— Ты… у тебя… — несколько тонких седых волосков на виске резко выделяются на фоне темных прядей Марка, и в груди становится горячо. На глаза наворачиваются слезы, я тихо спрашиваю: — Испугался за меня?
Краев смотрит долго, таким взглядом, от которого все понятно без слов, а после усмехается:
— Знаешь, Маша, одно дело, когда ты треплешь нервы в безопасном месте и совсем другое, когда я вижу, что тебя грызет стая голодных волков. Очень, знаешь ли, отрезвляет.
Сильная рука сжимает мою ладошку и я кусаю губы. Никто и никогда так сильно не боялся за меня. Не настолько, чтобы бросаться на помощь, рискуя собой.
— Нога почти не болит… — невпопад шепчу хрипло, только чтобы избежать слишком серьезного разговора сейчас.
— Это хорошо, — Марк смотрит на меня внимательно, а после поднимается, — полежи, скоро мы вернемся домой, и врач осмотрит твою ногу. Я схожу проверю, все ли собрались.
Краев ободряюще улыбается напоследок и выходит из комнаты. Очень вовремя, потому что меня накрывает ошеломляющей волной горячей благодарности и испуга одновременно. Я дрожу, поспешно вытираю слезы и понимаю, что даже словами не могу выразить то, что чувствую к нему. Марк спас мне жизнь, не раздумывая бросился на помощь навстречу голодной стае, даже не подумав о том, что может пострадать сам. И… не просит за это ничего взамен, не пользуется этим, как сделал бы Эдуард.
Хотя я бы не раздумывая отдала абсолютно все, что имею.
Глава 18. Решено за меня
Долгая дорога с двумя перелетами действительно выматывает слишком сильно. Особенно если так кататься через день. Хорошо хоть Горский после скандала не заартачился и переправил нас всех назад, не создавая препятствий.
Правда, остальным сотрудникам «Парнаса», в отличие от меня, повезло больше. Потому что из аэропорта они все разъехались по домам, а вот меня мой заботливый босс и правда потащил к врачу! Частная клиника работала круглосуточно, так что работники и анализы взяли, и ногу перевязали, и уколы сделали. Хотя я протестовала сильно! Еще больше я протестовала, когда узнала, что таких уколов придется сделать как минимум пять!
— Маша, ну что ты как маленькая? Неизвестно, чем болели эти твари. От бешенства, например, лечения практически нет. Несколько уколов для профилактики и…
— Но он почти не прокусил через одежду! — привела я аргумент.
— Я в курсе, что ты боишься уколов, мышка, но поверь — ты не отвертишься. Я лично прослежу.
— И как же? Силком меня будешь таскать сюда? У тебя ведь дела постоянно!
Лучше бы я молчала, потому что Краев посмотрел на меня фирменным убийственным взглядом, будто видел впервые в жизни, и произнес невозмутимо:
— Мой водитель будет возить тебя в клинику каждый день. Если надо — силой. Он как раз бывший спецназовец. Так что лучше веди себя хорошо и слушайся врача.
Я прикусила язык и только кивнула. А что я? Я ничего! Надо так надо, как говорится.
Дорога к дому прошла в молчании. Лично я вымоталась так, что чувствовала себя как желе — хотелось растечься на чем-нибудь мягком и не вставать как минимум двое суток.
— Насыщенный день вышел… — выдыхаю я, когда Марк останавливает машину у подъезда, где я снимаю квартиру.
— Это точно, — он коротко усмехается, устало откидывается на спинку кресла и глушит мотор. В салоне повисает полумрак, но я буквально кожей ощущаю взгляд Краева на себе.
— Не выходи завтра на работу.
— Почему? У меня совсем не болит нога.
— Сейчас раннее утро, скоро рассветет. После дороги все устали, так что я решил на завтра всем командировочным дать отгул. Надо, чтобы все просто выспались и пришли в себя после поездки. Все равно толку от таких работников будет мало.
— Ты очень заботливый начальник, — без тени сарказма хвалю я.
— Очень. Хочешь остаться работать под моим началом подольше? — говорит он с тихим смехом, но голос остается серьезным.
Чтобы перевести все в шутку и хоть как-то разрядить обстановку, смеюсь в ответ. Ох, не надо о таком даже думать…
— Не стоило так грубо с Горским говорить. Ты же так хотел заключить этот контракт, — вполголоса говорю я вместо ответа.
— Ничего. Свет клином не сошелся. Для меня главное, что все в безопасности и что с тобой все в порядке.
Сердце пропускает удар и с трудом удается выровнять дыхание, когда Марк невесомо касается пальцами моей щеки.
— Сильно испугалась? — его шепот в темноте звучит слишком интимно.
— Немного, — голос почему-то хриплый.
— А я сильно. Там, в лесу, когда увидел тебя на снегу, а вокруг волки… в жизни такого ужаса не испытывал…
Боже-боже-боже! Сердце бьется после этого признания как сумасшедшее, даже руки начинают дрожать от волнения. Во рту моментально становится сухо.
— Все в порядке, Марк. Хорошо, что ты успел на помощь. С… спасибо тебе, — говорю едва слышно и перехватываю его ладонь, — мне… мне пора, наверное.
Вырываюсь из машины вихрем. Холодный воздух мгновенно опаляет горящие щеки, но даже легкий мороз и свежесть не помогают прийти в себя. Привычно взбегаю по лестнице, не дожидаясь лифта, и когда я уже открываю дверь, слышу гулкие шаги позади себя.
Сердце пропускает удар.
Резко разворачиваюсь и почти нос к носу сталкиваюсь с Краевым.
— Зачем ты за мной идешь? — возмущенно отпихиваю мужчину, но бесполезно. Проще танк с места сдвинуть!
— Вообще-то я тоже живу здесь, — он указывает ключами за мою спину на соседнюю дверь, но делает шаг не к ней, а ко мне.
— Ох, отлично, мы еще и соседи… Это здесь у тебя трубу прорвало и ремонт шел? — несу околесицу, а сама отступаю назад.
— Здесь, — отвечает босс с легкой усмешкой. — А ты против?
Упираюсь лопатками в стену. Теперь бежать некуда. Расстояние между нами стремительно сокращается до нескольких сантиметров. Я невольно крепче вжимаюсь в препятствие стеной и зачем-то встаю на цыпочки. И не могу отвести взгляда от его темнеющих глаз.
— Не очень… — срывающимся шепотом выдыхаю прямо в губы Марка.
Его взгляд мгновенно становится обжигающим. Краев вдруг резко прижимает меня к себе, стискивает в стальных объятиях, не оставляя ни миллиметра свободного пространства. И это хорошо, потому что от опаляющего мои губы чужого дыхания по позвоночнику вниз летят мурашки и колени подгибаются. Цепляюсь пальцами за его куртку как за единственное спасение и тянусь навстречу.
Наши губы почти соприкасаются — я даже не дышу в этот момент. Только зажмуриваюсь и отдаюсь этой буре желания внутри. Почти чувствую этот поцелуй, такой желанный и сладкий, что уже сейчас от предвкушения покалывает кончики пальцев, словно от разряда тока. И в следующую секунду, когда самое важное вот-вот должно было произойти, телефон внезапно взрывается истеричной мелодией на весь подъезд!
От громкого звука испуганно
