Жениться?! Надя дернулась, будто ее ударили по щеке. Что тут вообще произошло?! Как долго ее не было? В какой момент Игорь нашел себе невесту? Кто она?! И почему это должно означать, что Надя станет работать на него бесплатно?
— Ты больной! — Игорь качнул головой и отступил назад. — Ты окончательно и бесповоротно свихнулся!
— Ты хоть знаешь, что она за человек?! — с тихой угрозой процедил Платон. — Или тебе достаточно ее красивой фигуры?
— Да о чем вы вообще?! — не стерпела Надя, однако никто ее уже не слушал. Заславцев и Барабаш сцепились рогами, как два лося в брачный период, и расцепить их теперь можно было разве что из брандспойта.
— Кто бы говорил! — Игорь выплевывал каждое слово, предварительно смочив его ядовитой ненавистью. — Что тебя так задело, а? Что нашлась хоть одна девушка, которая не прыгнула к тебе в постель?
— Признайся, ты связался с ней просто назло! Чтобы доказать, что ты лучше меня! Чертов слабак! Смотри, Надя, смотри внимательно, какой он на самом деле! — орал Платон, не глядя в Надину сторону. — При первой трудности уполз в свою раковину, как несчастный моллюск! Защищать чьи-то интересы, кроме своих собственных? Не, не слышали!
— Да что ты вообще знаешь?! — Игорь теперь даже отдаленно не напоминал того благовоспитанного молодого человека, каким показался Наде за ужином в ресторане. — Приперся, сорвал людям репетицию, позоришь ее при всех… Дело сделал, да? Я бы спокойно все уладил без тебя!
— Язык-то не почернеет так врать?!
— А зачем я тут, по-твоему, сидел все это время?
— Не знаю, не знаю! — показушно развел руками Платон. — От Нади прятался? Стыдно было ей в глаза смотреть?
— Так, ребят, давайте мы сейчас дружно выдохнем, и вы продолжите где-нибудь на улице, — вмешался было дирижер, но Платон с Игорем синхронно повернулись к нему и гаркнули:
— Подожди!
Дирижер виновато поднял руки и углубился в изучение партитуры.
— Я никогда не делал ей ничего плохого! — процедил Игорь. — В отличие от тебя!
— Она — мой лучший друг, слышишь? И я люблю ее! Да я бы руку себе отгрыз, если бы обидел ее! А вот ты всегда был себе на уме!
— Ну, грызи тогда, давай, мы смотрим! — Игорь усмехнулся и обвел взглядом притихшую публику. — Что? Кишка тонка? Или, может, не из-за тебя ей пришлось уволиться? Не из-за тебя она потеряла свой доход и хотела уйти из профессии? Или это не ты оккупировал все концертные залы, как чертов фашист, просто чтобы сделать ей гадость? Стала бы она иначе связываться с этими малолетками!
— Эй!.. — обиженно вскрикнул альтист.
— Молчи уже! — не выдержал Игорь. — Вам дали шанс выйти в люди, но вы профукали его так же бездарно, как играете! И сидите потом пожизненно в каком-нибудь ДК «Железнодорожник», пилите за тридцать тысяч в месяц! Или, думаете, у меня нет связей? И каждый до последнего агент в этом городе не узнает, что вы из себя представляете?
— Мы же только спросили! — дрожащими губами пробормотала Алина.
— К черту вас, понятно? Вот вам ответ! Я играл с оркестром Мелехова, и, уверен, они спокойно согласятся на концерт в Архангельском. У них такой репертуар, что вам и не снилось!
— Мелехов? — перебил Платон и надсадно расхохотался. — Ты бы еще в переходе калек набрал с баянами! Хуже коллектив еще поискать! Ну, нет, это я найду Наде оркестр, и сам с ним сыграю! Надь, ты помнишь мой сольник с ребятами из филармонии? Я позвоню Стасу и…
— Ты сам сыграешь? — поморщился Игорь. — А с какого перепуга ты там вообще нужен? Это тебе не собес и не выпускной, там твоей аудитории нет! Иди шпарь за лайки! Понты свои кабацкие гни!
— Вот, так он и разговаривает, этот недоделанный аристократ! То чаи пьет и мизинчик оттопыривает, то ругается, как грузчик!
— Тебе-то откуда знать, как разговаривают грузчики, маменькин сынок?! — подбоченился Игорь. — Если бы не маман твоя, фиг бы тебя кто взял в консу!
— Ну, знаешь… — рассвирепел Платон.
— Что? — с вызовом вскинул подбородок Заславцев. — Ударишь меня? Ну, давай! Только потом вали отсюда на все четыре стороны! И оставь нас с Надей в покое, ясно?
— Бить тебя? — Платон окинул Игоря оценивающим взглядом. — Еще чего! Я тебя просто раскатаю, как на третьем курсе!
Игорь растерялся на долю секунды, опустил руки и недоверчиво моргнул.
— На третьем?.. — переспросил он неожиданно тихо. — Ты про?..
— Да, слабак. Я про Вивальди. Хоть одна нота мимо — и ты разорвешь с Надей контракт.
— А если облажаешься ты? — изогнул Игорь бровь.
— Что ж… — Платон стиснул зубы. — Больше вы меня не увидите.
— Просто Вивальди? — уточнил Игорь.
— «Гроза» в аранжировке Эрлиха. Если ты не забыл, конечно.
— Еще чего! — хмыкнул Заславцев. — Расчехляйся, и пусть все смотрят, как я тебя сделаю!
Надя чувствовала, что должна что-то сказать, вмешаться, разнять их, пока они не натворили глупостей, но тело отказывалось подчиняться. Во сне часто бывает такое чувство: будто это твои руки и ноги, а в то же время они какие-то чужие, ватные, без костей, и даже малейшее движение требует неимоверных усилий. Надя словно видела себя и все происходящее со стороны, стояла, приклеившись подошвами к полу, и не могла заставить себя шелохнуться.
Все кругом замерло, звуки пропали, и Надя слышала лишь собственное частое дыхание. Вдох-выдох, вдох-выдох. Происходящее казалось нереальным, каким-то сюром, как на картинах с расплавленными часами. Студенты, разинув рты, смотрели на Игоря с Платоном, а те резкими движениями вооружались инструментами, будто собирались друг друга убить.
За Надю и на кулаках-то прежде никогда не дрались, не то что на смычках. За все годы работы с музыкантами она и не слыхивала о существовании подобных дуэлей. Это ведь рэперы любят баттлы, а не виолончелисты. В оркестрах принято подсиживать друг друга с милой улыбкой на лице, бушевать позволено только дирижерам, но Игорь и Платон решили разрушить стереотипы прямо здесь и сейчас.
Усевшись на стулья и выпустив виолончельные шпили, они смерили друг друга уничтожающим взглядом и, не произнеся ни слова, подстроились. Взялись за смычки, кивнули, и Платон, свирепо сверкнув глазами, носком левого ботинка задал темп.
У Нади пересохло во рту: темп был бешеным. «Гроза» и так считается вещью для виртуозов, а Платон и вовсе закинул планку далеко за пределы человеческих возможностей. Как они будут играть это? Да еще и на виолончелях? Наде страшно было даже моргнуть. Спина вспотела, пальцы заболели, перед глазами мелькала дикой сложности партия. Как и все скрипачи, Надя еще в школе мечтала сыграть «Грозу», воображая себя солистом оркестра, но тогда пассажи Вивальди лишь довели ее до слез и ломоты в суставах.
Наконец, Платон и Игорь ударили по струнам. Ожесточенно, с ненавистью, будто хотели извлечь смычками
