Я люблю тебя.
Но у меня не было возможности этого сделать.
Смутно помню, как позвонила сестре. Не знаю, что заставило меня связаться с ней. И если бы не была такой оцепеневшей, я бы очень удивилась тому, что она сразу же оказалась рядом со мной.
— Ты вообще спала? — спросила Тамсин, отодвигая стул и усаживаясь рядом.
Я крепко держала руку Бекетта в своей. Не отпускала. Даже когда приходили медсестры, чтобы проверить, все ли у него в порядке. Держала все время.
Бекетту нравилось, когда я прикасалась к нему. Но делала я это не часто. Теперь я собиралась загладить свою вину.
— Прошлой ночью медсестры принесли мне одеяло и подушку. Кажется, мне удалось немного поспать.
Я пожала плечами. Сейчас меня не очень заботили такие мелочи, как сон или еда. Поглаживая руку Бекетта, я думала лишь о том, чтобы она перестала быть такой холодной.
— У него пальцы ледяные. Думаешь, это нормально? Они слишком холодные наощупь, — пробормотала я, сжимая кончики его пальцев, пытаясь их согреть.
— Здесь прохладно, уверена, все дело в этом, — ответила Тамсин.
Я никак не отреагировала на ее слова. Все мои силы были направлены на то, чтобы держать себя в руках.
— Когда приедет его семья? — спросила Тамсин, разделив сэндвич, что принесла мне, на две части, и съела половинку.
— Скоро, — ответила я ей, не отрывая взгляда от лица Бекетта.
И снова молчание. Непрерывное шуршание вентилятора и пиканье мониторов сердечного ритма уже просверлили дыру в моем мозгу.
Наша история только началась, Корин.
Он солгал мне. Не намеренно, конечно, но солгал. Все это не похоже на начало истории.
Это ее конец.
Единственный, который мне и стоило ожидать.
— Вы провели здесь всю ночь, милочка? — В палату вошла пожилая медсестра Тоня. Она проверила показатели на мониторах и записала их в карту Бека. — Мне же не нужно напоминать тебе, что время посещения длится до восьми часов. И только по одному посетителю. — Взглядом она указала на мою сестру.
— Знаю. Простите, — ответила я ей устало.
Тамсин была готова ввязаться в спор. Я покачала головой, и она закрыла рот.
Тоня по-доброму мне улыбнулась.
— Пока вы не шумите, притворюсь, что не видела здесь двоих посетителей.
— Спасибо, — ответила я ей и попыталась улыбнуться. Но не смогла.
— Есть изменения в его состоянии? — спросила Тамсин, отодвигаясь, чтобы Тоня поправила дыхательную трубку Бека и одеяло на его неподвижном теле.
— Если бы, — ответила она грустно. — Он слишком молод, чтобы находиться здесь, — пробормотала она себе под нос. — Вернусь проверить его через час. Здесь должен остаться один человек. Таковы правила, — напомнила мне Тоня и подмигнула.
После того как она ушла, я села и снова взяла Бекетта за руку.
— Он очнется, Там. Я знаю это.
Мои слова звучали так уверенно. Это была убежденность, которую я изо всех сил пыталась почувствовать. Поверить в нее.
Я произнесла их как Мисс Позитивность и улыбнулась, думая о том, как часто сама называла так Бекетта. Мистер Позитивность.
Настала моя очередь заслужить это прозвище. Потому что я не собиралась сдаваться. Никогда. Даже если шансы были ничтожны.
Даже если все мои инстинкты и весь опыт твердили, что мы уже через это проходили. И я уже знала, что будет дальше.
— Надеюсь на это, Кор. Правда. — Тамсин не была в этом уверена, и я видела сомнение на ее лице.
— Не смотри так, — потребовала я резко.
— Как, так? — удивленно переспросила она.
— Будто не веришь в это. Будто он не очнется, — прошипела я.
— Я не...
— Да, это так! Я вижу это в твоих глазах! — Я была на взводе. Не могла ничего с собой поделать. Гнев пришел на смену оцепенению.
— Корин, просто мне кажется, ты должна подготовить себя...
— Я не буду этого делать, Тамсин. Он, черт побери, не мертв! Он дышит! Его сердце все еще бьется! Не смей предлагать мне подготовиться к тому, что, как я знаю, не произойдет!
Тамсин опустила руку мне на плечо.
— Кор, успокойся. Просто я помню, что было с тобой, когда мама с папой умерли. Знаю, тогда меня рядом не было, но теперь я буду с тобой.
Я замерла от ее прикосновения.
— Бек не мама и папа. Это совсем другое!
Так ли это?
На меня нахлынуло ужасное чувство дежавю. Шумная аппаратура. Медсестры, снующие туда-сюда. Бледное холодное тело, лежащее на кровати, подключено к капельнице.
Боль томилась во мне, готовая сокрушить меня. Она так никогда полностью и не проходила.
Что, если он не придет в себя? Что я тогда буду делать?
— Он очнется, Тамсин. Это не конец.
Так уверенно.
Так чертовски уверенно.
Я не могла позволить себе думать иначе.
Не знаю, как долго просидела. Пришли родители Бекетта, а я все сидела. Не уйду. И плевать на политику одного посетителя.
Буду сидеть, пока Бекетт не придет в себя.
— Врачи обеспокоены повреждением мозга. Он провел много времени без кислорода. Его сердцебиение в норме, но он не приходит в себя. Они рассматривают возможность гипотермической терапии. — Отец Бекетта тихо разговаривал со своей женой.
— Что, если он не очнется, Стэн? — спросила Мэрил, произнеся слова, о которых думали все.
— Он очнется, — вмешалась я.
Родители Бека удивленно взглянули на меня, не осознавая, что я их слышу.
— Конечно, очнется, — тихо ответил Стэнли.
— Почему тогда вы вообще сказали, что он не очнется? — со злостью спросила я.
Мэрил вытерла слезы.
— Он здесь во второй раз. В таком состоянии. Сколько еще его бедное тело сможет вытерпеть? — зарыдала она.
— Он придет в себя! Он не бросит нас. Бекетт будет бороться, чтобы вернуться. Вы совсем его не знаете?
— Корин,
