Пролог
Это была прекрасная осень. Одна из тех, которые убаюкивают землю перед зимним сном так тепло и ласково, что грядущий покой кажется сказкой. Шуршание багрово-золотой листвы под мягким ветром слышится колыбельной. Именно в такую осень, вслед за улетающими птицами, хочется взлететь самой. Дальше от этих стен, сковавших меня, словно узницу. От этой жизни, от одиночества и тускнеющих воспоминаний о маме. От озлобленного и ненавидящего отца.
Но я смотрю в окно, на удаляющийся ключ пернатых и понимаю, что мне за ними не угнаться. Мой предел мечтать, а мечты не окрыляют. Точно не меня, точно не в моей реальности.
Мои мысли прерывает гулкий грохот в дверь. Неужели снова? Наверное, детей обычно радует визит отца. Но, опять же, не в моем случае. Я своего отца боюсь. После смерти матери он почти лишился человечности. Когда-то его карие глаза смотрели на меня с любовью и заботой, сейчас же они темнеют, наливаясь яростью и злобой, при одном лишь взгляде в мою сторону. Наверное, опасаясь лишиться рассудка от распирающей его ненависти, он навещал меня крайне редко. Как правило, происходило это после нескольких выпитых бокалов виски. И ничего хорошего мне наши встречи не предвещали.
Грохот становится более настойчивым, двери чуть не слетают с петель. Я спешу открыть, комнату наполняет знакомый запах крепкого алкоголя. Темный взгляд лениво указывает мне на табурет. Покорность- главное правило этого дома. Нарушений оно не терпит. Ещё бы, ведь отец- один из семи советников короля! Один из главных людей этой страны. Властный и жестокий, как все представители нашей нынешней власти. Только мать могла повлиять на него, с ней он был другим, нежным, любящим. Но теперь вспоминать об этом не имеет никакого смысла.
Быстро сажусь на указанное место, нервно поглядываю на сигарету. Огонь лизнул табак и жар пополз к фильтру, нанося непоправимый урон здоровью некогда родного человека. Дым путался в отцовской бороде и постепенно заполнил собой всё пространство небольшой детской спальни.
— Я слышал, ты просила Елизавету Алексеевну поговорить со мной о переводе на стационарное обучение с домашнего?
Гневный взгляд испепелил последнюю горсть смелости, старательно собранной по всем закоулкам души девятилетней девочки. Губы судорожно задрожали, как перед рыданием, но я сдержалась. Этот человек больше чем мне раздражался только рыдающей мне.
— Отвечай!!! — сиплый голос, переходящий на крик. Я поникла, пытаясь выбрать ответ, который его устроит.
— Отец, я… — Знакомый свист тяжёлой ладони, стремительно набирающей скорость в сторону моего лица. Быстрая но сильная пощёчина в миг лишает способности мыслить, и по щекам хлынули слёзы…
— Анна, я не буду повторять дважды. Ты живёшь в моём доме и, следовательно, по моим правилам. Все твои права и возможности обозначаются мною и не обсуждаются ни тобой, ни твоей учительницей. Кстати, бывшей учительницей. С завтрашнего дня у тебя будет новый преподаватель. Я решил, что Елизавета Алексеевна имеет на тебя дурное влияние. Что же, на этом всё.
Он вышел, хлопнув дверью так, что моё дрожащее тело подкинуло вместе с табуретом. В один миг осознание того, что произошло, накатило волной истерики. Я рыдала, впиваясь ногтями в нежную кожу рук, оставляя царапины. Но боли не было, ни от пощёчины, ни от въевшихся ногтей. Физическая боль просто таяла в душевной. У меня не осталось ничего. Ни шанса на нормальное будущее, ни на общение с кем либо, кроме нашей прислуги, которая, как мне кажется, и общаться то не умела. Монотонные фразы, заученные с книги по этикету и полное безразличие ко всему. Я даже не всегда верила, что эти люди живые, а не киборги, собранные в одной из новомодных лабораторий моего папочки. И, самое страшное, что по собственной глупости я лишилась единственного друга в лице любимой учительницы. Всё пропало. Выглянув в окно безжизненным взглядом, я убедилась, последняя птица с улетающих на юг безвозвратно скрылась за горизонтом. А вместе с ней и моя надежда.
Слёз больше не было, только одинокие гортанные всхлипы. В таком состоянии я выбежала из комнаты и побежала по коридору. Не знаю, на что я рассчитывала. Все двери в доме всегда были закрыты, ускользнуть не было шанса. Я просто быстро шла, бесцельно. Хотела, видимо, остудить голову. А что ещё мог придумать ребёнок, загнанный в клетку, кроме как найти хотя бы в ней больше пространства.
В глаза бросился ключ, торчащий из скважины железных кованых дверей. Его, несомненно, оставил этот славный охранник, мило воркующий с горничной, возле соседней комнаты. Это был мой шанс. Я никогда не была в подвале, из-за усиленной охраны и этих самых, вечно запертых, железных дверей. А вдруг там, как в некоторых давних, больших строениях, есть какой-то потайной ход? Нужно разузнать и, если появится возможность, бежать! Не важно куда, к кому. Просто подальше от этого дома, от этого зверя.
Тише, чем мышка, я подкралась к двери. Благо, охраннику было не до меня. Проскользнула внутрь и побежала по ветвистым ступеням вниз.
Темная страшная комната встретила меня сыростью и лязганьем…оков? Так мне показалось и, видимо, не зря. Посреди комнаты стояли клетки. Большие клетки, переплетённые колючей проволокой и какими-то травами. Вокруг собраны устрашающие инструменты, подобные описывались в моей книге по истории, подаренной всё той же Елизаветой Алексеевной, в разделе "Средневековые пытки". Там всё описывалось в мягкой форме, щадящей детскую психику. Но здесь… Никакая психика не выдержит! На этих жутких вещах остались следы запекшейся крови, в воздухе висел неприятный металлический запах и я, кажется, слышала крики, молящие о помощи. Призрачный вой, или помутнение рассудка на фоне увиденного и пережитого? Я уже собиралась удирать со всех ног, визжа и рыдая, как мой взгляд привлёк мальчик, лет тринадцати, запертый в одной из этих жутких клеток.
Он сидел, безуспешно ковыряя замок на сковавших его цепях, и не издавал ни единого звука. Он не кричал, не плакал. Он будто смирился со своей участью. Мне стало страшно, но боялась я ни мальчика, ни комнату. Я впервые так сильно ужаснулась своему отцу. Что нужно быть за монстром, чтобы творить Такое? С людьми, которых, судя по состоянию тех самых средневековых предметов, здесь побывало не мало? С этим мальчиком, не на много старшим меня.
Я начала медленно приближаться к нему. Когда нас разделяло несколько шагов, он поднял голову. Я его увидела. Это был красивый, пугающе красивый человек. Было в нём что-то, что не давало отвести взгляд. Смольные черные волосы, растрепанной шевелюрой чуть не касающиеся плечей. Почти прозрачная светлая кожа, фарфоровая, лишённая румянца. Но такая прекрасная. Идеальные черты лица, все, выше середины носа. Остальные я не видела,
