Башкир рванул вперед и быстро закрыл щеколду. Подобрал валяющийся тут же, на полу, оброненный Барановым молоток и несколькими ударами вбил нижние защелки как можно глубже, после чего закрыл верхние. Повторил то же самое со второй дверью и повернулся к остальным членам группы.
– Это что было? – спросил лейтенант у только выбравшегося из машины Бельского. – Это что за черная дрянь?
– «Черная смерть», – прохрипел тот, будто это все объясняло.
Азат уселся у стены, стащил со спины рюкзак, выкинул прямо на пол несколько пачек патронов и принялся снаряжать пустые «рожки». Зубы стучали, руки не просто дрожали – они ходили ходуном. Остроголовые автоматные патроны раз за разом выпадали из трясущихся пальцев на бетон, но он подбирал их и запихивал в магазин.
Думал, что монотонная работа поможет собраться с мыслями, успокоиться. Получалось так себе.
Уже не один раз случалось, что кто-то из мародеров не возвращался с поверхности. Даже когда это произошло с первым составом «Булата», даже когда с самим Нельсоном, это не вызвало у Азата таких эмоций, как произошедшее с Лехой и Ершовым.
Может быть, из-за того, что они умерли у него на глазах. Или потому, что он успел их узнать. Или не верил, что эти двое – крепкий неунывающий здоровяк и действительно башковитый парень – попадут в ситуацию, из которой не смогут выбраться.
Похоже, только сейчас он окончательно осознал, что имела в виду Ландыш. Дело было вовсе не в женской привычке лаяться, жена действительно боялась, что он не вернется. Так же как не вернется теперь Баранов к своей бледной забитой Айсылу.
А если их отряд не справится с миссией, то последним ее воспоминанием о муже будет ссора. И как она поцарапала ему лицо.
Азат дотронулся до шершавой поверхности пластыря, поднял голову и понял, что остальные уже некоторое время что-то активно обсуждают. Сам он как-то забылся, погрузившись в свои мысли и выпав из реальности. Напрягся и осознал, что даже отрывочно не помнит, о чем шла речь.
– Потом решим, – прервал разговор лейтенант. Он подошел чуть ближе к башкиру и спросил. – Ты как, в порядке?
– Нет, – ответил Азат. – Какой уж тут на хрен порядок?
– Да уж, действительно, – кивнул командир, покачал головой. – Жаль пацанов. Я что сказать хотел, за Ершова спасибо тебе. Это я должен был его дострелить, но сам понимаешь, тяжело это.
Азат не нашелся, что ответить. Просто пожал плечами и продолжил набивать магазины, аккуратно выкладывая их в ряд на полу.
– Спать будем здесь, – сказал Бельский. – Спальники сгорели, так что устраиваться придется в машинах. А там все не поместимся… В общем поделим смены, как и собирались…
– Семь на два не делится, – прохрипел Шмель, на секунду оторвавшись от фляжки.
– Что во фляге? – заинтересовался «крепостной».
– Какая на хрен разница? – спросил водитель и снова приложился к горлышку.
– Я не понял. – Бельский сделал шаг вперед. – Ты чего творишь, мародер?
– Я спросил, какая на хрен разница? – снова ответил тот.
Атмосфера в гараже начинала накаляться. «Крепостной» сделал еще шаг вперед, Шмель завернул крышечку, бросил флягу на пол и потащил из ножен на плече кинжал. Похоже, они всерьез собрались пустить друг другу кровь.
– Командир, скажи этому, чтобы успокоился, – медленно проговорил боец «Булата». – Иначе нас станет еще на одного меньше.
– Мужики, успокойтесь, оба, – подал голос лейтенант. – Мало того что двоих потеряли, не хватало друг друга порезать сейчас.
– Ты хоть понимаешь, что нас всех подставляешь? Если нам снова придется куда-то валить, кто за руль сядет? – попытался вдруг воззвать к голосу совести Бельский.
– Какая разница? – пожал плечами Шмель. – Все равно все сдохнем. Мы еще до Альметьевска не добрались, а уже двоих потеряли. А до самой Бугульмы ехать и ехать.
– В Альметьевске спокойно должно быть, – подал голос Борн. – Говорили, что прошлая группа там никого живого не встретила.
– Ты чего, еще не понял, что ли? – спросил Шмель. – Они и тут наверняка особо никого не встретили. Ты чего, реально не догоняешь?
– О чем ты? – спросил тот, медленно обходя его по кругу.
– Видимо, нет, раз ты так удивляешься. Может, ты ему объяснишь? – повернулся водитель к Бельскому. – Уж ты-то точно должен знать, в чем дело.
Тот замолчал, поджав губы. Шмель по-прежнему сжимал в ладони рукоять кинжала, медленно отодвигаясь к стене и поочередно поворачиваясь то к одному из «крепостных», то к другому. Борн шел следом, будто готовился к нападению.
Лейтенант стоял чуть позади, будто не знал, то ли хвататься за ствол и пытаться утихомирить буянов, то ли присоединиться к ним в драке. И лишь Иван с Саввой будто не обращали на происходящее внимания. Первый даже из машины не вылез, только открыл водительскую дверь и свесил наружу ноги, а второй так вообще извлек из вещмешка луковицу, кулек с вяленым мясом и принялся с аппетитом жевать.
– Я вот не знаю, о чем ты, – продолжал Борн. – И командир мой не знает.
– Думаю, о том, что кто-то на нас натравил этих тварей, – решил подать голос Азат. – И «птицеедов», и «кенгов». Я видел обычные собачьи своры в Челнах и «лаков». Не бывает таких больших стай. Тут будто «кенги» не из собак, а из крыс мутировали.
И после этих слов весь боевой задор у мужиков сошел на нет. Борн вообще поник, будто шарик, из которого выпустили часть воздуха, Бельский просто плюнул на пол и отвернулся.
– Я ж говорил, догадаются, – заметил Савва, внимательно осмотрел оставшийся кусок луковицы и закинул его себе в рот.
– Рассказывайте, – потребовал лейтенант. – Давайте не будем темнить и вы от начала до конца расскажете, что и как там случилось. А ты, Никита, будь добр, убери нож.
– Ага. – Шмель согласился и спрятал оружие. – Я вот обожаю страшные истории на ночь.
– Короче, мы идем уничтожать не просто логово тварей, – начал рассказывать Бельский, так и не поднимая взгляд. – Это не какие-нибудь «птицееды» или «кенги», даже не «лаки», как вы их называете. Седой рассказал, что происходило в Бугульме, перед самой смертью. Когда они въехали в город, то сцепились между собой. Старший у них в группе просто развернулся и ушел куда-то, Стас напал на самого Седого, тот его оттолкнул и случайно сбросил в провал, где тот напоролся на арматуру. А потом появились фигуры. Черные и высокие.
– Он говорил, что зрение стало черно-белым, – вставил Борн. – Фигуры были черными. А еще трава на горе была ярко-зеленой, хотя в других местах цветов не было вообще.
– Сразу и сказали бы, – усмехнулся лейтенант. – Все ведь понятно. Это «ментал».
– «Ментал»? – не понял Бельский.
– Да. – Лейтенант огляделся вокруг в поисках места, но не придумал ничего лучше, чем открыть пассажирскую дверцу «УАЗа» и взгромоздиться на сиденье. – Были у
