька совершенно не представляла, что они с Мариусом будут делать дальше, если получится его вытащить. Потом, спохватившись, повесила на шею купленные артефакты.
– Ничего, мы что-нибудь придумаем, – бормотала она, слоняясь по комнате. – Мариус что-нибудь придумает… Главное, чтоб только был жив. Чтоб Магистр не успел с ним ничего сделать. Пожалуйста, Пастырь, сделай так, чтобы Мариус остался жив!
Когда в школе все стихло, а за окном всплыла луна, Алька начала раздеваться. Аккуратно повесила на спинку кресла платье, сняла белье и, оставшись совершенно обнаженной, замерла. Нужно было сосредоточиться, а не получалось. В голову лезли совершенно лишние, бестолковые предположения. И оттого она никак не могла вспомнить то состояние, когда за спиной распахиваются крылья.
Потом попыталась вернуться в памяти к тому моменту, как летела к Пелене. Вздохнула с облегчением – снова сознание как будто раздвоилось. Хрясь! Шлепнуло больно, словно резинку отпустили, и спине сразу стало тяжело, неудобно. Забыв, как это – с крыльями, Алька едва не завалилась назад, но все-таки успела схватиться за угол книжного стеллажа и удержалась на ногах.
Ну вот. Она снова в перьях, длинных, шелковистых.
И шее сразу жарко делается от «воротника», и руки зачесались оттого, что из-под кожи вылезли маленькие, короткие перышки.
Алька не выдержала, почесала меж лопаток – зудело там изрядно. И едва не шарахнулась в сторону, когда дверь в гостевую комнату отворилась.
Вошел Фирс, замер на миг, глядя на Альку, а потом совершенно невозмутимо сказал:
– Оказывается, это выглядит очень даже красиво. Оставьте перышко на удачу, а?
И вот это его «оставьте перышко» вдруг сняло все напряжение. Алька рассмеялась, распахнула крылья, потрясла ими – на пол с тихим шелестом упало несколько синих перьев.
– Артефакты при вас? – Фирс снова привычно снял очки и начал протирать линзы.
– Да, со мной.
Они были не просто с ней. Они на шнурках висели на шее.
– Хорошо. – Фирс пожевал губами, прошелся туда-сюда, косясь на Альку.
– Что
