Я ненавидел ту, что была замурована между стенами. Ненавидел так сильно, что не мог дышать. И в то же время…
Увидеть бы… Еще раз.
Оттолкнул брюнетку и пошел к стене. В ноги впились осколки графина и фарфоровых тарелок, вчера здесь было весело. Остановился. Сердце стучало где-то в горле — сухом, наполненном вязкой желчной горечью. Я положил ладонь на серый и сырой камень. Имя билось внутри меня, норовя соскользнуть с языка. Но я заталкиваю его внутрь, я давлюсь им, не позволяя ему вырваться сквозь сжатые губы.
Я больше не назову это имя. Нет дороги назад.
Камень отзывается молчанием. Камень безмолвен, в нем нет тока жизни, лишь тлен. Я закрываю глаза и вдыхаю его. Тлен, наполняющий мое тело, останавливающий сердце, перехватывающий дыхание. Там внутри — тлен. Я больше не чувствую ее. Я знаю все до того, как увижу.
Жером позже скажет, что я кричал. Что ломал эту стену руками, разгребал камни и кричал. Не верю ему. Да и плевать…
Я помню, как вытащил ее из того разлома. В светлом свадебном платье, такую хрупкую и бледную. В ее руке зажат клинок, к которому я не могу прикоснуться. Она могла убить меня столько раз. Но почему-то позволила, чтобы я убил ее.
Аргус смеется. Он закован в железо и похож на кусок мяса, но по-прежнему смеется. Он вызывает меня на поединок. Круг странников опасен, слишком опасен для этой реальности, но Аргусу наплевать.
Я, конечно, принимаю вызов.
Все тлен… Все тлен…
Я сделала тяжелый вдох и вернулась в настоящее.
…Выбор — самое трудное в нашей жизни, и то, что определяет нас. От того, какой путь мы избираем, мы проживаем ту или иную жизнь. Я не верю в предназначение. Я верю в выбор. Множество вариантов из всех возможных, один — верный.
Был ли верным мой выбор? Я не знала. Я лишь верила, что он лучший в данной ситуации. Хотя разве можно убийство назвать хорошим выбором?
Но другого я так и не нашла. Как я уже говорила, я далеко не идеальна…
Аргус торжествующе хохотал, глядя на мужчин в кругу. Сила остальных стекала в его ладони, вся фигура странника светилась ужасающим призрачным светом — потусторонним и ненормальным. От эфира искрился воздух. Взгляд Аргуса на миг стал удивленным, когда я встала перед ним.
— Дыхание Вечности, — тихо сказала я и ударила. Чуть левее центра груди, туда, где бьется сердце.
Аргус вскрикнул, моргнул, и его фигура пошла трещинами. А потом рассыпалась в прах, через миг после того, как я сорвала с его груди цепь с циферблатом. Магический круг странников разорвался, эфир под давлением выплеснулся из центра, и всех, кто был на площадке, смело воздушной волной. Нас выкинуло в небо с такой силой, что я почти коснулась звезд! Взрыв сокрушил башню, разорвал древние камни, растер их в песок. Меня вновь перевернуло, я лишь хваталась руками за воздух, в бесполезной попытке найти опору и ощущая лишь пустоту и хаос заворачивающейся вокруг воронки. Меня болтало в ней, как щепку в водовороте, швыряло безумным вихрем, что создал выплеснувшийся эфир. Грохот, вой, какофония звуков, вспышки света и пятна тьмы, я ничего не понимала и уже почти не чувствовала в этой бездне, в которой не было ни времени, ни направления. Лишь бесконечность.
А потом меня схватили сильные руки, тело выгнулось, замедляясь, и я увидела глаза Яна.
— Я держу…
И я улыбнулась. Черт, падать вдвоем почти не страшно… А разбиваться? Да какая разница? Я наконец там, где и должна быть — в его руках. И хоть вверх, хоть вниз, хоть в небо, хоть в бездну — уже не важно.
— Люблю тебя, — шепнула я, прижимаясь щекой к мужской груди. — Я так тебя люблю, Ян…
— Я люблю тебя в миллиарды раз сильнее, Диана.
Он услышал. А мне казалось, что мой шепот был легче ветра. Подняла голову, желая в этот миг заглянуть в его лицо, увидеть глаза, в которых искрится золото. Он тоже смотрел на меня — в этот бесконечный миг падения. И я поняла, что его объятие — самое правильное и нужное в моей жизни. Уверенное, теплое, бесконечно безопасное. В котором меня всегда согреют и защитят. И захотелось закричать: я верю тебе. В тебя. Но не успела, потому что в этот миг за спиной Яна раскрылись крылья. Настоящие. Материальные. Сияющие чистым, бесконечным светом, белизной спорящие с первозданностью. Прекрасные, огромные, великолепные белые крылья, легко вырывающие нас обоих из жадных объятий смерти, из губительной воронки взрыва. Теперь я видела их воочию, я могла потрогать их, крылья были настоящими, и их шелковая мягкость заставила меня плакать. И еще смеяться. Во весь голос.
— Будь счастлива, малыш…
Голос лизнул мою щеку, и я повернула голову.
Ландар… он тоже падал, но его крылья так и не обрели плоть. Они по-прежнему были призрачными, а значит, не могли поднять в воздух тело князя.
— Телепортируйся! — закричала я.
Он покачал головой, улыбаясь.
Я махнула ладонью в какой-то нелепой попытке дотянуться до него. Перстень с зеленым камнем блеснул на солнце. Нория. Навсегда…
У меня было лишь мгновение. На очередной выбор. Но в этот раз я даже не сомневалась, понимая, что все делаю правильно. Мгновение, чтобы открыть крышку часов. Мгновение, чтобы кольцо скользнуло на цепь циферблата, и мгновение, чтобы прокрутить стрелку, отправляя ее в бег по новому кругу.
— Ландар!
Часы полетели вниз, и я увидела, что князь поймал их. Увидела изумление в его темных глазах. А потом его тело ударилось о камень, я закричала, а Ян взметнулся ввысь, закрывая меня крыльями, унося все выше. Выше облаков и выше тьмы, туда, где сияло солнце.
Глава 38
От башни ничего не осталось. На месте древнего строения теперь зиял кратер. Местные уже стекались, чтобы посмотреть на него, официальных объяснений дано не было, но я не сомневалась, что Ян разберется с этим.
В глубине души
