Привстав, обняла Дениса за плечи и дрожа прижалась к нему.
— Не знаю, не пойму, прости… — с трудом совладав с прерывающимся дыханием и дрожащим голосом сказала.
Он молчал. Она дышала ему в шею, надеясь, что не сильно задела его, все же не обидела. Теперь уже через минуту, после короткой передышки, почувствовала свое тело — напряженное и звенящее. Ощутила тяжесть в конечностях, влагу между ног и даже что-то наподобие тянущей боли внизу живота. Наверное, это и называется сексуальным напряжением. Вот только нельзя пока сказать — приятно ей оно или нет.
— Нормально. Нормальная реакция. Твоя чувственность только просыпается, у организма шок. — Прижал ее чуть крепче, скользнув ладонью по спине.
Конечно, шок был бы меньше и его могло бы не быть вовсе, не действуй Денис так агрессивно. Слишком — для первых интимных ласк. Нужно мягче и нежнее. Но только он забыл про это, едва дотронулся до нее. Обо всем забыл. И о ней тоже. Остались только собственные ощущения и свое желание. Только на собственных реакциях и сконцентрировался, но невольно, а не специально.
Нельзя иначе, когда действуешь на вкус, на ощупь, везде. Все исчезает, кроме понимания горячей нежной кожи под руками и дурманящих губ. Когда пальцами ощущаешь чувственную дрожь ее тела, его звучание. С ума сойти. Как только смог в себя прийти… но лишь потому, что крепко на подсознании отложился ее страх. Тот, что он успел заметить в ее глазах еще до того, как они легли в постель. Не дай Бог испугается…
Юля все еще жарко дышала, уткнувшись в его шею. Он отодвинул ее от себя. Запустив пальцы в волосы, сжал голову, заставив посмотреть себе в лицо.
Нужно нежнее. Нежнее.
Тыльной стороной руки, едва касаясь, провел по животу. Вверх. По груди. Легко поцеловал в губы.
Целовал, пока не запросила большего и не стала отвечать сама. Пока не начала прижиматься сильнее. Постанывать. Отчего Денис снова почти утратил чувство реальности. Но держался. Слушал ее. Ненавязчиво трогал. Легко, чтобы не отпугнуть. Только груди не касался, заметил, что на это она реагирует острее всего. Болезненно даже. Решил пока оставить эти ласки, а вот Юлька наоборот сделала нечто весьма неожиданное: положила его ладонь себе на грудь. Прижала с непонятной страстностью.
— Хочу здесь. — Хоть и стыдно, но она решилась на признание. — Он схватил меня за грудь. Было ужасно больно. Кажется, я до сих пор чувствую на себе его руки. А я не хочу… Убери их, избавь меня от этого.
Показалось, что она вот-вот расплачется. Это отрезвило в одну секунду, ее признание. Подумалось, что зря он не убил этого урода. Не надо было его бить, надо было сразу пустить пулю ему в голову.
Не знал, что сказать ей, чтобы успокоить. А Юля тесно прижалась к его широкой груди, ибо только так чувствовала себя по-настоящему защищенной.
Накатило какое-то тупое бессилие, и Денис не мог решить, готов ли сам на такую терапию для нее — трогать и наблюдать, как она корчится от неприятных ощущений. Преодолевает себя. Надо ли, чтобы оно было именно так…
— Ложись, я тебя поцелую.
Юля откинулась на спину, уверенная, что собирается целовать ее в губы.
Но этого она не дождалась, потому что он начал целовать ее грудь. Покрывал упругие полушария легчайшими касаниями губ. Пальцев. Осторожно, пока она не расслабилась под его руками и не начала получать удовольствие. Пока не застонала, выгибаясь.
А когда он накрыл грудь ладонями поняла, что это доставляет ей огромное наслаждение.
И в тот момент, когда его рука скользнула в трусики, дотронувшись там, где было горячо и мокро, точно осознала, чего ей хочется. И даже как хочется…
— Ты должна меня остановить, — прошептал он, продолжая поглаживать ее там, между ног.
— Нет, — замотала головой.
— Давай…
— Нет. Нет, — и с тяжелым дрожащим вздохом: — Проваливай.
Денис засмеялся и оставил ее. Она и опомниться не успела.
Вот зачем она это сказала? Зачем? Дура…
А сказала, потому что помнила свои неприятные ощущения поначалу. Побоялась, что они вернутся, как только он разденет ее и начнет ласкать более откровенно. Лучше и правда подождать. Но все равно, чувствовала дикую злость. Неосознанную. Потому что все тело ныло, низ живота отяжелел. Вот она — настоящая неудовлетворенность. Когда точно знаешь, чего хочешь. Того, чтобы он раздел, прижал к кровати, вошел в нее и заполнил собой вдруг возникшую пустоту.
Долго она вертелась на кровати, сбросила и одеяло, и подушки. Когда тело остыло, перестала колотить дрожь, стало холодно и одиноко.
— Ага, сейчас прям… — с трудом отыскала футболку, которая оказалась под кроватью, надела ее и пошла в гостиную.
Глаза, давно привыкшие к темноте, четко различили Дениса, лежащего на животе. Он как будто крепко спал. Дыхание его было ровным и тяжелым.
Юля подошла на цыпочках к дивану. Довольно обшарила взглядом его сильно не прикрытое одеялом тело. Осторожно присела, а потом юркнула к нему под бочок.
— Какого хрена…
Тяжелая рука опустилась на ее плечо.
— Спокойной ночи, любимый, — чмокнула его в предплечье.
Со вздохом Денис повернулся на бок и прижал ее к себе.
— Ты за все это жестоко заплатишь.
— Обещаю все честно отработать.
ГЛАВА 38
— У тебя же нет на теле татуировок? — спросила Юля то и дело щелкая заклепками на куртке, лежащей на коленях.
— Волчий оскал на заднице.
— Денис! — засмеялась.
— Ты же знаешь, что нет. К чему вопрос?
Шаурин усердно рылся в ящиках стола.
— Да, так… Обычно парни приходят из армии такие крутые, с татухой во всю грудь, — махнула широким жестом по груди. — А ты почему не сделал?
— Ты опять тут порядки без меня наводила? Сигареты не могу найти.
— Ничего я не наводила.
— А, все, нашел…
— Так почему не сделал? — переспросила Юля.
— Побоялся. — Приоткрыл окно и достал зажигалку.
— Боли?
— Гепатита. — Прикурил. В уголках губ зародилась усмешка. — Так что придется тебе встречаться с некрутым парнем без татухи во всю грудь.
— Вот-вот, с трудом представляю, как переживу этот факт.
— Кошмар. Надо что-то делать. Давай запишем тебя к психотерапевту и будем бороться с твоими комплексами.
Юлька расхохоталась:
— Дени-и-с!
— Что? Я даже не шучу. Такими вещами вообще не шутят. Я абсолютно серьезен. У меня с юмором всегда плохо было. Как мне жить дальше без татуировки?
Юля снова рассмеялась, жадным взглядом окидывая его застывшую у окна фигуру.
— Ох, ладно. Мне пора. А то опоздаю, — с неохотой Юля начала натягивать на себя куртку.
— Что, и все?
— Что — все?
— Пятнадцать минут пустых разговоров и «до свидания»? А как же кровавый четверг? А светопреставление? Что, даже никакой маленькой пакости?..
— Не поняла?
— Вот и я не пойму который месяц, в чем подвох.
— А-а, то есть мирное сосуществование тебя не устраивает?
— Не то чтобы не устраивает, скорее, настораживает. А как же тараканы, головняк и прочая классика жанра в отношениях? Тишина, как в морге.
— Блин, — набрала полные легкие воздуха, чтобы снова не разразиться смехом, — я сегодня смеюсь чаще, чем разговариваю. Хочешь фейрверк? Без проблем. Подожди немного, вот сдам госэкзамены и будет тебе светопреставление, так и быть. Мне сейчас не до тебя.
— Фатальная фраза. — Выпустил дым и затушил сигарету в пепельнице. — По идее, вот тут я могу возмутиться.
— По идее, да.
— Но лениво. — Сунул руки в карманы брюк. — Слабоват будет выпад, подожду до окончания госов. А там и выпускной, ты точно где-нибудь накосячишь.
— Угу, только о масштабах договоримся, чтобы мне палку случайно не перегнуть. — Юля и подошла к окну, чтобы проверить, ждет ли ее Самарин на стоянке. — Дурка реальная. Мы уже о «косяках» договариваемся, — усмехнулась.
— Это нормальный способ построить здоровые отношения. — Денис положил ей руки на плечи.
Юля таинственно улыбнулась:
