— Ну и силен же ты, — с придыханием прошептала Настя.
— Слабых казаков не бывает, — усмехнулся Гриша.
— Анастасия Михайловна, что случилось? Почему у вас платье порвано? — раздался заполошный крик, и с крыльца едва не кубарем скатился слуга преклонных лет.
Подскочив к девушке, он принялся разворачивать ее из стороны в сторону, пытаясь найти раны или следы крови и при этом продолжая причитать. Удивленно глядя на старика, Гриша на всякий случай отступил в сторону. Еще решит, что во всем виноват стоящий рядом казак, и с кулаками кинется. И чего тогда с ним делать? Не бить же старинушку. Зашибешь ненароком, греха потом не оберешься.
Но старик на парня даже не посмотрел. Продолжая кудахтать, он резво потащил Настю к дому, не обращая внимания на все ее попытки вставить хоть слово. Уже у двери девушка кое-как совладала с напором старика и, оглянувшись, окликнула:
— Гриша, идем со мной. Я должна тебя с папой познакомить.
— А стоит ли? — чуть подумав, спросил парень.
— Как это? Конечно, стоит. Иди, не упрямься.
Неопределенно хмыкнув, Гриша легко взбежал по ступеням и следом за слугой вошел в дом. Настя, едва оказавшись под родной крышей, тут же принялась отдавать распоряжения и упорхнула куда-то наверх. Проводив ее недоуменным взглядом, Гриша только головой покачал, не понимая, зачем он здесь нужен. Подошедший к нему мажордом, слегка поклонившись, негромко спросил:
— Могу я предложить вам что-нибудь попить?
— Квасу, пожалуй, — улыбнулся в ответ парень.
— Прошу простить, — с каменным лицом ответил мажордом, — Но квасу не держим. Могу предложить чай или кофий, а вот квасу нет-с.
— Тогда ничего не надо, — отказался Гриша, всей кожей чувствуя исходившее от мажордома презрение.
Не спеша пройдя к окну, он заложил руки за спину и замер, словно статуя, при этом старательно прислушиваясь к тому, что происходит сзади. Легкие шаги Насти он услышал сразу и повернулся, как только девушка ступила на пол прихожей.
— А почему ты здесь? Тебе разве ничего не предложили? — с ходу спросила Настя.
— Предложили, да только квасу они не держат, а остального я не хочу, — отмахнулся Гриша, про себя отмечая, что девушка успела переодеться и теперь выглядела так, что запросто могла поспорить с первыми красавицами города.
— Но почему ты стоишь здесь? — продолжала настаивать девушка.
— А где мне стоять? На лестнице?
— Ты мой гость, и относиться к тебе должны соответственно.
— Похоже, мажордом ваш испугался, как бы я вам стулья не запачкал. Ну да бог с ним. Ты чего меня позвала?
— Пойдем, я уже все рассказала батюшке, и он желает лично с тобой познакомиться.
Схватив парня за руку, Настя буквально потащила его за собой. Поднявшись на второй этаж, они прошли по длинной анфиладе комнат и оказались в большом полукруглом кабинете с широким, в полстены окном, выходившим на Неву. За столом сидел дородный мужчина с широкой, окладистой бородой. Завидев дочь, купец не спеша поднялся и, выйдя на середину комнаты, протянул парню руку:
— Меньшов, Михаил Илларионович. Купец первой гильдии.
— Григорий Серко. Казак, — представился Гриша, осторожно пожимая поданную руку.
Ладонь у купца оказалась неприятной. Мягкая, словно ватой набитая, пухлая, как подушка, да еще и влажная, словно он чего-то боялся. Но преодолев себя, парень удержался и не вытер руку о штанину после рукопожатия.
— Настя сказала, что вы буквально спасли ее от насильников. Это так?
— Вроде как, — Гриша неопределенно пожал плечами.
— Как это понимать? — не понял купец.
— Так я пришел до того, как они чего-то сделали. А чего они делать собирались, я спросить как-то забыл, — усмехнулся парень.
— М-да, но в любом случае я ваш должник. А купец Меньшов в долгу быть не привык. Скажите, молодой человек, что я могу для вас сделать? Деньги? Служивым платят мало, я знаю.
— Благодарю, не нуждаюсь, — жестко остановил его излияния Гриша.
— Не поверю, — делано рассмеялся купец. — Чтобы молодой человек и не нуждался в деньгах? Так не бывает. А как же девушек в ресторан сводить, в кафешантане посидеть? Подарок зазнобе сделать?
— Нет зазнобы. А по ресторанам я не ходок.
— И чем же вы занимаетесь, молодой человек? Вы в черкеске, но я не вижу знака принадлежности к какому-либо полку. Странно, не находите, молодой человек?
— Это одежда для занятий. Точнее, тренировок. Я инструктор казачьего полка и студент политехнического университета. В этом году поступил на первый курс.
— Инструктор? И бумага соответствующая есть? — улыбался купец благожелательно, но в глазах то и дело мелькала непонятная злость.
— Есть, — спокойно кивнул Гриша. — Что ж, сударь. Я свое дело сделал. Дочь ваша под вашим приглядом в целости. Благодарность свою мне вы выразили. Позвольте откланяться.
— Вот так просто? И ничего себе не попросите? — не сдавался купец. — Я человек богатый, и ради дочери ничего не пожалею. Только скажите, мигом прикажу доставить.
— Благодарствую, но Анастасию Михайловну я спасал не ради наживы. Да и не знал тогда, чья она дочь. Да и дела мне до того нет. Я любому помогать стану, кто в такую беду попадет.
— Странный вы юноша, — помрачнев, пробурчал купец.
— Каков есть. Честь имею, сударь, — резко склонив голову и одновременно щелкнув каблуками, Гриша четко, как на строевом смотре, развернулся через левое плечо и широким шагом покинул кабинет.
Только спускаясь по лестнице, он вдруг сообразил, что невольно повторил жест генерала Келлера, когда тот прощался с графиней Зоей. Усмехнувшись собственным мыслям, парень легко сбежал в прихожую и, не обращая внимания на замершего, словно статуя, мажордома, вышел на крыльцо. Он уже отвязал Грача и перекинул повод, когда дверь дома распахнулась и на крыльцо выскочила Настя.
— Гриша, ты чего? — спросила она, глядя на него широко распахнутыми глазами.
— Чего? — не понял парень.
— Батюшка даже расстроился. Он хотел тебя отблагодарить, а ты как гвардеец на плацу. Честь имею. И вышел, словно вызов на дуэль приносил.
— Так сказал он мне
