— Корин, черт. Это ужасно. — Эти слова не отражали те чувства, что я испытывал.
— После этого я знала, что закончу так же, как и они. Умру слишком рано. Знала, что меня унесет какая-нибудь болезнь. Знала, что у меня осталось мало времени. Поэтому просто ждала этого момента. Не пошла в колледж. У меня никогда не было серьезных отношений. Конечно, у меня есть гончарная мастерская, которая добавляет в мою жизнь частичку радости, но это все.
Должно быть, Корин так одинока. Я ощутил злость от того, что она лишила себя всего, спряталась. От людей. От отношений. От мира.
— Но ты не больна?
Я все еще был в замешательстве. Больна Корин или нет?
— Ты можешь умереть в любую минуту, Бекетт. Твое сердце может просто не выдержать. И все. Мне не хотелось строить с тобой отношения, потому что я больше не смогу смотреть, как тот, кто мне дорог, умирает. Потому что сама не хочу оставить кого-то, как родители оставили меня.
Мама была права. У Корин имелся багаж. Огромный багаж.
— Но ты не умрешь, Корин, — заявил я, чувствуя, будто упускаю нечто существенное. Нечто важное.
— Конечно, умру, Бек. Я ощущаю это в своих костях. Знаю, это неминуемо.
— Черт, Кор, все когда-нибудь умрут. Но это не значит, что ты должна расхаживать и ждать, когда это произойдет. — Я начал раздражаться из-за ее пессимизма.
Корин говорила, что здорова, что в порядке. Но убедила себя в том, что больна. Она вбила себе в голову, что умирает, и никакие слова, которые мог бы сказать я или врач, этого не изменят.
— Я видела, как умирает отец. Ты хоть понимаешь, каково это? — закричала Корин, наконец, посмотрев на меня.
— Нет! — вскрикнул я в ответ. — Нет, не понимаю. Не могу представить, как ужасно это было для тебя!
Корин зарыдала, слезы полились ручьем. Они быстро капали, покрывая ее кожу горем, которое она впитывала в себя слишком долго.
— Ты умираешь, Бекетт. Твое сердце продолжает биться лишь благодаря чертовой машине в груди! — истерично выпалила она.
Я схватил ее руку и прижал к своей груди. Прямо к тому месту, где билось сердце.
— Ты чувствуешь, Корин? — спросил я. Она попыталась отвернуться, но я взял ее за подбородок и заставил посмотреть мне в глаза. — Чувствуешь? Равномерное биение? Оно не остановится. Я не позволю.
Корин закатила свои красные опухшие глаза.
— Ты не можешь его контролировать, Бек. Разве не понял? Ничего из того, что ты сделаешь, не изменит того, что может произойти.
Я прижал ее ладонь к своей груди.
— Вслушайся в свои слова. Может. Возможно. Может быть. Не обязательно, что это точно произойдет.
— Ты чертовски оптимистичен. Это раздражает, — пробормотала она, вытирая слезы.
— А ты неврастеничка с кучей проблем.
Глаза Корин загорелись. Мне было радостно это видеть, я скучал по этому огню.
— Ну, расскажи мне, что ты чувствуешь на самом деле, — саркастично заметила она.
Я усадил ее к себе на колени, обнял за талию и провел носом по ее ключице, целуя нежную кожу. Мне нравилось чувствовать ее своими губами.
Любить ее.
— Хорошо, расскажу. Я люблю тебя, Корин Томпсон.
Корин перестала дышать. Застыла. Стала такой неподвижной.
Эти слова просто сорвались с моих губ. Я не собирался произносить их вслух, но правду не скроешь.
Я любил ее. Больше, чем можно любить другого человека. Она заставляла меня смеяться. Из-за нее мне хотелось кричать.
Корин делала меня таким невероятно счастливым. И в то же время чертовски грустным. Она была причиной, по которой мне хотелось жить полной жизнью. Того же я хотел и для нее.
Я поцеловал ее в шею.
— Не думаю, что с тобой что-то не так, — пробормотал я у ее кожи, и Корин сразу же напряглась.
— Ты ничего не знаешь...
— Ш-ш-ш. Прекрати, — попросил я, покрывая поцелуями кожу под ее подбородком. — Ты прошла через то, что большинству и не снилось. Подобное горе оставляет шрамы на людях. Меняет их. Оно изменило и тебя.
Я развернул Корин, чтобы она оседлала меня. Ее руки лежали на моей груди, прижимаясь к сердцу. Равномерно бьющемуся сердцу.
— Мне кажется, ты так боишься умереть, что забыла, как жить. И не позволяешь себе этого. Но, Кор, я не дам тебе творить подобное с собой. Бери пример с мужчины, который едва все не потерял. Ты не можешь думать только о смерти. А должна сосредоточиться на том, что находится прямо перед тобой.
— Не думаю, что в этом есть смысл, — вздохнула Корин.
Я давил на нее. Вероятно, мне не следовало этого делать. Корин была из тех, кто убегает. В любой момент она могла исчезнуть, и я не успею ее поймать.
Но ее саморазрушение разбивало мне сердце. Ведь теперь я сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить ее.
Я поднял руки и нежно притянул Корин к себе, чтобы поцеловать. Глубоко и по-настоящему. Я целовал ее так, будто хотел выплеснуть все те чувства, что испытывал к ней. К этой грустной, одинокой, вроде-как-сумасшедшей девушке.
— Прекрати думать о том, что может произойти потом, и сосредоточься на том, что происходит здесь. Сейчас. Со мной. — Я погладил ее щеки подушечками больших пальцев.
— Смейся со мной…
Я покрыл поцелуями ее шею.
— Танцуй со мной…
Отодвинул ее блузку в сторону и поцеловал плечо.
— Улыбайся со мной…
Поцеловал в висок.
— Люби со мной…
Я провел ладонями по ее рукам и переплел наши пальцы. А потом наклонился и поцеловал в губы. Корин раскрыла их и тихо вздохнула, когда наши языки соприкоснулись. Я крепко сжал руки, держа ее в объятиях. Мне хотелось, чтобы она слышала меня. Слушала. И я проглотил ее слезы. Одну за другой.
— Живи со мной, — умолял я.
— Бек, — произнесла Корин мое имя, всхлипывая.
Она
