Не ожидавший от него ругани капитан невольно вздрогнул и, глядя на парня глазами, полными сумасшедшей надежды, попросил:
— Объясни. Я сам с таким никогда не сталкивался. Не принято у нас заложников брать, чтобы освободить кого-то. Та история с детьми первой была.
— Вы все правильно сказали, — принялся пояснять Гриша, усилием воли заставив себя успокоиться. — Им до зарезу нужен этот их мейстер. Вот они и решили его на вашу семью обменять. Да только не ожидали, что вы так жестко начнете условия ставить. Сейчас они суетиться начнут, срочно место для показа искать. А это не так просто. Им все нужно сделать так, чтобы вы и видели все, и шума поднять не смогли. К тому же еще надо быть уверенным, что вокруг стороннего люда немного будет. Лишние видаки им точно не нужны.
— Свидетели, — механически поправил его капитан.
— Чего? — не понял парень.
— Видаков у нас называют свидетелями.
— Что в лоб, что по лбу, — отмахнулся Гриша. — Главное, что они сейчас в растерянности. Не таких ответов они от вас ждали.
— И что теперь?
— Ждем дальше. Думаю, через час снова звонить начнут, — жестко усмехнулся Григорий.
К огромному удивлению капитана, парень снова оказался прав. Спустя сорок минут телефонный аппарат зазвонил снова. На этот раз Залесский, в которого слова парня вселили определенную уверенность, снял трубку, коротко ответив:
— Слушаю. …Хорошо. У вас есть полчаса. Если в течение этого времени я не увижу свою семью, шкуру вашего мейстера вывесят на воротах моего дома.
Потом, положив трубку, он встал и, одернув китель, глухо произнес, глядя прямо перед собой:
— Они назначили встречу на Обводном канале, под железнодорожным мостом. Велели ехать по стороне Александро-Невской лавры, вдоль канала. Они будут стоять на другой стороне. Под мостом.
— Хитро. До ближайшего моста через канал быстро не доедешь, а в случае чего, прямо через канал стрелять можно, — понимающе кивнул Гриша. — Ну, оно так и лучше. Поехали.
— Но я должен быть один. В машине разрешили быть только водителю.
— А вы и будете один, — усмехнулся парень. — Вы езжайте туда, а мы с Семкой кататься отправимся.
— Ты что задумал? — вдруг шагнул к нему Залесский.
— Петр Ефимович, ваше дело — семья. Остальное нам с Семкой оставьте. А то начнете суетиться не вовремя, случайно все дело испортите, — решительно ответил Григорий и, не дожидаясь дальнейших расспросов, выскочил в коридор.
Вылетев во двор, Гриша нашел взглядом коней и стоящего рядом с ними Семку и, стремительно подскочив к Грачу, взлетел в седло, не касаясь стремени.
— По коням, — скомандовал он замешкавшемуся гиганту, и Семен, усевшись на громадного, под стать себе жеребца, спросил:
— Куда едем?
— На Обводный. Вот же, — покрутил он головой, разглядывая напарника, — башня на башне катит. Всё. Рысью, марш, — скомандовал он, направляя коня в ворота.
Они добрались до Николаевского вокзала и, придержав коней, шагом двинулись вдоль железнодорожного пути. Григорий, старательно всматривавшийся во все проезжавшие вдоль канала машины, чуть шевельнул поводьями и, оглянувшись на приятеля, негромко сказал:
— Сема, ты не серчай на меня, если придется мне на тебя голос поднять или обидеть как. Не со зла то будет. Для дела только.
— Да бог с тобой, Гриш. Я ж понимаю, — широко улыбнулся здоровяк. — Ты, ежели чего, не тушуйся. Считай, тренируемся. Там-то не жалеешь.
— Добре, — рассмеялся в ответ Гриша. — В общем, задача наша такая. Как только увидим капитанскую семью, медленно подъезжаем и по моей команде начинаем всех лишних давить. Я потому тебя и взял, что стреляешь ты здорово. А тут нам ошибиться никак нельзя. Что хочешь делай, а дети должны целыми остаться. Понял?
— Сделаю, Гриш, — истово кивнул гигант. — Дозволь спросить.
— Спрашивай, друже.
— Откуда ты знаешь, как в таком деле быть? Капитан и тот вон растерялся.
— Казаки рассказывали, как наших полонных у горцев выкупали и как бывало, что силой их отбивали. На Кавказе жизнь веселая. Чуть начнешь ворон считать, тут и схлопочешь. Или в полон попадешь, или пулю словишь. Особенно если далеко в горы ушел.
Они выехали на набережную и свернули к ближайшему мосту через канал. Переехав на другую сторону, они снова повернули к лавре, и буквально через пару десятков метров, когда мост уже было прекрасно видно, дорогу им преградили четверо неизвестных. Жилистые, заросшие щетиной, недорого, но добротно одетые, они стояли так, чтобы полностью перегородить им дорогу. Чуть придержав коня, Гриша припомнил советы Залесского и, презрительно скривившись, спросил, глядя куда-то поверх их голов:
— Что вам надо?
— Прощенья просим, сударь, но лучше вам в другую сторону кататься, — заметно стушевавшись, ответил один из бандитов.
— Ты, смерд, будешь указывать дворянину, куда ему ехать? — делано возмутился Гриша, и достав из кармана золотой портсигар, бросил через плечо: — Семка, лентяй. За что я тебе деньги плачу? Разберись.
— Сей секунд, вашсиясьво, — прошепелявил гигант, ловко соскальзывая с коня. — Вы хоть знаете, грязь, кому вы дорогу заступить посмели? — ласково спросил он, подходя к ним мягко, словно огромный кот.
— Так это, паря, дело тут серьезное, а твоему хозяину все равно, куда кататься, — растерянно залопотал старший четверки, вдруг сообразив, что стоящий перед ним гигант куда больше, чем казался вначале.
— Да плевать ему на твои дела, — вдруг рявкнул Семка, одним стремительным ударом смахнув в канал сразу двоих. Только булькнуло.
Двое оставшихся попытались достать из карманов какое-то оружие, но когда было нужно, Семен умел двигаться очень быстро. Два стремительных удара, и незадачливый заслон растянулся на мостовой без всякого движения.
— Свяжи и в кусты. Дядька потом подберет, — приказал Гриша, быстро осматриваясь.
Ухватив обоих бандитов за шкирки, словно котят, Семка уволок их в сторону и, достав из кармана куски сыромятного ремня, ловко связал обоих.
Пока он возился, от Невы под мост въехали карета и пролетка. Из пролетки выскочили четверо мужчин и, быстро разделившись, разбежались в разные стороны. Из кареты не вышел никто, но возница, оставшись на козлах, принялся старательно осматриваться.
— Семка, на коня. Это они, — свистящим от напряжения шепотом приказал
