Алхимик

Когда он снова поднял взгляд, глаза его были полны слез.

— Вы должны простить меня. Я… я не знаю, чего я ждал… но только не этого. Я не предполагал такого размаха. — Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. — Моя дочь. Это они с ней и сделали. Проводили эксперименты на моей Саре. — Он снова открыл глаза и уставился на Монти и Коннора с таким видом, словно старался припомнить, кто они такие. — Это слишком серьезно для моей газеты. Они не могут позволить себе риск судебного процесса с такой фирмой, как «Бендикс Шер». — Он вытащил из кармана большой синий носовой платок и высморкался. — Я уже переговорил на Флит-стрит. — Он поднял руку, чтобы успокоить собеседников, на лицах которых появилось выражение тревоги. — Не волнуйтесь; я всего лишь запустил пробный шар. Лишь когда мы будем готовы, вот тогда и выдадим первополосную сенсацию. Если сможем все доказать.

Коннор серьезно уставился на него:

— Если мы доверим вам дискету с копией наших материалов и спрячем у вас две капсулы «Матернокса», можете ли вы дать нам слово, что до нашего сигнала они будут лежать в сейфе в вашем здании?

— У вас будет больше, чем просто мое слово, мистер Моллой. Я не смогу промолвить хоть слово об этой истории, пока не получу письменные распоряжения от вас, и я думаю, что редактору на Флит-стрит потребуются еще доказательства.

— Я склонен думать, что письменное свидетельство доктора Баннермана о содержимом данных капсул будет иметь определенный вес, — сказал Коннор.

— И очень большой, — согласился Уэнтуорт.

— Здесь, в Англии, я оставлю в юридической фирме письменное показание под присягой, — продолжил Коннор. — Парня зовут Боб Сторер из «Харботтл и Льюис»; я уже послал ему заказной почтой копию дискеты с «Досье Медичи» и должен дать ему указание — если со мной что-то случится, он свяжется с вами, и вы получите доступ к информации.

В душе Монти ликовала, последние слова Коннора говорили о том, что Коннор наконец решительно поднял флаг на мачту и приколотил его. Теперь-то она знала, на чьей он стороне.

Через несколько минут Коннор и Монти покинули дом Уэнтуорта. Хозяин дома, получив дискету и две капсулы «Матернокса», заверил, что в газетном сейфе они будут в полной безопасности.

За дверью их встретили сгустившиеся сумерки, и, когда они двинулись по тротуару, Коннор на мгновение замедлил шаги и, похоже, напрягся. Он открыл дверцу БМВ со стороны пассажира, придержал ее для Монти и еле слышно сказал:

— Не оглядывайся. Просто быстро садись в машину. За нами следят.

75

— Сиди и смотри прямо перед собой, — сказал Коннор, отъезжая от дома Уэнтуорта и мягко набирая скорость.

Монти застыла на месте и лишь иногда поглядывала в боковое зеркало. Она не видела, чтобы за ними кто-то держался.

Коннор доехал до конца улицы, повернул налево, еще раз налево и двинулся по длинной улице частных особнячков. В конце ее он сделал один за другим еще два поворота, которые снова вывели их на улицу, где жил Уэнтуорт, но теперь в паре сотен ярдов от его дома. В дальнем конце ее хвостовые огоньки исчезли в том самом направлении, куда они свернули не более минуты назад.

Коннор ехал по улице, обсаженной деревьями, рассматривая ряды машин, стоящих по обе стороны ее, как вдруг остановился ярдах в пятидесяти от дома журналиста. Он показал на проем, достаточно большой для одинокой машины:

— Видишь?

— Да, — сказала Монти.

— Когда мы приехали, все выглядело точно так же, но, когда выходили, тут стоял серый «форд» с водителем за рулем. А теперь снова пусто. Совпадение?

— Ты заметил, за нами кто-то следил, когда мы ехали сюда?

— Мы были совершенно одни… я очень внимательно смотрел за дорогой. — Он бросил взгляд на дом Уэнтуорта, посмотрел в свое зеркало и нахмурился.

— Как ты думаешь, может, его телефон прослушивался? — предположила она. — И таким образом они… или кто там был в машине… узнали, где мы находимся?

— Мне кажется, это как-то бессмысленно… если они знали, что мы здесь, чего ради приезжать сюда, а затем снова уезжать?

— Может, они подслушивали нашу встречу при помощи аппаратуры в том самом «форде»?

Коннор кивнул, и Монти в первый раз подумала, что заметила следы страха на его лице. Она стала лихорадочно припоминать, какие подробности они обсуждали и много ли из них поймет непосвященный человек, слушавший их.

— Если нас в самом деле слушали, то можно считать, мы проиграли, не так ли?

Коннор снялся с места.

— Давай надеяться, что ничего подобного не было, но для нашей же собственной безопасности будем предполагать самое худшее. — Он внимательно рассматривал дорогу впереди. — И теперь нам надо быстрее уезжать, как можно быстрее.

— Сегодня вечером папа в Глазго, у него встреча с группой ученых; завтра утром он первым же челноком прилетает в Лондон. Я встречусь с ним за ланчем, и мы поговорим.

— Хочешь, чтобы я пришел с тобой?

Она припомнила, как в четверг вечером за ужином отец оценил Коннора.

— Я думаю, будет лучше, если я сама введу его в курс дела, — решительно ответила она. Затем Монти вынула из сумочки записанный домашний адрес Уинстона Смита в Уайтчепеле и вложила его в ежедневник Коннора.

— Как, по-твоему, он отреагирует? — спросил Коннор.

— Не думаю, что встреча пройдет так уж легко, — предположила она. — Я не могу все разом вывалить ему на голову… придется выкладывать по кусочкам.

Коннор возвращался к главной дороге.

— У меня создалось впечатление, что ему не очень нравится «Бендикс Шер», но заставить его как-то выступить против фирмы будет безумно трудно.

— Да, я согласна, что именно так он и отреагирует, но я должна убедиться, что он понимает, в чем кроется опасность.

К тому кварталу Ист-Энда, где жил Уинстон Смит, они добрались уже в темноте. Дом представлял собой уродливое муниципальное строение, увешанное металлическими пожарными лестницами и навесными переходами.

Коннор поставил машину на улице, и Монти вылезла из нее. Облокотившись на капот, она улыбнулась:

— Позаботься, чтобы никто не украл колеса, пока ты ждешь меня.

Коннор с сомнением смерил взглядом какую-то разбитую рухлядь на другой стороне улицы и кивнул.

Монти с легким содроганием осмотрела убогую Олбани-стрит: грязные стены домов осыпались, с веревок тут и там свисало белье, на фасаде нижнего этажа намалеваны свастики. Из окна над ее головой доносились ритмы рэпа.

Монти проглядела список номеров квартир на стене. Двадцать седьмая располагалась на втором этаже. Засунув руки в карманы куртки, Монти поднялась по подрагивающим металлическим ступеням и двинулась по коридору, заваленному банками и черными мешками с мусором. Все двери были на одно лицо