– Сожалею, но у меня предписание организовывать эвакуацию только вашего квартала. Имеется ли аналогичная служба в другом месте, мне неизвестно.
– Но, мистер… как же я могу уйти в убежище без них?! – голос Ллойда обрел неожиданную силу.
Федеральный служащий немного помолчал, а потом устало ответил:
– Я не могу вам лгать… Эвакуации подлежит население более или менее крупных городов. Жителям провинции останется полагаться лишь на себя и Господа Бога.
– Но как же так? Они замерзнут!!
– Никто не мог предполагать такую катастрофу. У нас едва хватает людей и средств, чтоб помочь городскому населению.
– И что же мне теперь делать? – Ллойд готов был заплакать, почувствовав, как безвозвратно исчезает всё, чем он жил. Его семья, Тина, которой он готов был простить сейчас абсолютно всё, и малыш Джимми… Для человечества это мелочь, но для человека – пусть рушится мир, но сохранится всё, рядом с чем он был счастлив. И несчастлив тоже.
– Решайте сами. А сейчас извините меня – мне надо сделать еще не меньше тысячи звонков.
Тут уже Ллойд не выдержал и зарыдал. Его слезы тут же превращались в жгучий лед на лице.
«Какая глупость! Позволить им ехать в такую круговерть! Если бы я сразу понял тревогу Тины и выехал за ними на чем угодно, мы бы вместе переждали этот час и вместе отправились в убежище, – думал он. – А потом жили бы долго и счастливо, когда холод уйдет».
– …Уйдет ли? – заботливо переспросил внутренний голос.
Головная боль стала просто нестерпимой.
Атмосферное давление – рука об руку с температурой шли к общему финишу.
14.40
– Трень. Трень. Бум-м!! – Ллойд открыл глаза и понял, что умудрился заснуть.
В квартире не осталось ни единого стекла. Горло обжигал сухой мороз, рук Маккалкин почти не чувствовал, а в зале валялся толстый обрубок дерева. За треснувшими рамами свирепствовал ураган, которому вторил разноголосый хор замерзающих кошек и собак. Снаружи было темно. А вперемешку с воздушной свистопляской начал падать крупный град.
Казалось, небо замерзло и лопнуло. И теперь осколки небесного свода барабанят по пропащей земле.
«Сон – это смерть!» – такая мысль заставила его встать на негнущиеся ноги и сделать несколько неуверенных шагов.
Часы на руке, скрытые толстым рукавом, как ни странно всё еще тикали. Сквозь заиндевевшее стекло Ллойд увидел, что до прибытия спасателей осталось полчаса.
«Тина не приехала. И уже, скорее всего, не приедет…» – Остатки паркета горели жиденьким сиреневым пламенем.
Ллойд заставил работать свое воображение на полную катушку, но видения не радовали. Наоборот. Он понимал, что если не выйдет через двадцать минут на улицу – всё. Он встретится со своей семьей уже в раю, а если доберется до эвакуационной колонны, то попадет поближе к аду, в подземное убежище, где сможет выжить.
Но если ему всё же доведется спуститься в убежище, а потом вновь подняться на отогретую солнцем поверхность, то он просто не сможет жить, зная, что где-то на полпути к городу медленно оттаивают трупы его жены и ребенка.
Телевизор не работал – в городе прекратилась подача энергии. Но чем отличается неоновый саван от безликого, темного покрывала вечного небытия?
Лузи медленно описывала круги под ногами, догадываясь, что если про нее забудут, то это уже навсегда. При этом она дрожала крупной дрожью. И, глядя на нее, Ллойд тоже задрожал всем телом, целуя собаку в ее вечно холодный нос.
14.55
Если бы Ллойд вышел из квартиры на секунду раньше, для него всё сложилось бы по-другому. Он просто не услышал бы телефонного звонка – такого громкого и неуместного среди безумного веселья распоясавшейся стихии.
Но на телефонной станции имелся свой резервный генератор, и Ллойд всё еще находился у порога, натягивая на собаку уже третий свитер. А поэтому он услышал… А затем поднял трубку, ожидая услышать несущиеся по телефонному кабелю голоса мертвецов.
«Мист…р Мак…ин! Вы сл… м…ня?» – звонил мужчина, и Ллойд почувствовал облегчение. Позвони сейчас Тина и скажи одну-единственную фразу: «Я умираю», – Ллойд бы сдался. И, возможно, последовал бы совету Мэтьюза напиться в стельку и отойти в мир иной с песней «Хэй, Джуд».
– Я слышу вас! Кто это? Кто со мной говорит? – Ему пришлось перекрикивать барабанную дробь ледяных капель и шум урагана.
– С вам… говор… Дж…уи.
Судя по выговору, человек на том конце провода выдавливал из себя слова, не разжимая губ.
– В…ша …пруга с сын… на м…шине.
Сердце Ллойда забилось с новой силой. Звонивший сообщил, что Тина выехала с ним, Джимми и своей матерью к городу. Но когда до города оставалось не более двух миль, появились сильные заносы, мотор заглох, и они не могут дальше двигаться.
Ллойд понял также, что мужчина по имени Джоуи нашел у края дороги телефон сервисной службы и таким образом сумел дозвониться.
Через минуту голос его пропал…
Но Ллойду было плевать. Сейчас он думал только о замерзающей семье, замурованной стихией в остывающем «Опеле» посреди безжизненной трассы.
Они были еще живы! И в какой-то мере это было хуже всего, потому что он уже похоронил их, а теперь должен был совершить в собственном сознании чудо воскрешения.
«Лузи!» – хотел позвать он, но не смог. Однако собака стала воспринимать его желания телепатически. И вскоре Ллойд вместе с мастино вышел на улицу. Где царил настоящий ледяной ад!
Там, на центральном бульваре, он увидел бродившие тени – замотанные во всевозможное тряпье с ног до головы жители ожидали прибытие машин федеральной службы.
Если бы Ллойд продолжал оставаться в неведении и продолжал думать, что Тина и малыш обречены, он стал бы одной из этих теней. Но безумная надежда гнала его к стоянке строительной техники, о которой он подумал именно в тот момент, когда в последний раз шагнул за порог своего жилища.
15.20
Он выбрал карьерный грейдер «Катерпиллер», кабина которого не гарантировала защиты от холода, но была достаточно просторной, а бензобаки имели автоматический подогрев. Об этом Ллойд знал еще с той поры своей жизни, которую именовал гордо «большой депрессией» – она включала в себя такие интереснейшие занятия, как переноску пианино, доставку газет… Также Ллойду пришлось побыть собачьей нянькой, продавцом в супермаркете и даже механиком гаража дорожных машин.
«Почему я не подумал об этом сразу?» – грызла Ллойда навязчивая мысль в то время, когда он, прогрев дизель, рывками поднимал нож грейдера на пять дюймов, чтоб расчищать себе путь.
Спустя пять минут «Катерпиллер», набирая скорость до доступных ему пятнадцати миль в час, пополз к выезду из города. Ллойд дергал рычаги обмороженными руками.
15.50
Он добрался до места через полчаса.
За придорожным кюветом, доверху засыпанным льдом, в свете прожекторов грейдера виднелся столбик телефона сервисной службы. В пяти шагах от него находился смерзшийся серый холмик, в который превратился мужчина по имени Джоуи.
«Опель» был забросан льдом
