Вот, вечереет. Мы все собрались за столом. Экономка подала свой фирменный стейк и эклеры на десерт. Семейный ужин проходил, как всегда, за приятной непринуждённой беседой. Мама протирает салфеткой соус с уголков папиного рта, при этом шутя обзывает его неуклюжим. Папа улыбается ей в ответ, обещая исправиться, но на самом деле точно зная, что исправляться никто не будет. Я потихоньку уплетаю эклеры, пока Ольга Степановна не спохватилась, что стейка на тарелке осталось ещё добрых пол куска. Одним словом, всё как всегда.
Вдруг с улицы доносятся звуки стрельбы. Кто-то выбивает ворота в наш дом, через открытые окна с улицы заплывают черные клубы дыма. Горит сад. Отец вскакивает, пальцем указывает маме на второй этаж. Она хватает меня за руку, мы бежим. Убегаем в мою комнату. Страшно… Мне страшно, маме страшно. Она прячет от меня слёзы, истерично вздыхая. Нервно гладит меня по голове.
— Милый, всё будет хорошо… Папочка всё уладит, плохие люди уйдут…
Говорит это, а сама дрожит, как осиновый лист на ветру. Стуки начинают доноситься на втором этаже. Мама хватает меня и тащит под кровать. Крепко меня обнимает. Я начинаю всхлипывать. Понимаю, что всё плохо. Там папа, слуги… Все, кто мне дорог. Нас от всего этого кошмара ограждает дверь детской спальни.
— Влад, солнышко, пожалуйста, тихо. Пожалуйста, успокойся… — слезный шепот матери и почти болезненные объятья.
Я стараюсь подавить в себе плач, но слёзы всё-равно стекали по, не знавшему ранее горя, лицу.
Грохот в дверь. Она летит с петель. Два амбала перекидывают мебель, пытаясь нас найти. Мы замерли, перестали дышать. Один из них резким движением отодвинул кровать. Стоят, смотрят на меня и маму, мерзко ухмыляясь.
Я вскочил, понимая, что нас никто не защитит, если не я. И я бы запросто справился с этой сворой, но они направили на меня ружьё. Выстрел… Мимо? На мне ничего. Приоткрываю сжатые инстинктивно веки. Мама. Она закрыла меня собою. Её нежно-розовое платье окрашивается в красный. Я, поглощённый безумием, бросаюсь на мужчин. Снова выстрел. Прямое попадание. В глазах темнеет, силы покидают. Они знали, против кого идут. Пуля бы не нанесла вампиру сильного урона, но заговоренная пуля… Не убила, лишь напрочь лишила сил. Я всё вижу, но не могу пошевелиться. Один амбал схватил маму за волосы, потянул вверх. Она обречённо смотрит, проговаривая одними губами:
— Пощадите ребенка…пощадите…
Её не слышат. Или слышат, и мольбы вампирши-аристократки тешат слух нападавших. Нас тащат вниз по ступенькам. Краем глаза осматриваю попутно картину вокруг. Погром, пятна крови, Ольга Степановна, лежащая возле стола. Слёзы закрывают обзор, размывая общие очертания поместья. Терраса, сад, сгоревшие деревья. Мёртвое тело Альберта Рудольфовича, державшего в руках садовые ножницы. Бедный старик отбивался, как мог. На них даже следы крови. Видимо, ранил кого-то из убийц перед смертью. В глазах темно, веки стали не подъёмно тяжёлыми… В голове помутнело. Всё.
Прихожу в себя в жутком подвале, заточенный в клетке. Лицо похитителя. Злобное, ядовитое. Щеку пересёк уродливый шрам. Одежда забрызгана кровью. Крики родителей, несчётное количество ран… Смерть.
— Щенок, слышишь меня? Я Станислав, хозяин этого поместья. Я убил твоих родителей. Надеюсь, насладился представлением? А ты, отребье, останешься здесь, пока не позволю сдохнуть.
Он смотрит, улыбаясь. Улыбка не сходила с его лица, пока он истязал маму, пока ломал кости отцу, и сейчас она при нём. Я вижу её и ненавижу каждой клеточкой тела. Собираю остатки сил и бросаюсь, хватаю, через прутья клетки, его за горло. Тянусь зубами в попытке разорвать глотку этому подонку, но тотчас получаю разряд электрошокера. Его воздействие длиться, кажется, вечность. Падаю. Дверь открывается и мне выписывают десять ударов плетью. Сил кричать нет, молча корчусь от боли.
— Это итог каждого твоего бунта. Чтоб ты знал.
В моё лицо летит лоскут чёрной ткани.
— Чтобы без маски я тебя не видел! Не дай Бог тебе показать мне свои мерзкие клыки!
На этом он ушёл. А я, с этой самой секунды, знаю наверняка. Ты будешь видеть мои клыки, когда они будут разрывать твою семью. И они же, залитые твоей кровью, будут последним, что ты увидишь в предсмертной агонии…
Глава 11
Влад
Неужели это правда? Неужели она дочь этого демона, которому я поклялся отомстить ценой своей жизни? Не может быть… Моя Анна, мой лучик света в кромешной тьме, оказалась насмешкой самих небес, посланной, чтобы окончательно лишить меня решимости. Проклятая ведьма, зачем ты явилась ко мне в облике прекрасного создания? Зачем внушила веру, а потом в один миг так жестоко её отняла? Зачем смотришь невинными глазами, когда я точно знаю, что за этим взглядом живёт одно зло, переданное тебе генетически от чудовища, названного отцом. Хотела лишить меня разума? Так вот, ты своего добилась! Меня с головой накрывает безумие, я жалкий, сумасшедший зверь, который поквитается со всем вашим родом!
Зрачки расширяются, я начинаю истерично избивать стены храма, ставшего нам убежищем. В голове кровавыми кадрами мелькали воспоминания из прошлого. Скудоумный глупец! Как же я мог полюбить чадо злейшего врага? Осмотрел её…неужели она не скажет, что всё послышалось? Что всё — дурной сон?
— Прости…
Простить? Да ты ещё безумнее, чем я, раз решила, что смогу с этим смириться! С самим фактом твоего существования, противоречащим всем моим представлениям о справедливости. Как может быть, что моих родителей, замечательной пары аристократов, больше нет, а отпрыск этого подонка ходит по земле? Не просто ходит, а ходит на моих глазах, не просто дышит, а дышит со мной одним воздухом. Так близко, что я слышу это дыхание. Я подошёл, схватил её за горло. Не смей дышать! Не смей глотать кислород, оскверняя землю своей жизнью… Но, стоило мне понять, что ещё миг, и моё желание осуществиться- как я не смог довести начатое до конца. Не смог! Отпустил её, она упала. Я посмотрел с отвращением в изумрудные заплаканные глаза. Ты причина этому! Причина тому, что я смотрю на тебя и вижу мусор, но не в твоём лице, а в своем собственном. Причина, по которой я ненавижу себя, за те чувства, что испытал к дочери убийцы. Ненавижу себя, ведь в глубине души знаю, что всё-равно люблю. И потому не могу убить. Но эту правду я от тебя скрою, как ты от меня скрыла правду своего происхождения. Нет, не так… Я утаю её от нас двоих. Я заставлю Нас верить, что причина, по которой ты всё ещё дышишь- моя
