Этот разрушительный элемент

Рузом, и он откидывается на спинку стула.

– Это будет нелегко после вашей атаки на наших людей.

– Да, – и глазом не моргнув, отвечает Дакс. – Но вашим людям придется пойти на компромисс. Если генхакеры решат жить в изоляции, то жители бункеров никогда не смогут им доверять.

– Нам плевать, доверяют ли они нам или нет, – огрызается Руз.

– Ох, а зря. За последнее время в бункерах часто вспыхивают волнения, которые мы старательно подавляем. Мы выдаем людям больше еды, разнообразили развлечения… и даже провели показательный суд над Бринком, надеясь, что это снизит напряженность. Но все стало только хуже.

– А чего вы ждали? – говорю я. – Люди наконец увидели, как вы их обманывали.

– Нет, – перебивает Дакс. – Вы не поняли. Напряженность усилилась потому, что народ поддерживал Бринка. Так что после того, как он оказался в тюрьме, люди восстали против руководства «Картакса». И потребовали освободить его, а затем вернуть к власти.

Я подаюсь вперед.

– Что? Он же фактически объявил себя их хозяином. И эти кадры несколько дней транслировали по всем каналам.

– Да, – соглашается Дакс. – И в любое другое время люди призывали бы казнить его, но не сейчас. Жители бункеров боятся. Они уже несколько лет не видели своих домов, живут в постоянном страхе заразиться вирусом, который никто не может побороть. А несколько недель назад они обнаружили провал в памяти, который никто не может объяснить. И вдобавок постоянно видят, как люди превращаются в одичалых, и совершенно ничего не могут с этим поделать.

Они хотят действовать и не задумываются, к чему это приведет, так что нам едва удается сдерживать их порывы. Мне не хочется начинать новые атаки на живущих на поверхности, но, если мы не договоримся и не начнем работать вместе, чтобы исправить код, у нас не останется выбора. Поэтому мы решили попытаться заключить союз с генхакерами, вами, и настроить жителей бункеров против кого-то другого, например, Новак. Думаю, это единственная возможность утихомирить жителей бункеров и остановить восстание.

Я откидываюсь на спинку стула, пытаясь осознать услышанное. Такого я точно не ожидала. Мне казалось, что именно руководство «Картакса» желает развязать войну. Что мирные жители ни при чем… что они лишь пленники. Поэтому я планировала завершить «Панацею», а затем освободить их и поприветствовать в новом мире. Собиралась уничтожить руководство и войска «Картакса» с помощью «Косы», чтобы остановить войну. Но если Дакс прав, то это ничего не решит.

Жители бункеров просто объединятся в новые армии, породив новый виток насилия и подчинения. Но я не могу начать убивать мирных жителей. Их миллиарды. Меня вновь охватывает паника. Теперь понятно, что задумал Дакс… Возможно, создание такого союза действительно наш единственный выход.

Но меня смущает другое. «Картакс» не собирается исправлять «Панацею». Они хотят удалить ее из алгоритма. И не собираются строить новый мир или освобождать людей. Они хотят и дальше их контролировать. Хотят строить тюрьмы, а не заключать мирные договоры.

И если уж мирные жители бункеров «Картакса» действительно желают развязать войну, то нужно будет подумать, как с ними поступить.

– Не слушайте его, – говорю я Рузу и остальным. – Он лжет. И просто пытается удержаться у власти «Картакса».

Дакс хмурит брови:

– Это просто смешно. Не думаете, что вы осознаете ситуацию. Я изо всех сил пытаюсь удержать в рамках три миллиарда разгневанных людей, желающих развязать войну.

Я выразительно смотрю на Руза, а затем киваю Рейн, стоящей у дверей.

– Мы все понимаем. – Я тянусь к маске на шее. – Но вы не волнуйтесь. Вам недолго осталось нести за них ответственность.

Глава 16

Катарина

Я поднимаюсь на колени и вскидываю руки.

Взгляд Анны вновь становится суровым, а дуло пистолета направлено мне в грудь. Коул кашляет, все так же лежа на земле, а его вены выделяются черными полосами на фоне мертвенно-бледной кожи. На улице все так же темно, но фары пикапа Анны освещают пустыню и серебристый парашют Коула.

– Анна, я могу все объяснить, – повторяю я. – Мне следовало сразу все тебе рассказать.

– Ты помогаешь Цзюнь Бэй. – Ее голос звучит спокойно и безэмоционально. – Вот почему она не стерла твои воспоминания. Ты шпионишь для нее.

– Нет, это не так, – говорю я, отчаянно пытаясь придумать историю, в которую они поверят.

Уже поздно рассказывать правду… Я слишком сильно увязла во лжи. Коул вновь кашляет, затем моргает и обводит меня взглядом, от которого сводит живот. Я заключила сделку с Даксом, зная, что придется обмануть Анну и Зиану, но не предполагала, что в этом списке окажется и Коул. Анна никогда мне не доверяла, а с Зианой вообще никогда не встречалась, так что я не очень переживала, что они меня возненавидят. Но меня убивает мысль, что Коул тоже может отвернуться от меня.

Конечно, после случившегося у нас вряд ли есть будущее. Они с Анной планировали предать меня, когда считали, что я Цзюнь Бэй, что до сих пор ощущается, как нож в спину. Мы лгали друг другу, а все его воспоминания обо мне стерты. И, вполне возможно, я скоро умру, если имплант не выдержит. Но что бы ни происходило между нами, мои чувства к нему не остыли и, думаю, его тоже. Судя по рисунку, который он носит в кармане, он все еще что-то испытывает ко мне.

Да, все запутанно и причиняет боль, но такова действительность, и мне не хочется потерять Коула.

– Цзюнь Бэй моя сводная сестра, – осторожно говорю я. – Она биологическая дочь Лаклана.

Судя по выражению лица Анны, этого она точно не ожидала услышать. Поэтому даже опускает пистолет.

– О чем, черт возьми, ты говоришь?

– «Картакс» создал Цзюнь Бэй, чтобы управлять Лакланом. Она – клон его дочери, которую убила Гадюка, бывший лидер «Картакса». Но после в лаборатории создали Цзюнь Бэй, чтобы заставить Лаклана остаться и продолжить работу над вакциной. Я тоже его дочь, но узнала о Цзюнь Бэй незадолго до начала протокола «Всемирного потопа».

Анна продолжает молчать и смотреть на меня, открыв рот. Коул хмурится, но, похоже, его не удивили мои слова.

– Я видел тебя, – медленно произносит он. – Когда запустился процесс стирания воспоминаний, вы с Цзюнь Бэй находились вместе. И спорили.

Я киваю.

– Мы все тогда были вместе – я, вы вдвоем и Леобен. Мы пытались отыскать Лаклана и заставить его исправить вакцину до того, как «Картакс» уничтожит всех нас. Я знала, что Цзюнь Бэй удерживали в плену, и освободила ее, надеясь, что она поможет нам остановить нападение. Так и произошло, но затем она запустила процесс стирания воспоминаний, и мне пришлось останавливать уже ее. Вот так я и оказалась в плену.

Глаза Анны округляются. В ее взгляде появляется проблеск доверия, доказывающий, что мои слова совпали с ее внутренним чутьем. Стирание воспоминаний проходит неидеально. Всегда остаются какие-то