Время шло. Многочисленное старое поколение повымирало, молодое же обзаводиться детьми не торопилось.
Кто-то спился, кого-то приманили другие места. И как-то вдруг оказалось, что в огромном доме остались только два человека: дед Марат и его сын Виктор. У золотого самовара никто больше не собирался, он покрылся пылью, найдя вечное упокоение в кладовке.
Виктор пил и пил, как полковая лошадь воду. «До усрачки», – выразилась бы мать деда Марата, если бы дожила до этого позорища. Нужно ли говорить, что в короткое время Виктор допился до смерти, оставив отца одного на всем белом свете. Банальная история. Таких историй происходит тысячи и тысячи. Заканчиваются они тоже одинаково: после смерти последнего владельца, словно тараканы из углов, налетают наследники, которым старики при жизни особо не нужны, зато нужен земельный участок с домом. Здесь получилось так, да не так.
Старый Марат по сыну очень скучал и умер спустя десять месяцев после его смерти: не выдержало сердце. Предвкушающие получение документа на право собственности наследники старика похоронили достойно. Они не были классическими негодяями, да и просто негодяями тоже не были. Просто для Марата дом и семья являлись единым целым, а для наследников дом – всего лишь недвижимость в деревне. И почему нет? Грустное, но естественное превращение. Однако Марат все равно обиделся (если честно, он и при жизни легким характером не отличался), потому что стал ходить после смерти. В буквальном смысле этого слова. Он скрипел половицами, хлопал дверьми, бил посуду. Особо впечатлительные жильцы дома утверждали, что по вечерам на кухне кто-то бурчит. И это не холодильник, поскольку членораздельно холодильник бурчать не умеет и к тому же не наливает из невидимой бутылки невидимую водку в невидимый лафитник.
Визиты священника не помогли. Старый Марат на недельку стихал, а затем начинал изводить родственников с новой силой. Он являлся им в ночной темноте, а в его бурчании уже различались слова «ну, вздрогнули». Что удивительно, при жизни старик Марат к спиртному относился резко отрицательно. Деревенские злорадствовали, считая, что наследники страдают за дело. Неужели так трудно было хотя бы изредка навещать старика?
Таким образом, дом опустел окончательно. Он быстро ветшал. Уже через пару лет крепкое строение уродливо перекосило, оно подалось назад, словно не имея больше возможности стоять прямо. Пузатый балкончик валялся на земле, окна слепо и мертво смотрели на улицу и в заросший крапивой двор. Появлялся ли там дед Марат, оставалось неизвестным, ибо с тех пор дом приобрел славу места, куда без особой нужды лучше не соваться.
В рассветной мгле Маратов дом выглядел… как дом. Солидный, почтенный дом, при взгляде на который в голову приходят мысли о зажиточности его владельца. Казалось, он говорит: «Ну что вы? Какие призраки! Выдумаете тоже!» Петя ему не верил, он шел через двор, настороженно вслушиваясь в вязкую тишину. Марс посматривал на него с удивлением. Пес чувствовал себя вполне комфортно и тревоги хозяина не понимал. В какой-то момент ему надоело крутиться подле людей, и он, возбужденно махая хвостом, ринулся в заросли неведомых сорняков с ломкими стеблями и желтыми колокольцами поздних цветов.
– Чего это он? – как-то неожиданно громко поинтересовался Арменыч. Петя даже вздрогнул.
– Мышкует, – пояснил парень. Страх его начал отступать. Этому немало способствовало беспечное поведение Марса и Шотика Арменовича. Он словно наваждение с себя сбросил. – У тебя перочинный ножик есть? Я свой не захватил.
– Тебе зачем? – Арменыч начал копаться в карманах брюк.
– А как ты замок вскрывать собрался? Пальцем?
– Блин, – хлопнул старик по лбу, – не подумал.
– Да ладно, не ищи, что-нибудь придумаем. Щас железячку найдем или вон проволоку.
– Не, нашел. – Арменыч продемонстрировал слегка покоцанный зелингеровский нож.
– Хорошая штука, – с завистью причмокнул Петя.
– Не намекай, не подарю.
Петя обиделся:
– Я и не намекаю. А если у вас в Грузии какие-то заморочки по этому поводу, то я здесь ни при чем.
– Может, в окно залезем? – заискивающе предложил старик.
Петя молча ковырялся в замке. Тот немного посопротивлялся, потом клацнул, открывая вход в темное нутро сеней.
– Эх, фонарик бы, – бормотнул Арменыч.
– Что бы ты без меня делал! – Петя вынул из кармана фонарик.
– Пропал бы, – охотно согласился старик.
По скрипучим ступеням поднялись в горницу. Она встретила их запахом пыли, кисловатого стариковского духа и почему-то воска.
– У меня ощущение, что сейчас дед Марат выйдет, улыбнется так радушно и спросит «Чай будете?», – вполголоса пожаловался Петя Арменычу.
– Да ну, воображение у тебя разыгралось, – успокоил его тот.
В дальней комнате что-то издевательски зашуршало. Петя вздрогнул.
– Экий ты впечатлительный – мыша испугался, – укорил его Арменыч и прошел вперед. Ничего не случилось.
– А что мы, собственно, здесь ищем? – спросил Петя.
Старик пожал плечами:
– Что-нибудь необычное, что наведет нас на след пришельцев. Возможно, подземный ход.
– Да? Что-то я пока ничего такого не вижу.
– А ты труса праздновать прекрати и отлепись, наконец, от стенки. Стоя у порога, ничего интересного не найдешь.
Петя смущенно хмыкнул: Арменыч был прав на все сто.
– Я пойду там посмотрю, – парень кивнул на дверь дальней комнаты. Она оказалась спальней, возможно даже самого хозяина – деда Марата.
Петя огляделся: узкая тахта, стол «с полировкой», две книжные полки, одна над другой, и старенький телевизор. На стене висели пожелтевшие фотографии, с них улыбались давно умершие люди. Среди них дед Марат – молодой, восседающий на мотоцикле, крепко сжимая в руках руль.
«Прости, дед Марат, что побеспокоил», – мысленно произнес Петя, проводя по фотографии пальцем. На пальце остался жирный след пыли.
Вообще, пыль лежала везде, даже в солнечном свете, с трудом пробившемся через грязное окно, танцевали мириады пылинок. Петя чихнул и, не глядя больше по сторонам, отправился искать Арменыча. Старик нашелся на кухне. С увлечением фаната археологической науки он шуровал ухватом в зеве обшарпанной русской печки. Оттуда летели сажа и обрывки газет.
– Нашел что-нибудь? – не без сарказма осведомился парень.
Шотик Арменович повернул к нему черное, как у трубочиста, лицо:
– Нет.
– Вот и я нет. Зря я тебя послушал. Видно же – дом пустой, и давно. Кругом пылища чуть ли не по колено. Ты как хочешь, а я домой. Давно себя таким идиотом не чувствовал! Это ж надо, повелся на дурацкие россказни и полез в чужой дом пришельцев искать. Кому расскажи, не поверят. И вы хороши: деревня в опасности, всех съедят… Тьфу, блин!
Ничего такого Арменыч не говорил, но Петя был зол, а потому несправедлив.
– Петь, ну не злись, – завилял хвостом старик. – Давай еще погреб осмотрим и спать, а?
– Только погреб, – предупредил Петя.
Покладистость старика его обезоружила, к тому же, что ни говори, теорию о пришельцах выдвинул именно он, Петя, что и подвигло Арменыча на активные поиски.
В
