Поэтому никто не обратил внимания, как озеленитель, рослый мужчина в форменной зеленой куртке, зашел в кусты, негромко, но настойчиво спрашивая: "Что такое? Куда ты меня ведешь?"
А Оля манила и манила его за собой. Ей повезло: этот человек мог видеть ее в обычном состоянии. Редкая способность! И тем более повезло, что его не было в больнице раньше.
А вот услышать, что Оля ему говорит, он не мог... Поэтому ей пришлось указать на его лопату, а затем - на землю между кустами.
- Копать? - Оля закивала так усердно, что ее волосы взметнулись вокруг лица. - Но зачем? Тут что-то спрятано?
Вздохнув, озеленитель копнул. Раз. Другой... Земля подалась неожиданно легко, будто ее недавно копал кто-то другой. Еще несколько взмахов лопатой...
Озеленитель зажал рот, выронил лопату и заспешил из кустов во двор больницы.
- Там... труп! Там человек закопан! - крикнул он на бегу.
Там я закопана, поправила его Оля.
Ей хотелось им все объяснить. Этому человеку из Зеленстроя, и Леночке тоже. Хотелось рассказать, как она приехала из маленького провинциального городка искать работу. Как зазевалась на оживленном нерегулируемом перекрестке. Как хирург и анестезиолог ошиблись - да им было наплевать на нее, им хотелось побыстрее закончить рабочий день, и так же наплевать на умирающую девушку было Петровне. И как они, выяснив, что у Оли здесь нет родственников и искать ее некому, зарыли труп в дальнем углу парка, а историю болезни уничтожили...
И еще - как Оля поняла, что сможет успокоиться только тогда, когда отомстит своим убийцам и будет похоронена как полагается. Но живые ее не слышали, и Оля могла только мысленно благодарить их: зеленстройщика - за помощь, а Леночку - за самый сладкий глоток жизни.
