Неделей позже гости «Сав-Ю-Лот» с криками побежали из своих номеров – миллионы личинок катунги, сожравших содержимое объемного септического бака мотеля, двинулись в поисках пищи вверх по трубам. Управляющий ворвался в один из номеров, вооруженный мухобойкой и баллончиком дихлофоса. Личинки катунги съели его целиком, не тронув только пластиковую молнию ширинки и металлические люверсы в ботинках; от семерых гостей не осталось ничего вообще. Поглотив всю доступную в мотеле органику, личинки, ближайшие естественные враги которых находились на родной планете катунги, набросились на Огаллалу, как библейская саранча.
Губернатор Небраски ввел военное положение и спустил на них Национальную Гвардию. После того, как выяснилось, что гибельные насекомые были на самом деле личинками разумных существ, губернатор предстал перед судом Конфедеративного Сообщества по обвинению к ксеноциде и убийствах (обвинения по этой статье исчислялись сотнями тысяч). Смущенный губернатор дослуживал остаток срока из федеральной тюрьмы, располагавшейся, к вящему раздражению жителей Небраски, в Ливенворте, Канзас. Вскоре после этого ОНЗ изменили правила выдачи виз, и теперь посещающие Землю самки катунги проходили контроль рождаемости; ни при каких условиях самка, вошедшая в период фертильности, не могла ступить на поверхность планеты.
Тот факт, что у жены культурного атташе этот период начался, лишал ее шансов на получение визы. Тот факт, что период фертильности у жены культурного атташе начался в отсутствие мужа, обрекал их брак. Период фертильности не мог просто взять и начаться. Он совершенно точно не мог начаться без участия партнера.
Крик осторожно изъял медицинский отчет у атташе, крылья которого по-прежнему судорожно дергались.
– Прошу прощения, – сказал он.
– Она так хотела посетить Землю, – сказал Тудена. Вокодер, чувствительный к эмоциям пользователя, перемежал его речь печальными влажными звуками.
– Она не знала, что вы пытаетесь получить для нее визу? – спросил Крик.
Тудена покачал головой.
– Она должно было стать сюрпризом, – сказал он. – Я собирался отвезти ее в Диснейленд. Мне говорили, что это счастливейшее место на Земле.
Его плечевые крылышки охватила жестокая дрожь и он зарылся головой в передние конечности. Крик наклонился и потрепал Тудену по хитиновой оболочке; Тудена оттолкнулся от стола и вышел, шатаясь, из кабинета. Через несколько минут появился один из помощников Тудены, поблагодарил Крика за потраченное время и проводил его до выхода из посольства.
Официально должность Крика в министерстве иностранных дело именовалась «Посредник в делах ксеносапиенсов», что оставалось совершеннейшей бессмыслицей для всех, кроме министерского казначея, который сообщил бы вам, что оклад посредника в делах ксеносапиенсов соответствует десятому разряду. Неофициальным титулом Крика, гораздо более точным и информативным, был «Дурной гонец». Всякий раз, когда у министерства иностранных дел возникала необходимость сообщить что-нибудь плохое инопланетному дипломату, ранг которого был достаточно высок, чтобы потребовать личного визита, но недостаточно высок, чтобы этот визит наносил высокопоставленный чиновник – отправляли Крика.
Это была хрестоматийная грязная работа. Но, в соответствии с хрестоматийным высказыванием, кто-то должен был ее выполнять, и Гаррис Крик выполнял ее на удивление хорошо. Не всякий землянин мог посмотреть в инопланетный орган, заменяющий в каждом конкретном случае глаза и сообщить, что запрос на получение визы отклонен, или что министерство иностранных дел в курсе, что убийцы собираются убить вас по пути на родную планету, или что из-за катания в пьяном виде на карусели у вокзала Юнион, в ходе которого оказались заблеваны дети, ваш дипломатический статус почти отозван. Все это, а также много другое другое, приходилось проделывать Крику.
Представители инопланетных рас по-разному выражали ярость и скорбь – от печального, молчаливого содрогания господина Тудены до ритуального уничтожения мебели. Большинство людей, независимо от дипломатического опыта, были просто неспособны взаимодействовать с психующими инопланетянами. Рептильный мозг, прячущийся в районе ствола, перехватывал управление у коры и обращал хилых людишек в паническое бегство, сопровождавшееся иногда опорожнением кишечника, когда инстинктивный алгоритм «беги или дерись» доходил до пункта «сбросить балласт».
Гаррис Крик не мог похвастаться особыми знаниями в области дипломатии – строго говоря, когда он устроился на эту работу, у него их вообще не было. Но зато он не пытался сбежать, как только мебель взмывала в воздух. Для выполнения определенного рода обязанностей этого вполне хватало. Гораздо проще овладеть дипломатическими премудростями, чем умением контролировать мочевой пузырь, оказавшись в обществе обезумевшего инопланетного дипломата. Это неочевидная истина, но все-таки истина.
Покинув посольство Катунги, Крик включил коммуникатор и посмотрел, что дальше; это оказался Институт Ларрн на улице К. Крику предстояло сообщить новому лоббисту Тан, что хотя министерство иностранных дел и согласилось считать угрозу съесть детей представителя ОНЗ при неправильном голосовании случаем межкультурного недопонимания, второй такой инцидент будет иметь самые суровые последствия.
– Привет, Гарри, – услышал Крик чей-то голос. Он обернулся и увидел Бена Джавну, который стоял, прислонившись к мраморной колонне.
– Привет, Бен, – сказал Крик. – Не ожидал встретить тебя здесь.
– Случайно проходил мимо и заметил тебя, – сказал Джавна и кивнул на дверь, из которой только что вышел Крик. – Плохие новости для катунгов?
– Для одного из них, – сказал Крик и двинулся в путь. Джавна пошел рядом. – То есть по крайней мере для двоих катунгов. Но только один из них находится на Земле. В чем, собственно, и заключается проблема.
– Стало быть, работа тебе нравится, – сказал Джавна.
– Не уверен, что «нравится» – это подходящее слово, – сказал Крик. – Надо быть слегка садистом, чтобы получать удовольствие, сообщая плохие новости. Скорее, интересная. Но я не знаю, как долго смогу ее выполнять.
– Каждый день приносить дурные вести – достанет кого угодно, – сказал Джавна.
– Дело не в этом, – сказал Крик. – С этим проблем нет. Проблема в том, что меня начинают узнавать. Вчера я пришел в посольство Фленбан и парень, с которым мне надо было увидеться, велел меня не пускать. Я слышал, как он орет по ту сторону двери на фленбанском. Мой коммуникатор все перевел. Он обозвал меня ангелом смерти. По-моему, это чересчур.
– А ты зачем приходил? – спросил Джавна.
– Ну, в данном конкретном случае я собирался проинформировать его, что машина с дипломатическими номерами фленбанского посольства сбила кого-то насмерть в Сильвер-Спринг и уехала с места происшествия – но даже если и так, он ведь не мог знать, зачем я явился. Очень не по себе, когда инопланетяне начинают дергаться просто потому, что ты существуешь. Придет день, когда мне просто перекроют доступ во все посольства. Наше министерство не самое эффективное учреждение, но рано или поздно это заметят. Возможно, мне пора подыскивать новую работу.
Джавна рассмеялся.
– Забавно, что ты это
