– Страница комиксов, – сказал Фиппс.
– О, очень мило, – сказал Шредер, шурша листами.
– В основном там про овец, – сказал Фиппс. – Похоже, им нужна определенная порода.
– «Грезы андроида», – сказал Шредер. – Я знаю. Вряд ли они ее найдут. Насколько я понимаю, она уничтожена целиком.
– Ты имеешь какое-то отношение к уничтожению? – спросил Фиппс.
– Просто много знаю, – сказал Шредер.
– Они все равно ее ищут, – сказал Фиппс.
– Уже читаю, – сказал Шредер. – Или, точнее, читал бы, если бы кое-кто заткнул свой фонтан и позволил мне сосредоточиться.
Фиппс снова ухмыльнулся и замолчал. Шредер читал.
– Интересно, – произнес он, закончив. – Глупо, но интересно. Тем не менее было бы неразумно недооценивать Хеффера и Джавну. Уэбстера, в конце концов, выбрали только благодаря Хефферу, а Уэбстер спутал нам все карты. А Джавну можно считать половиной его мозга. Ваши смогли понять, о ком говорил Джавна?
– Нет, – сказал Фиппс. – Он сказал, что устроил этого парня на работу, но таких там примерно полминистерства.
– Нужно постоянно за ним следить. Тайно, – сказал Шредер. – А еще тебе следует начать собственные розыски овец с похожей ДНК. Просто на всякий случай. Я раздобуду тебе образец.
– Даже удивительно, как мало, по-твоему, я знаю свое дело, – сказал Фиппс.
– Просто советую, – сказал Шредер.
– Как ты уже насоветовал Мёллеру убить нидского дипломата, – сказал Фиппс.
– Он не должен был его убивать, – сказал Шредер. – Ему нужно было взбесить его, чтобы он сорвал переговоры.
– Что ж, переговорам конец, – сказал Фиппс. – А заодно и ему самому.
– И очень жаль, – сказал Шредер. – У меня были на него другие планы.
– Я гляжу, ты прямо убиваешься по Мёллеру.
Шредер пожал плечами.
– Он был проектом отца, а не моим, – сказал он. – Я благоволил ему, поскольку он был полезен. А еще готовил хорошее барбекю. Поуп по-прежнему не знает о моих отношениях с Мёллером и моем участии в этом деле, полагаю.
Фиппс указал на транскрипт.
– Нетрудно понять, что это не несчастный случай. Он знает историю Мёллера и его работе на твоего отца. Но пока что считает, что Мёллер действовал по своей инициативе и по своим причинам.
– Так и было, – сказал Шредер. – Я всего лишь помог со средствами.
– Неважно, – сказал Фиппс. – Коротко говоря, ты вне подозрений. Так же, как и я. В сущности, Поуп предложил связаться с тобой, поскольку ты уже помогал с неофициальными расследованиями. Я здесь совершенно легально. Нам может понадобиться твоя помощь.
– Как мне нравится, когда все идет по плану, – сказал Шредер.
– Можно подумать, ты и это спланировал, – сказал Фиппс.
– О, нет, – согласился Шредер. – Мы совершенно не там, где должны были оказаться. Но, может быть, так даже лучше. Мы всего-то надеялись сорвать переговоры и коронацию. Теперь же запахло настоящей революцией.
– Если только они не найдут овцу, – сказал Фиппс.
– Они не найдут овцу, – сказал Шредер. – Им предстоит перебрать миллиард овец за неделю. И найти нужную овцу они должны раньше нас. Оба препятствия им не преодолеть. Неважно, насколько хорош приятель Джавны – никто не может быть настолько хорош.
Глава 3
Харрис Крик сидел перед Линго Туденой, культурным атташе Катунги, и выполнял свои должностные обязанности: сообщал дурные вести.
– Мне очень жаль, мистер Тудена, – говорил Крик. – Но боюсь, мы не может допустить вашу супругу на планету.
Рудиментарные плечевые крылья Тудены, секунду назад дрожащие в восторженном предвкушении встречи с женой, мгновенно замерли.
– Прошу прощения? – произнес он через вокодер.
– Ваша жена, мистер Тудена, – сказал Крик. – В предоставлении ей визы отказано.
– Но почему? – спросил Тудена. – Министерство культуры заверило меня, что никаких проблем с визой ждать не следует. Всего лишь рутинная проверка. Никаких проблем.
– В обычных обстоятельствах это действительно так, – сказал Крик. – Но в данном случае обстоятельства не вполне обычны.
– Что такое?
Крик на мгновение замешкался, но тут же понял, что ни для него, ни для Тудены, не существует деликатного выходы из ситуации.
– Ваша жена, мистер Тудена, – сказал Крик. – вошла в период фертильности.
Тудена дернул головой, изобразив катунгианский физиологический эквивалент изумленного моргания.
– Это невозможно. Меня не было рядом, чтобы инициировать ее. Здесь какая-то ошибка.
Крик достал из портфеля медицинский отчет и положил его перед Туденой. Тудена ухватил его одной из своих рук и поднес к одному из простых глаз, которыми катунги рассматривают близко расположенные объекты. Через несколько секунд его рудиментарные крылья судорожно задергались. Физиологически катунги не нуждались в слезах, но по любому эмоциональному стандарту было ясно, что он плачет.
Народ катунги отличался прекрасной, утонченной культурой и процессом размножения, вызывавшем отвращение у всех без исключения разумных рас, с которыми сталкивался. Вслед за длящимся примерно месяц периодом фертильности женской особи, инициированной партнером, начиналась «рвотная» фаза: неконтролируемые сокращения яичной сумки вызывали у самки неконтролируемую же рвоту и она заблевывала все вокруг мутной, отвратительно пахнущей жидкостью, насыщенной сотнями тысяч яиц.
Вид и запах этих выделений вызывал у самцов катунги схожую реакцию, с той лишь разницей, что извергаемая ими субстанция была зеленоватой и воняла еще хуже. Жидкости смешивались и образовывали желеобразную массу, которая защищала и питала оплодотворенные яйца до момента вылупления. К тому времени родители-катунги удалялись – в отличие от большинства разумных видов, они не воспитывали потомство. Из яиц вылуплялись прожорливые, похожие на сверчков личинки, поедавшие все на своем пути (в том числе и других личинок); проходило довольно много времени, прежде чем немногие выжившие окукливались – в этой фазе развития у них и формировался мозг.
С особенностями репродуктивного цикла катунги Земля познакомилась вскоре после того, как ОНЗ разрешили посещение планеты представителям этой расы, не входящим в дипломатический корпус, по туристическим визам. Одна молодая пара решила пересечь Соединенные Штаты и успела добраться до Огаллалы, Небраска, прежде чем началась рвотная фаза. Пара сняла комнату в мотеле «Сав-Ю-Лот» у шоссе-80 и провела следующие полтора дня под защитой таблички «Не беспокоить», покрыв стены номера слоем слизи, достигавшим местами дюйма в толщину. Уборщики отказались убирать номер, кончилось тем, что управляющий лично отскоблил гель совком, свалил в ванну и включил душ,
