— Вам бы умишка побольше, а приключений на попу поменьше, синьорина Гвидиче, — болтовня с собой помогала расслабиться.
Ещё недавно я сочувствовала Мими — угораздило птичку влюбиться в такого бабника, как Ром, а теперь… Сальваторе прав — я с первой встречи втрескалась в синьора Ландольфи. Заклинание Эммы и виртуозная игра кудрявого командира помогали не замечать этот факт, но себя обмануть сложно. Пальцы сильнее сжали подарок Рома, и я услышала щелчок — перстень оказался тайником с крышечкой, а внутри малюсенький свиток. Дрожь в руках не унималась, пришлось постараться, чтобы развернуть бумажку, а когда я прочитала содержание записки, комната перед глазами заплясала вперемешку с цветными кругами.
Я люблю тебя, Гвидиче. Никогда не забывай об этом. Ландольфи.
Признание… Обычное, фавн подери, признание в любви. Написанное не поэмой, исполненное не серенадой под окном, но пробрало до слёз. Три главных слова, сказанные вслух — ничто, а поступок Ромео — таинство. Он отдал мне перстень своей матери в святейшем месте, где люди связывают жизни узами брака, спрятав чувства под синим драгоценным камнем. Теперь Рома нет рядом, а признание есть…
Шмыгая носом, перечитывала записку, любуясь почерком синьора Ландольфи — жутко корявый, как у всех лекарей, и жутко красивый в этой своей корявости. Каждую загогулину помнить буду! Слёзы катились по щекам, а я мечтала, чтобы Ромео оказался рядом, достал из кармана новенький носовой платок и успокоил.
— Соберись! — рявкнула на себя.
Слишком много истерик и слишком мало полезных действий. Всхлипнув под занавес, я поднялась с кровати, вытерла лицо краешком одеяла и твёрдо решила — больше никаких сантиментов. Рыдать буду в объятиях синьора Ландольфи, когда мы встретимся, и исключительно от счастья. Нужно поговорить с Карузо, я ему сотню ведьм найду, озолочу и без того небедного Охотника, только бы лекаря отыскал или в Польнео скорее меня доставил. Надев кольцо на пальчик, тряхнула головой, отгоняя остатки слабости, и вышла из комнаты.
Гостевая спальня, куда меня определил Пелле, находилась на первом этаже, и я пошла по длинному коридору, намереваясь отыскать Карузо, но всё вышло совсем не так, как ожидала.
Не дойдя до гостиной совсем чуть-чуть, я замерла, а виной всему знакомый, тоненький, мерзкий голосок. Шмыгнула за угол и прислушалась — уши меня не обманули. Синьорина Альда имела невероятную способность оказываться в самых неожиданных местах: утром в нашем съёмном доме, а теперь в гостиной синьора Карузо.
Глава 22
— Убьём её, — кровожадное предложение Альды заставило меня вздрогнуть.
Мысли в голове разбегались, совсем как горожане на карнавале, когда в воздух взмыла ведьма. Никак не могла сообразить, что происходит, но одно ясно — эти двое говорили обо мне.
— Я хочу, чтобы синьорина сделала меня чуточку богаче, — Охотник одним предложением дал понять, насколько я недалёкая.
Поверила, что синьор Карузо поможет найти Ромео… О, Сильван! Конечно, он не собирался этого делать! И везти меня в Польнео тоже не собирался. Прижав холодную ладошку к взмокшему лбу, я тихонько сползла по стене. Раскатала губу — отблагодарить Пелле за услугу парой пойманных ведьм. Сейчас же, ага! Ублюдок найдёт способ заставить меня батрачить на него до конца жизни. Прижимая пальцы к вискам, старательно утрамбовывала мысли, пытаясь понять, как выбраться из дома Карузо. Надо вернуться в спальню, забрать револьвер и попытаться сбежать… Через окно! Первый этаж ведь. Я завернула за угол коридора, намереваясь поскорее добраться до оружия, но передо мной неожиданно возник синьор, здорово напоминавший огромную покатую гору. Незнакомец смотрел недобро и не давал пройти.
— Пусти! — заорала, когда бугай больно скрутил мне руки за спиной и потащил в гостиную.
На рукаве его кожаной куртки красовалась нашивка в виде отрезанной головы ведьмы. Таких Охотников ценят — здоровенный, молчаливый и наверняка исполнительный.
— Синьорина Гвидиче, вы уже познакомились с моим новым телохранителем! — воскликнул Пелле, когда бугай толчком в спину заставил меня войти в гостиную. — Фабио, мне нравится, как ты работаешь. Увеличу тебе жалование, — Карузо обращался к человеку-горе. — Друзья мои, — раскинув руки, Охотник с улыбкой зашагал по комнате, — скоро я стану настоящим богачом, а поимка ведьм останется в прошлом.
Слова Карузо меня запутали — ловить ведьм он больше не собирался, но всё равно рассчитывал разбогатеть. Альду, напротив, выступление Пелле не смутило. Она улыбнулась, цапнула со столика миниатюрный кинжал и с ненавистью метнула в мой портрет над камином. В голове загудело — вот кто издевался над картиной…
— По глазам вижу, синьорина Гвидиче хочет знать, что происходит, — голубокровая хихикнула.
Я действительно не отказалась бы получить объяснения, но шок лишил меня дара речи. Человек-гора надавил мне на плечо, заставив сесть на стул, и замер у меня за спиной.
— Вы до сих пор ничего не поняли, синьорина Ловчая? — уголки губ Пеллегрино поползли вниз, он брезгливо скривился. — Альда, объясни ей.
Рыбина подошла ко мне, наклонилась так, что расстояние между нашими лицами стало слишком интимным, и выбросила горячим шёпотом:
— Ненавижу… Из-за тебя казнили моего мужа, — её голос сделался громче. — Марио, — в глазах голубокровой мелькнула боль, — мой Марио…
Марио? Я где-то слышала это имя. «Марио» — крутилось в памяти, оставляя неприятный привкус на языке, но я никак не могла вспомнить, кто этот синьор и уж тем более не улавливала связь между его казнью и обвинением.
— Она не помнит, Альда, — зло процедил Пеллегрино. — Для тебя Марио был мужем, для меня родным братом, а для синьорины Гвидиче — пустым местом.
— Понятия не имею, о ком вы говорите, — попыталась подняться на ноги, но свинцовая ладонь телохранителя хлопнула меня по плечу, пришлось прижать попу к стулу.
— Вспоминайте, синьорина, — Карузо схватил меня за волосы, вынуждая запрокинуть голову. — Забегаловка «Сытый Матео», Охотник, который принял вас за Кровавую Тину…
И я вспомнила… Это было очень быстро и очень больно. Цепляясь пальцами за мощное запястье синьора Пеллегрино, старалась освободиться от его хватки и тонула в нахлынувших воспоминаниях. Сумасшедший Охотник, которого я встретила в Польнео, ублюдок, что пытал меня углями и поплатился за это жизнью — Марио. Только сейчас поняла, что между ним и синьорам Карузо есть внешнее сходство. Значит?.. Марио был братом Пелле и мужем Альды. О, святейшие печати…
— Я всё рассчитал. Узнал маршрут Ловчих, устроил нашу встречу в деревне и разыграл гениальный спектакль, но всё пошло немного не по плану.
— Немного? — рыкнула голубокровая. — Сальваторе — тупой жирдяй, сначала отказался на мне жениться, а потом и вовсе прогнал. Теперь без шантажа не обойтись, а это риск.
— Рискнём, — заявил синьор Пеллегрино.
***
Истории, в которую я угодила, предшествовал целый ряд хорошо спланированных событий, а их автор непревзойдённый интриган — синьор Карузо. Он, конечно, задыхался от желания совершить вендетту, но это не мешало ему думать
