Сегодня выдался на удивление солнечный день, кажется, светило решило побаловать людей перед долгой зимой. Блики бежали по воде и отражались от камней, так что я на миг прикрыла глаза.
Сколько раз за прошедший месяц я мысленно возвращалась к этой истории? Странно, но сейчас я могла думать о ней отстраненно и почти равнодушно, словно все это произошло не со мной. На самом деле, это почти так, ведь в том кругу я получила не только воспоминания Аргуса. Ландар… Кусочки его памяти тоже достались мне. Мысли, чувства, мозаика его дней и бессонных ночей. Князь не зря так тщательно готовил мое тело, не зря рисовал узоры. Он знал, что делает, предполагая, что однажды настанет день, когда я загляну в его прошлое. Его узоры дали мне исцеление, а эфир восполнил недостающие воспоминания чужими.
Алин создал в моей памяти пустоту, но природа не терпит ее. И пришло время, когда она заполнилась — образами, принадлежащими другим людям. Ландар и хотел, чтобы она заполнилась.
Два странника, Ландар и Аргус, лучшие друзья и смертельные враги. Когда и с чего все началось, я не знала, но они были слишком сильны — оба. И настал момент, когда Аргус захотел больше того, что имел. Ему не нравился новый мир, он хотел править, а Ландар сдерживал его. Нория стала той, кто послужил катализатором для их войны. Я не сомневалась, что девушку любил Ландар. Любил ли Аргус, или она была лишь средством для синеглазого прорицателя? Я склоняюсь ко второму. Во время взрыва, позже названного «тунгусским», Аргус не только выжил, но и сумел сохранить два артефакта древних — клинок и часы. Последние давали ему возможность прятаться в безвременье, где его не мог достать Ландар.
И Ландар сделал все, чтобы я ненавидела его. Чтобы Аргус узнал о моей ненависти и отдал мне Дыхание Вечности. Ведь только женщина и видящая могла воспользоваться клинком, лишь она хранительница этой страшной силы.
Годы Ландар ждал возможности создать круг странников, чтобы выманить Аргуса. Он смотрел на меня с Яном, он провоцировал и ждал, понимая, что круг — единственная возможность уничтожить давнего врага. И еще князь верил, что я сделаю правильный выбор, и клинок вонзится не в его тело. Да, несомненно, он рисковал. Но мой чернокрылый князь привык к риску. А еще ему нечего было терять. Ведь он с самого начала знал, что я не буду его, что моя судьба — другой странник. Зеркало Сущего — артефакт мира Иных, показало ему это.
И самое странное, что Ландар действительно меня любил.
По-своему. Каплей той любви, что у него осталась.
Теплые руки обняли меня со спины, прижимая к сильному телу.
— Как же я соскучился, — прошептал Ян.
Я закрыла глаза. Прошлое осталось в прошлом. Древних среди нас больше нет, ни Ландара, ни Аргуса, ни Дориция, что растворился в пространстве. Жив ли князь? Я действительно этого не знала. Лишь была уверена, что он остался в прошлом.
Правда, я не уверена, какое теперь меня ожидает будущее.
Я резко обернулась и уставилась в смеющиеся глаза Яна.
— Ну вот, — хмыкнул он, осматривая мой наряд. — Я-то думал, что обнимаю одну из местных кухарок.
— Разочарован?
— Нисколько, — он улыбнулся, положил ладони на мое лицо. Он смотрел так, словно нет на земле ничего важнее меня, словно держит в руках самое дорогое сокровище. Только Ян умел так смотреть, вознося на невообразимую высоту своей любви. — Диана.
— Ян, — выдохнула я.
Мы замолчали, глядя друг на друга. За прошедший месяц я видела его всего два раза, и то — бегом. Ян хотел, чтобы я была подальше от разбирательств с властями, странниками и местным СМИ. Словно чувствовал… а может, так и было, ведь Ян всегда был больше, чем человек.
И мы так и не нашли время, чтобы толком поговорить.
— Все закончилось, Ди, — он сжал мои ладони. — Все закончилось, и мы, наконец, можем уехать. Куда скажешь. Хочешь в Альпы? Или туда, где море и солнце?
— Ян… — осторожно убрала свои ладони. Я готовилась к этому разговору, а вот теперь слова застревают в горле. — Я… должна кое-что тебе сказать.
Он смотрел так пристально, словно хотел рассмотреть душу. Я глотнула холодный ирландский воздух. За спиной бился океан.
— Я жду ребенка.
Его глаза стали золотыми. Просто сменили цвет с болотного на расплавленное золото, и я снова увидела их — крылья. Белые. Огромные…
— Ты не понял! — вот сейчас его взгляд изменится, сейчас придет осознание, и я увижу в его лице отвращение… — Возможно, это не твой ребенок! То есть… я не знаю точно, чей он, — с отчаянием сказала я, отчаянно путаясь в словах. — Ты ведь понимаешь, что я была… О, Господи. Но я хочу его. Потому что он, прежде всего, мой, понимаешь? И я не позволю… — совсем запуталась. А ведь даже речь репетировала! — Прости меня, пожалуйста… Я все пойму, если ты… Если решишь…
— Глупая, — выдохнул он и рывком прижал к себе. Рассмеялся. — Какая же ты маленькая и глупенькая, Диана. Неужели верила, что я оставлю тебя? Тебя и моего сына? Сейчас, когда ты наконец-то со мной? Да ты просто сумасшедшая. И я люблю тебя…
Я хотела сказать, что люблю его в миллиард сильнее. Но Ян поцеловал меня, укрывая шелковыми крыльями, потому что пошел дождь. А я вспомнила слова Дориция о том, что у странников дети рождаются лишь от большой любви. А еще дала себе слово больше никогда не сомневаться в том, чья любовь дарит крылья нам обоим.
На следующий день в местной газетенке появилась фотография с кричащим заголовком «Посланцы неба похищают ирландских женщин!» Ян на ней смеялся, крылья за его спиной трепетали. Я казалась нелепой в сапогах и платке, но почему-то удивительно счастливой.
Конечно, никто этой газетенке не поверил.
Эпилог
