Однажды, в момент очередного яростного противостояния добра и зла, отважный разбойник Вовка сунул в лифтовую шахту свою пятую конечность, растущую между плеч. Не рассчитав угла наклона корпуса, мой дружок с криком: 'Казаки - вонючки, у маньяка попа с ручкой!', спикировал вниз головой на земляной пол подвала. Воодушевлённые героизмом своего лидера, разбойники ринулись толпой следом за ним, но только уже не головой, а ногами вперёд. Как потом рассказывал Вовка, он и сам толком не понял, когда хрустнула его ключица: то ли в момент соприкосновения с полом, то ли во время верховых скачек трёх пар ног однополчан на его спине. Как бы то ни было, кость была сломана, больничный на целый месяц обеспечен, а авторитет бесстрашного воина прикипел к моему другу на всю оставшуюся дворовую жизнь!
Вовка был героем! И даже старшие ребята, встречая во дворе поломанного разбойника, здоровались с ним за руку. Это был успех!
Но дружба со старшеклассниками была не единственным и не главным преимуществом полученной травмы. Я уже писал, что ребятами мы были смышлёными, а значит, умели извлекать пользу из, казалось бы, самых нелепых жизненных ситуаций. Так вышло и в тот раз.
Как-то после уроков я сосиской болтался на перекладине, а травмированный Вовчик рассказывал мне об ужасах советской медицины, использующей кощунственные методы вправления сломанных костей.
- Прикинь, подходит ко мне этот амбал и говорит: 'Ты, Вова, легко отделался! Мог бы и шею свернуть'. А потом ласково так, гад: 'Сиди, дружочек, ровно. Сейчас будет немножечко больно'. Ну, я, как порядочный, сделал, что мне дядя доктор говорит, расслабился и жду, когда немножечко больно станет. А он, изверг, как рванёт за плечо! Я даже сознание потерял. Открываю глаза, а они мне ватку с нашатырным спиртом к носу суют.
- А это ещё зачем?
- Ну, это, чтобы в сознание вернулся.
- А...
- Так ты угадай, что этот врач у меня после спросил? Спокойно так, как будто он вообще не при делах: 'Ну, что, говорит, дружище, не больно было?'. Если бы не перелом, Серый, точно вмазал бы гаду!
Рассказывая, Вовка отчаянно жестикулировал здоровой рукой, но, вдруг в один момент сделал невозмутимое лицо, притих и уселся спиной к тротуару на вкопанную в землю тракторную покрышку. Я спрыгнул с перекладины и вопросительно уставился на друга. Тот слегка качнул головой себе за спину. Мимо проходила она! У меня перехватило дыхание. Яркие солнечные лучи вплетались в её развивающиеся на весеннем ветру длинные золотистые волосы, походка лёгкая и непринуждённая, огромные голубые глаза... Нокдаун! Вовчик заметно нервничал, барабаня пальцами здоровой руки по колену и часто топая ногой. Я стоял как парализованный, глядя на Машу, не в силах оторваться от такой неземной красоты.
Вдруг Вовка соскочил с колеса, бодрым шагом подошёл ко мне и неестественно громко заявил:
- Ну-ка, Серый, помоги на турник запрыгнуть! Буду 'солнышко' на одной руке крутить!
Я оторопел от таких слов и, округлив глаза, тупо смотрел на друга, не зная, что на это отвечать.
- Ну, давай! Подсади меня! - продолжал бодро настаивать Вовчик.
- Ты что, - говорю ему тихо, - совсем того? Как ты собираешься на одной руке? Ты и на двух-то всего один раз крутился. Или забыл как потом в кусты улетел!
- Братан, я похож на идиота? - не шевеля губами, сквозь зубы прошептал в ответ Вовчик тихим, дрожащим от волнения голосом.
- Ну, вообще-то сейчас немного похож, - еле сдерживая смех, также тихо ответил я.
Но он снова громко продекламировал неестественно низким голосом:
- Да не парься, братан, я уже раньше пробовал, ещё до того, как мне эти волчары плечо прострелили. Нас же в армии всех этому учили, ничего особенного. Размяться надо, а то так совсем деградирую.
Я давился собственным истерическим смехом, делая вид, что просто закашлялся, и не представлял, что же делать дальше. Затем, взглянув в сторону Машеньки я с ужасом обнаружил, что она остановилась и с явным интересом смотрит в нашу сторону. Боже мой, какие глаза! Нокаут! Ну, Вовчик, теперь держись - сам напросился! Я развёл в стороны руки и пожал плечами, мол: 'сам виноват!', подошёл сзади к другу, уже стоящему под перекладиной, схватил его за пояс и громко скомандовал:
- Готовсь! Раз! Два! Три!
На счёт 'три' я резко рванул вверх тяжеленного Вовку, а тот, взвыв от боли, вместо того, чтобы цепляться здоровой рукой за турник, ударился об него темечком и спрыгнул на землю.
Теперь я уже не мог сдерживать смех и вовсю хохотал от души, и только немного успокоившись и утерев слёзы, смог шёпотом спросить:
- Вован, что за цирк? Ты что творишь?
Но, на моё удивление, друг продолжал действовать по заранее утверждённому им самим сценарию и, сдерживая слёзы боли, громко прохрипел:
- Врачи, подонки, вторую пулю, видать, не вытащили! В плече осталась! Я-то был уверен, что они обе вырезали! Я им устрою горячую точку, блин! Мясники!
Понимая, на какие жертвы идёт мой лучший друг ради покорения сердца возлюбленной принцессы, я уже просто не мог ему не подыграть:
- Хватит с тебя горячих точек, дружище. Ты своё отвоевал... - и для убедительности положил ладонь на его здоровое плечо.
В ответ, Вовка нахмурил лоб, сощурил глаза и утвердительно кивнул:
- Эх, Серый... Если бы не ты, горел бы я тогда в том танке... Идём, что ли, выпьем за наших.
И мы заковыляли, понурив головы, в сторону нашего дома, как старые боевые товарищи. На следующий день Машенька, снова проходя мимо, первая с нами поздоровалась!
Глава 14. Дед
Следующая точка нашего увлекательного маршрута кардинально отличалась от двух предыдущих, и находилась на краю небольшой деревушки. Мало того, что в населённом пункте, так ещё и во дворе старого дома с покосившимся деревянным забором. Дом этот был крайним на улице и граничил с сосновым лесом, который заполонил всё тот же отдыхающий народ. Из лесу доносились запахи шашлыка, музыка, восторженные детские крики и не менее восторженные женские повизгивания.
Забор был невысоким, поэтому двор можно было прекрасно рассмотреть с улицы. Казалось, дома не было никого, однако чуть приоткрытая входная дверь подсказывала, что хозяева, всё-таки, находились где-то неподалёку. Обойдя участок с противоположной стороны, мы обнаружили нужный овраг. Он располагался аккурат посреди заросшего прошлогодними сорняками огорода и имел продолговатую, изогнутую форму, точно соответствующую изображению на старинных картах. Положение осложнял забор из ржавой колючей проволоки, которым
