– А что на Гавайях? – спрашивает Коул.
Я пожимаю плечами:
– Солнце, прибой, ананасы.
Он поднимает бровь:
– Звучит классно.
– А что будешь делать ты? Какие у тебя планы?
Его взгляд скользит к стеклянной стене лаборатории. Комнате Катарины. Бо́льшую часть времени Коул проводил с ней – читал вслух, просматривал новости на экране в углу комнаты. А прошлой ночью, когда я заглядывала туда, то увидела, что он спит на кресле рядом с резервуаром.
– Пожалуй, еще немного побуду здесь, – отвечает он. – А затем хочу попутешествовать. Я мало чего повидал в мире.
Я хватаюсь за лямку рюкзака и ступаю на траву.
– Я буду скучать по тебе, Коул.
Черты его лица напрягаются.
– Я тоже буду скучать по тебе, Цзюнь Бэй. И хочу, чтобы ты была счастлива.
Я снова поворачиваюсь к нему:
– Как думаешь, мы можем быть действительно счастливы?
– Думаю, да, – решительно отвечает он. – Я уверен в этом. Не кори себя за прошлое – это никому не поможет. Я представляю, сколько у нас впереди работы, и не сомневаюсь, что ты способна сделать много хорошего. Пусть этого не знает никто, кроме нас – но именно ты спасла мир. И просто обязана отыскать то, что сделает тебя счастливой. Пообещай мне.
– Я не готова тебе это обещать.
Он пристально смотрит на меня, пока меня не охватывает желание отвести взгляд, но именно в этот момент на его лице появляется улыбка.
– Не думаю, что есть что-то, чего ты не сможешь сделать, Цзюнь Бэй.
У меня в горле встает ком.
– Хорошо. Я обещаю. Но ты пообещай тоже.
– По рукам, – говорит он и обхватывает мою ладонь.
От прикосновения нагретой горячей кружкой кожи по телу проходит знакомая дрожь. Где-то в глубине души просыпается желание шагнуть в его объятия и, возможно, оно будет возникать всегда. Но остальная часть меня сейчас громко и настойчиво зовет отправиться в путь навстречу неведанному и успокоению, которое я обрету не в чьих-то объятиях, а лишь познав свой собственный разум.
Отпустив его руку, я разворачиваюсь и иду по гравийной дорожке навстречу туману.
Я не оглядываюсь назад, а уверенно смотрю вперед.
И вижу там целый мир, который ждет встречи со мной.
Глава 45
Катаринамесяц спустяМне всегда нравилось смотреть, как солнце садится за горы Блэк-Хилс. Как горизонт окрашивается в золотистый цвет, а солнце сияет между деревьями, подсвечивая ветви своими лучами. Мне нравится наблюдать, как олени выходят из леса с высоко задранными носами и, нервно дергая ушами, спускаются к озеру, чтобы напиться воды. Я люблю слушать пение птиц и ощущать, как меняется температура воздуха, когда дневная жара спадает. Нравится наблюдать, как смягчаются тени с наступлением сумерек, а затем и вовсе прячутся в темноте, и как загораются первые звезды, а на глади воды отражается сияние луны.
И все это мне нравится еще больше, потому что я живу… наблюдаю эту красоту своими собственными глазами, стоя по колено в холодной озерной воде и чувствуя ветерок на коже.
Моей коже.
Мокрые, взъерошенные и только что вымытые волосы лежат на плечах. Руки покрылись мурашками, а пальцы сжимают скомканную мочалку и кусок мыла. Я вышла из хижины, чтобы искупаться в озере, но затем заметила, что солнце начинает садиться, и с тех пор смотрю на закат, вдыхая ночной воздух и наслаждаясь моментом.
С недавних пор каждая секунда для меня ошеломляющая и прекрасная.
Позади меня открывается дверь хижины, а затем раздаются шаги. Я оглядываюсь через плечо и встречаюсь взглядом с Леобеном.
– Ты торчишь тут уже целую вечность, – ворчит он.
– Залюбовалась закатом.
Он качает головой:
– Ты такая забавная. На улице холодно. Пойдем, еда почти готова. А может, тебе нужна лишняя рука? – шутит он.
Я поднимаю бровь, стараясь не показывать улыбки. Моя левая рука бледнее, чем остальное тело, отчего еще виднеется шрам на запястье. Она выросла лишь недавно, и ей пока сложно управлять. Так что Леобен и Анна каждый день отпускают шуточки на эту тему.
– Я буду в порядке… и скоро приду, – отвечаю я, а затем оглядываю себя, выискивая пятна грязи или пены.
На мне майка и шорты из нановолокна, которые успели высохнуть, пока я любовалась закатом. Знаю, Леобен предлагает свою помощь потому, что заботится обо мне, но в последние пару дней мне удается справляться самостоятельно. Ноги слегка дрожат, когда я выхожу из озера, но это не сильно меня беспокоит. С момента моего пробуждения уже прошел месяц. Первые несколько недель дались мне тяжело, но теперь я практически готова к новым тренировкам с Леобеном… вот только не думаю, что он станет мне их давать. Ведь теперь он частенько мне напоминает, что я его маленькая сестренка. Каждый раз, когда я слышу эти слова, сердце в груди сжимается, а где-то в глубине души появляется чувство цельности. Но меня все равно раздражает, что он обращается со мной как со стеклянной статуэткой.
Сбежав по ступенькам с крыльца, он шагает по траве и подхватывает мое полотенце.
– Я же сказала, что в порядке.
– Да, да, – соглашается он, накидывая полотенце мне на плечи. – И я в этом не сомневаюсь, кальмар.
Он забирает мыло и мочалку из моих рук, и татуировки на его коже освещают последние лучи заката. К его животным добавилось еще одно – феникс с окрашенными в золотой и малиновый цвета крыльями. По преданиям, птица взлетает в небо, там сгорает дотла и возрождается из пепла вновь.
И мне показалось, что это вполне подходящий символ.
– Я уезжаю завтра, – отступая назад, говорит он. – Мы договорились с Даксом встретиться в Калифорнии. Я планирую вернуться, но…
– Я понимаю, – успокаиваю я. – Возможно, вам придется залечь на дно на какое-то время. Будь осторожен, ладно? Ведь мы обязательно должны увидеться вновь.
Он убирает мокрую прядь волос с моего лица.
– Уверен, так и будет.
Последнюю неделю Дакс давал показания на слушаниях по делу гидры, и его лицо мелькало во всех новостных лентах. Его ни в чем не обвиняют, но, несмотря на это, многие жаждут его смерти. «Картакс» пал под его предводительством, а за этим последовали громкие скандалы. Некоторые люди не верят, что вакцина безопасна и вирус действительно больше не страшен. Какие-то бункеры вновь закрылись потому, что мирные жители не захотели покидать привычных и безопасных комнат. Кто-то из-за страха даже удаляет панели, модули и алгоритмы.
Нам предстоит долгий и медленный путь к восстановлению этого мира.
– Вы с Даксом?.. – выразительно подняв бровь, спрашиваю я.
Леобен проводит рукой по бритой голове.
– Не знаю. И даже не уверен, что мы понимаем, кто мы после развала «Картакса». Но сейчас ему каждый день присылают по миллиарду смертельных угроз, а я натренированный телохранитель. Так что мы в каком-то смысле просто идеальная пара.
Я поднимаю полотенце и вытираю
