Вот только ничего нет. Та же женщина, что готовила мне чечевичный суп, заразила и дочь Лаклана, чтобы заставить его усерднее работать.
– Именно за этим я и пришла, – подтверждаю я и невольно кошусь на лежащее передо мной тело, но сразу же заставляю себя отвести взгляд. – Ты положишь конец этой войне, уничтожишь «Панацею» и поможешь нам закончить вакцину. Я знаю, что ты задумала, Агнес. Ты хочешь уничтожить «Картакс» и создать на его обломках новую организацию. Но я не позволю тебе этого сделать. Вакцину слишком долго использовали ради собственной выгоды, и это чуть не уничтожило нас. Лаклан чуть не уничтожил нас. Но мы должны отправить ее всем желающим. И если ты действительно хочешь спасти людей, то поможешь мне. Это единственный выход.
На лице Лаклана не отражается ни одной эмоции, словно мои слова пролетают мимо его ушей. И от этого мне хочется накричать на него, чтобы хоть как-то пробиться сквозь эту бесстрастную маску. А я не сомневаюсь, что это маска. Ведь он не смог бы так сильно любить Цзюнь Бэй, если бы не имел сердца. А если у него есть сердце, то и я должна вызывать у него какие-то чувства.
– Все не так просто, – возражает Агнес. – Я хотела помочь вам, но в мире слишком высокая напряженность. Слишком многие требуют кровопролития и не успокоятся, пока не добьются своего. Война неизбежна, и нам необходимо проконтролировать ее ход. Люди, которых мы потеряем сейчас, помогут сохранить жизни миллиардам. Так все мои поступки направлены на то, чтобы спасти как можно больше людей.
– Не сомневаюсь, что ты действительно в это веришь, – говорю я.
У всех поступков Агнес есть хладнокровная и извращенная причина. Из-за нее ученые «Картакса» испытывали страдания. Терпели уловки, издевательства и постоянную ложь. Когда перед тобой стоит цель победить вирус, способный убить всех людей на земле, приходится отказываться от совести. Агнес спросила меня, смогу ли я убить человека, чтобы спасти миллион… и, если честно, я бы сделала это не задумываясь.
Я убивала не только зараженных людей ради дозы, но и тех, кто просто мне угрожал. За последние два года мне не раз приходилось сталкиваться с подобными смертельными задачами, так можно лишь представить себе тяжесть бремени принятия подобных решений, когда на кону стоит целый мир. Но это нисколько не оправдывает Агнес и ее поступки.
– Мы стоим на пороге войны, – говорю я. – Но есть способ остановить ее. Мы можем заключить союз и объединить генхакеров с людьми «Картакса».
– И как же это сделать? – интересуется Агнес. – Рысь, ты же понимаешь, что у них нет ничего общего. Они живут в разных мирах и относятся друг к другу пренебрежительно.
– Значит, нужно предложить им это. – Я подхожу к металлическому столу, переводя взгляд с Агнес на Лаклана и обратно. – Мы дадим им общего врага. Точнее, двух врагов. Мужчину, который превратил вакцину в оружие, и женщину, основавшую «Картакс». Вы можете и дальше позволить миллиардам людей сражаться друг против друга, а можете сплотить их против себя.
Агнес встречается взглядом с Лакланом.
– Это могло бы сработать, если бы они знали, кто я такая. Думаешь, тебе удастся настроить мирных жителей против меня?
– Я расскажу им, что ты нажилась на вирусе, вакцину против которого пообещала создать. Пришло время рассказать миру, что гентех основан на геноме гидры. И тогда люди поймут, что лекарства создать невозможно, потому что их панели построены из клеток того же вируса, который угрожает их жизням.
– Как ты догадалась? – прищурившись, спрашивает Лаклан. – Мне потребовалось несколько лет, чтобы понять, почему вакцина дает сбой.
– Я не так глупа, как ты думаешь. К тому же мне помогли. Мы с Цзюнь Бэй выяснили много интересного.
– Никто тебе не поверит, – возражает Агнес. – Такие новости только запутают людей. Я рассматривала такой вариант, но никому не интересно, как панель заставляет алгоритмы работать в их телах. Они просто хотят найти козла отпущения.
– Они поверят, потому что не я расскажу об этом, – объясняю я. – Это сделают Дакс и Новак. Они согласились еще раз выступить вместе.
Лаклан качает головой:
– Катарина, подумай, к чему это может привести. Ты хоть представляешь, какие последствия будут у подобного заявления? Сколько людей решит вырезать свои панели и погибнет при этом? Они удалят вакцину, и тогда вирус распространится, как лесной пожар. Я потратил несколько десятилетий, чтобы создать код, который остановил заражение, но все полетит к чертям после этого выступления.
– Я понимаю это, – говорю я. – А еще то, что мы оказались на грани краха потому, что позволили другим решать, что лучше для нас. Но нельзя построить организованное общество на лжи. Правда рано или поздно выйдет наружу… это неизбежно. Так давайте раскроем ее сами и остановим эту войну.
Снаружи раздаются выстрелы, а над лабораторией проносится «Комокс».
– Ты не представляешь, насколько все запуталось, Рысь, – подходя ко мне, отвечает Агнес. – Неужели ты считаешь, что я не обдумывала возможность признаться во всем раньше? Я просчитала все возможные способы спасения этого мира, пока работала над вакциной последние сорок лет.
– Сорок? – нахмурившись, переспрашиваю я. – Мне казалось, вирус обнаружили тридцать лет назад.
Она замолкает на мгновение, и я вижу, как трескается ее маска самообладания.
– Да какая разница сорок или тридцать?
Вот только она есть. Я вспоминаю чертежи, которые видела в хижине. В них находились планы баз, напоминающих бункеры, построенные сорок лет назад. Но зачем Агнес понадобилось бы строить бункер, если вирус еще не обнаружили?
– Нет, очень большая разница, – говорю я. – Так когда на самом деле обнаружили гидру?
– Сорок лет назад, – признается Лаклан. – Но первые исследования не принесли результатов.
– И вы никому о ней не рассказали? Сохранили все в секрете?
– А зачем нам кому-то об этом рассказывать? – интересуется Агнес. – Нам не хотелось признаваться, что мы не смогли разработать вакцину. К тому же под моим руководством работала команда из лучших ученых в мире. Мы искали лекарство и разрабатывали самые современные методы лечения. Неужели тебе кажется, что, узнай об этом правительства стран, что-то бы изменилось в лучшую…
– Нет, меня интересует не это, – перебиваю я. – Уверена, вы сделали все возможное, чтобы найти лекарство. Но при этом еще воспользовались клетками вируса, чтобы создать гентех.
– Многие методы лечения основаны на вирусах, – защищается Агнес. – Так что мы решили проверить, могут ли какие-то вновь открытые организмы принести пользу для спасения человеческих жизней.
– И это хорошо, – соглашаюсь я, складывая в голове все кусочки головоломки в единую картину. – Но обнаруженный в гидре потенциал оказался таким большим, что вы попытались создать на его основе нечто невиданное ранее. Вот только ничего не получилось. Иначе вам бы не понадобилось целое десятилетие, чтобы создать первый стартовый зародыш гентеха. Гидра оказалась
