– Третья моя ветвь, чадо мое возлюбленное, подвизайся до конца. Ты идешь добрым путем и для тебя сплетен уже венец и отверзся уготованный чертог, Жених уже ожидает тебя, взирая с высоты на твой подвиг, чтобы, когда ты преклонишь под меч свою голову, взять твою чистую и непорочную душу в свои объятия и упокоить тебя с сестрами твоими. Помяните и меня, мать вашу, в царстве Жениха своего, чтобы он оказал милость и мне и не лишил меня участвовать и пребывать с вами в славе Его святой.
– Господи Иисусе Христе, возлюбивший рабу Твою Любовь, – пою и благословляю многопетое имя Твое за то, что вчиняешь меня вместе с сестрами, сподобив и меня претерпеть за имя Твое то же, что и они претерпели. – Сказала девушка‑андроид. Она выставила руки вперед, в ладонях появились отверстия, и из них ударили струи напалма, обращая ледяного демона в воду. Когда от врага осталась лишь лужица, Любовь взорвалась, заливая напалмом все вокруг. София же зашагала сквозь огонь к покоям, открыла дверь и вошла.
– Добро пожаловать! – с улыбкой поприветствовал ее Азазель, вставая на встречу, – проходи, располагайся. Позволь угостить тебя вином.
– Я пришла тебя убить, а ты предлагаешь мне вина? Здесь явно какой‑то подвох.
– Никакого подвоха, я привык быть гостеприимным. Нет, конечно, в итоге мне придется тебя умертвить. Не то чтобы я обижался из‑за своих стражей. Вовсе нет. В конце концов, возродим их в Аду заново. Смерти на самом деле нет, это чистая условность. Но ты начинаешь доставлять многовато проблем.
У Софии не было никакого плана. И она принялась молиться. Что еще она могла сделать в пылающем логове адского полководца? И неизвестно, сработала ли молитва или же это было простым совпадением – существуют ли вообще четкие критерии, различающие волю Провидения и случайность – но за спиной Азазеля раскрылся портал, и оттуда вышел мужчина в черном балахоне с серебряным кинжалом в руке. Это был бывший инквизитор нью‑вавилонского Ордена Единого Бога Игнатий, посвятивший жизнь убийству бессмертных. А оружие в его руке было был знаменитым ангельским клинком, достаточно редким для Земли артефактом, используемым для убийства ангелов и демонов. Так Азазель встретил свою смерть.
16
Исследование Винсента было неполным без знакомства с катакомбным андеграундом. Следуя инструкциям, полученным в Конторе, он зашел в воскресенье в нужный малоприметный бар, отсчитал у стойки тринадцатый стул справа и подошел к сидящей там девушке.
– Позвольте вас угостить, – обратился к ней Винсент и положил на стойку заранее заготовленную монету с изображением рыбы.
– Я буду Драй Мартини, – ответила девушка.
– Меня зовут Винс, – представился исследователь после того, как заказал два коктейля.
– Я Валентина. Поставь что ли какую‑нибудь музыку, только негромко.
Винсент подошел к музыкальному автомату, отправил в прорезь назаретский доллар и поставил «Fish Taco» Дика Дейла. Когда он вернулся к стойке, то застал новую знакомую разглядывающей наколотую на зубочистку оливку.
– Забавно. Проколота и на дереве, как в свое время наш Спаситель.
– Ты считаешь это удачным сравнением?
– Почему бы и нет. Знание дается нам в мелочах, стоит только его увидеть. Распятие – вообще мой любимый эпизод из истории Христа. Великолепная отсылка к Райскому саду.
– Что ты имеешь в виду?
– Будучи прибитым к деревянному кресту, Он метафорически воплощает собой тот самый запретный плод. Плод Знания Отца, который не принес, однако, погибели тем, кто съел его .
Из динамика зазвучала «Fish on the Sand» Джорджа Харрисона. Они молча допили свои коктейли, и Валентина поднялась со стула, давая знак следовать за ней.
***
Винсент и его новая знакомая пришли на какой‑то замусоренный пустырь и спустились в ни чем не примечательное отверстие в бетонной плите. Они с трудом поместились на ограниченном пространстве по бокам от ручейка сточных вод. Валентина открыла малозаметную сливающуюся со стенкой дверцу и пригласила Винсента пройти туда. За дверцей оказались узкие ступени, ведущие вниз. Спуск происходил по спирали. Было темно, и приходилось подсвечивать телефонами. Внизу их ждала стальная дверь, которую Валентина открыла ключом. Так они попали в убежище катакомбных христиан. Это оказался целый небольшой подземный город, построенный в довольно высоких и широких туннелях. Они шли по улицам, достаточно ярко освещенным светом фонарей и вывесок. Помимо жилых домов здесь были магазины, кафе, рестораны, даже ночные клубы и бордели.
– Вот это да, – отреагировал на увиденное Винсент, – я ожидал, что вы живете несколько скромнее и благочестивее.
– Благочестие – удел рабов Демиурга, – ответила Валентина, – живя в соответствии с писаным законом, они сами запирают себя в земной тюрьме. Истинный же милосердный Бог дает спасение даром, для него не существует понятия греха.
– Но почему все‑таки катакомбы?
– Они располагаются словно бы вне проклятой цивилизации. Несколько ниже наземных городов, но в то же время выше подземного царства Агхарти. Таким образом, живя здесь, мы практически не привлекаем внимания архонтов.
– А куда мы идем?
– Я подумала, что тебе было бы интересно взглянуть на нашу главную местную святыню. Это в некотором роде духовный центр общины.
– Что‑то вроде церкви?
– Нет, кое‑что получше.
Они шли по тоннелям, время от времени сворачивая, при этом постепенно спускаясь – улицы были неровными, с небольшим уклоном. Наконец Винсент и Валентина вышли на берег огромного подземного озера, расположенного в гигантской пещере. По периметру озера сидело несколько рыбаков с удочками.
– Здесь мы ловим рыбу, – сказала Валентина.
– Это имеет для вас такое большое значение? Вроде как основа рациона?
– Нет, мы делаем это не для пропитания. Сюда, в эти озера, из запредельных пространств нисходит Слово. И идет оно через рыбу. Так, по крупицам, мы получаем священное знание о том, как избавиться от Гемармена и побороть архонтов. Ты, думаю, знаешь, что рыба была важным символом у ранних христиан.
– Но как вы получаете эту информацию? Рыба же не может говорить, ее организм к этому просто не приспособлен.
– Невозможное существует лишь для рабов материального мира.
– Но как вы обо всем этом узнали?
– Несмотря на преследование первых знающих, традиция передавалась из поколения в поколение. Это наверху знания были практически утрачены – их отголоски сохранились разве что в сказках о говорящей рыбе. У нас же все сохранилось в неприкосновенности.
17
Засвистел на плите чайник – Вельзевул ценил эстетику XX века. Зарождение рок‑н‑ролла, психоделические наркотики, золотой век Голливуда – казалось, что вот‑вот Западный мир вернется к старому доброму Хаосу. Но скучнолицые ханжи оказались тогда сильнее. Князь взял чайник и наполнил огромный бокал кипящим шампанским. Затем он избавился
