– Сколько времени существует трехмерная Вселенная? – Он устремил на Томоко напряженный взгляд.
– Примерно тринадцать миллиардов, восемьсот девяносто четыре миллиона лет, – ответила та.
– Сколько лет просуществовала четырехмерная вселенная?
– Около миллиона.
– А пятимерная?
– Сто тридцать один год.
– Шестимерная?
– Девять суток и одиннадцать часов.
– Семимерная?
– Две минуты и три секунды.
– Восьмимерная?
– Двенадцать миллисекунд.
– Девятимерная?
– Тридцать одну наносекунду.
Тяньмин подавил растущее возбуждение и задал финальный вопрос:
– А сколько времени существовала десятимерная вселенная?
Внезапно повисла тишина. Наконец Томоко произнесла:
– Вечно. В десятимерье не было времени.
– Ну конечно, – пробормотал Тяньмин. – Бесконечная скорость, бесконечная эффективность, все завершается сразу после начала, в тот же миг… Это была вселенная без времени. Ни времени, ни движения, ни перемен… Начало было концом. Мгновение вечностью. Никакой реальной, бьющей ключом жизни, лишь стопки застывших картинок. Это был мир… смерти.
– Не понимаю, – сказала Томоко. – Не возьму в толк, что ты говоришь. У совершенного мира нет нужды во времени. Время – это… не что иное, как досадные промедления.
– Ты думаешь так, потому что ты слуга Хозяина, – возразил Тяньмин. – Как и для него, время для тебя находится в слепой зоне. Ты не живешь во времени, а потому не можешь видеть его само. Дай-ка расскажу тебе один земной миф.
– Я знаю все мифы Земли, – сказала Томоко, не проявляя ни малейшего интереса.
– Однако сомневаюсь, что ты по-настоящему понимаешь их. Иначе тебе бы стали ясны мотивы Скрывня. В греческой мифологии мир начался так:
«Уран, бог неба, сошелся с Геей, богиней земли, и вместе они породили множество богов. Но Уран возненавидел своих детей и затолкал их фаллосом обратно в лоно Геи. Так небо и земля соединились друг с другом, и их нельзя было разделить. Гея, страдая в удушающих объятиях Урана, воззвала к своим детям и попросила их убить отца. Наконец ее сын Кронос отхватил Урану детородный орган, разъединив таким образом мать и отца, отделив землю от неба и позволив богам родиться на свет. Так жизнь вышла во вселенную».
– Примитивная, вульгарная история, изложенная в «Теогонии» Гесиода, – сказала Томоко, презрительно скривив губы. – Какое она имеет отношение к десятимерной Вселенной?
– Поскольку ты так хорошо подкована во всех мифах земной цивилизации, тебе должно быть известно, что «хронос» означает «время». Этот миф – метафора: время – начало всего. Скрывню нужно было время. Вселенная без времени будет слишком мала при любых обстоятельствах. Скрывень не мог с этим примириться, и ему потребовалось уменьшить размерность Вселенной. С каждым схлопыванием время растягивалось в десятки тысяч раз. Скрывень вовсе не безумен и даже не злонамерен. Ему нужна только одна вещь – время. Для него потеря размерности с избытком компенсируется выигрышем в обретении времени. Измерение, или по крайней мере его часть, переводилось во время. Такова чистая прибыль от сокращения размерности: не будь его, не существовало бы времени.
Томоко призадумалась.
– Никогда не смотрела на это под таким углом зрения. Но еще в тот ранний период мы обнаружили, что само время, по всей видимости, является компенсирующим эффектом уменьшенной скорости света.
– В точности как Кронос, разъединивший небо и землю, время разделило мироздание и погубило вечную, неизменную сущность – десятимерную вселенную. После этого все цивилизации вынуждены были существовать в границах времени и пространства. Вселенная превратилась в бесконечную неизвестную величину. Вместе со временем пришли надежда, ожидание, удивление, воспоминания, забвение… и то, что стоит выше всего, – свобода.
– Бессмыслица, – сухо осадила его Томоко. – Вечность – вот единственная форма сущего.
– Скрывень считал иначе. Он задыхался под гнетом десятимерной вселенной с ее идеальной симметрией и вечной неизменностью. По мере уменьшения размерности все больше и больше разумов, отделенных от единства Эдемского сада, становились приверженцами Скрывня и присоединялись к его легиону. Рискуя подвергнуться аннигиляции, они хотели присоединиться ко времени и призвать еще больше времени. Вот в чем причина неудачи Хозяина. Разве ты не видишь? Им нужно время. Оно нужно всем живым существам, кроме Хозяина.
– Но мне известно также, что время – источник большинства человеческих трагедий, – возразила Томоко. – Например, без него вы с Чэн Синь были бы по-прежнему вместе.
Тяньмин грустно улыбнулся.
– Не будь времени, у нас не было бы и счастья. Не было бы лета, когда мы с Вава рассказывали друг другу истории, или того часа у озера с Чэн Синь, или тех тысячелетий, которые я провел в изумительных грезах. Не было бы и четырех десятилетий, когда мы с 艾 АА жили как муж и жена. Не будь времени, возможно, я бы даже не обладал сознанием.
– Это всего лишь гипотезы, – отрезала Томоко. – Даже если ты и прав – в девятимерной вселенной у Скрывня уже появилось время. Так зачем же он продолжал сокращать размерность?
– Могу только догадываться, – ответил Тяньмин. Возрождение в новом теле сделало его ум исключительно острым и ясным. – Сокращая размерность, Скрывень не только создал время, но и сам подвергся его ошеломляющему воздействию. Однажды открыв волшебную шкатулку, он больше не смог остановиться. Вместе со временем появилось рождение, но появилась и смерть. Разумеется, Скрывень не удовлетворился бы несколькими миллисекундами, днями, годами. Он не хотел умереть, когда пришел бы его черед; он хотел длиться вечно – вот и пришлось понижать размерность снова и снова. Он делал это по двум причинам: чтобы скрыться от Искателей и чтобы выиграть больше времени. Позже, когда возникли другие цивилизации, они тоже присоединились к игре. Вселенная стала темным лесом, а атаки на размерность – оружием. Всякой цивилизации хочется продлить свое существование, и поэтому она предпочитает понизить размерность, но не погибнуть.
Игра продолжалась, и каждая последующая Вселенная существовала в десять тысяч раз дольше предыдущей – за счет очередного драгоценного измерения. К моменту, когда мы попадем во вселенную нулевой размерности, она станет пустотой, в которой нет ничего, кроме времени.
Проговорив это, Тяньмин вздрогнул. Такая Вселенная тоже будет царством смерти. Итак, с одной стороны совершенная красота смерти, с другой – пустота смерти, а посередине темный лес. Истинная жизнь могла существовать только в жестоком и грозном темном лесу; смерть была обязательным условием жизни.
– Вот поэтому Хозяин и должен остановить Скрывня! – Томоко вернула беседу в прежнее русло. – Скрывень безумен! Он хочет положить всю Вселенную на алтарь времени. Если размерность Вселенной понизится до нуля, ничего нельзя будет поделать. К тому моменту в ней не останется ни жизни, ни разума. Если бы даже что-то и могло существовать в такой вселенной, оно застряло бы в бесконечном потоке времени. Даже миллиард миллиардов лет будет лишь секундой в этом нескончаемом тюремном заключении.
– Но Хозяин-то живет вне нашего мироздания, – возразил Тяньмин. – Почему бы ему не инициировать инверсию размерности, когда Вселенная станет
