когда она болела гриппом, — она не имела к нему никаких претензий. Затем потрясение стало уходить, и гневное настроение все чаще возвращалось к ней.
Естественно, гнев был обращен главным образом на него.
Из-за его грехов, сообщила она ему, Господь обрушил Свой гнев на их семью. Бог обрек на смерть отца Дэниела потому, что гневался на Дэниела. Бог лишил ее мужа, дабы покарать за то, что она произвела на свет такого никчемного сына, настолько наглого и дерзкого, что он позволил усомниться в существовании Всемогущего и Всевышнего. Который подвергал сомнению все вокруг себя.
Он вспомнил, какое у нее было лицо четыре дня назад, когда после церковной службы он спросил у викария о Сатане. В библиотеке он прочел книгу, написанную человеком по имени Алистер Кроули, в которой говорилось, что христиане убили сотни тысяч людей за то, что они не придерживались их религии, а вот сатанисты не убили ни одного из тех, кто не придерживался их верований. «Я же задал простой вопрос», — подумал он. Он спросил викария, чем христиане лучше сатанистов.
Мать чуть не оторвала ему ухо. Всю дорогу домой она тащила его за это несчастное ухо, трясла, как половую тряпку, и наконец угостила его такими оплеухами, что он чуть не ослеп. После этого она заставила его вымыть рот мылом и заперла в спальне, сев вслух читать за дверью библейские тексты.
На столе в круге лежала страница гримуара, вырванная из библиотечной книги, маленький кусочек теста, который он утащил из кладовой, несколько волос матери, вычесанных из ее щетки, безопасная булавка, моток бечевки, ножницы и коробка из-под обуви. Горела черная свеча, и он уже очистил комнату водой и солью.
Закрыв глаза, он вызвал в воображении лицо матери, снова поднял веки и прошептал слова заклинания, напечатанные на лежащем перед ним листе. Кончил он призывом:
Далее он раскатал в ладонях комок теста, удлинив его. Отщипнув от получившейся колбаски кусок, сделал из него две полоски. Это
— Мать, — прошептал он, гордо глядя на творение своих рук. — Теперь ты в моей власти! И никуда не денешься!
Открыв безопасную булавку, он пропустил ее острие сквозь верхнюю и нижнюю губы, которые только что вылепил, и закрыл ее. Осторожно, чтобы не сломать и не оторвать, он загнул назад руки и куском бечевки связал их.
Взяв фигурку, он поднял ее и, держа над головой, прочел другие заклинания, написанные на языке, которого он не понимал, но надеясь, что произносит их правильно. После чего положил фигурку в обувную коробку, выложенную изнутри куском черного сатина. Как гроб.
Движением своего меча он разомкнул круг и вышел из него. Затем Дэниел Джадд влез на стул и надежно спрятал коробку на верху шкафа.
34
Интерком исполнительного директора издал приглушенную трель. Тот, не отвлекаясь от изучения отчета Коннора Моллоя, который сейчас просматривал, снял черную трубку. Отчет подводил итоги изучения возможности — успешного получения патентов на работы Баннермана по идентификации и контролю генов целого ряда хронических заболеваний, включая псориаз, артрит, астму и рак желудка, а также ключевого гена, отвечающего за работу биологических часов человека.
— Да?
— Доктор Кроу, тут внизу, в холле, вас ждет мисс Зандра Уоллертон. Она предварительно не договаривалась о встрече и не объясняет причину своего визита.
Кроу отложил отчет. Он сразу же вспомнил о прошлом вечере, во время их встречи это имя упоминал майор Ганн. Не отрывая от уха телефон, Кроу развернул лицом к себе компьютерный терминал.
— Произнесите имя по буквам.
Кроу печатал фамилию репортера и нажал клавишу поиска. С прошлого вечера Ганн не терял времени: на экране появились ее данные, возраст — двадцать один год, си-ви [16] и история семьи. Затем последовали сведения о тираже и владельце «Темз-Уолли газетт». Издание выходит под крышей новостного конгломерата «Сентрал энд вестерн паблишинг».
Лишь за последние двенадцать месяцев «Бендикс Шер» потратил больше сотни тысяч фунтов на рекламу через «Сентрал» своих лекарств без рецепта, детского питания и больничных услуг. Разумные траты, отметил он, но они дали меньше, чем ожидалось. Угроза отказа от рекламы может сработать — никто не хочет терять такой доход, впрочем, для «Сентрала» это не очень большая сумма, а такой ход может привести к неожиданным результатам.
У него оставалось еще полчаса до намеченной встречи на ланче. Имеет смысл пригласить сейчас и Рорке, подумал он. Он знает всех и вся, и, если глава «Сентрала» его приятель, они смогут с самого начала положить конец этой истории.
— Подними ее наверх, — приказал он.
— Пока вы разговаривали, звонил майор Ганн. Он у себя в кабинете.
Не предупреждая секретаршу, Кроу отсоединился и вышел на внутреннюю закрытую линию начальника службы безопасности.
— Доброе утро, сэр, — сказал Ганн, услышав голос Кроу. — Я думаю, вам будет приятно узнать, что дочка Баннермана быстро поправляется. — Молчание Кроу он принял за приглашение продолжать. — Сегодня утром ее навестила в больнице та репортерша, о которой мы говорили прошлым вечером, — мы урегулировали проблему с аппаратурой и все слышали. С моей точки зрения, мисс Баннерман вела себя просто великолепно; она не касалась ни одного из острых вопросов. Я считаю, что именно Силс рассказал ей о связи с циклопом — и он же завел эту Уоллертон.
— Вы уже подготовили ответ для нее, если она снова попытается заняться этой партией «Матернокса»? — резко спросил Кроу.
— Да, сэр.
— Не спускайте глаз с нее.
— Я уж найду способ, сэр.
— Сейчас мисс Уоллертон поднимается ко мне.
Ганн встревожился:
— Хотите, чтобы я тоже присутствовал?
— Нет, с ней-то я справлюсь.
Через несколько секунд секретарша провела в кабинет молодую женщину.
Уперев подбородок в сплетенные пальцы, Кроу смотрел, как Зандра Уоллертон идет к нему.
— Садитесь, — сухо сказал он, взглядом показывая на один из двух стульев, стоявших перед столом.
Репортер села, положила ногу на ногу, включила диктофон и с вызывающим видом повернулась к нему.
— Так чем могу быть вам полезен, юная леди?
— Знаете ли вы, доктор Кроу, что три женщины, которые принимали «Матернокс», препарат от
