— Я о том же. Важно — кто заказал. Надо узнать, откуда они всплыли и под кем ходят. — Андрей внезапно замолчал, потому что в кабинет вошла Юля. — Наплавалась, русалка?
— Не по мне речушка, в море хочу. — Юля едва улыбнулась.
— Ух-ты, какая! — ухмыльнулся Маркелов. — Растешь, детка, уже не узнаю тебя.
— Звучит, как ругательство. — Юля подошла ближе и остановилась у бильярдного стола. — Слушай, а твоя Катя не беременна? Я постеснялась у нее спросить, когда мы в прошлый раз встречались, но мне показалось, что она пополнела.
Жена Маркелова Юле была хорошо знакома. Не так часто, но виделись они, если отец собирал свою компанию по какому-нибудь поводу.
— Нет, — Андрей улыбнулся, — это все новогодние праздники.
— Андрей, какие новогодние праздники? Конец марта на дворе.
— Вот такими они оказались плодотворными. До сих пор на диете сидит.
— Шутник. Обязательно привет ей передавай.
— Передам, — пообещал Маркелов.
С Катей, насколько это возможно, Юля поддерживала хорошие отношения. Несмотря на восьмилетнюю разницу в возрасте, общение их проходило на дружеской волне. И, тем не менее, радостно было, что жена Маркелова не любила плавать в бассейне. Не находила она особой в этом прелести. А иначе, лишилась бы Юля последней возможности оставаться с Денисом наедине. Подобные встречи и так стали редким явлением.
Когда девушка пропала за дверью раздевалки, Шаурин продолжил разговор, понизив голос:
— Ну, это не так сложно. Вариантов-то не много. Я бы для начала с Олегом поговорил. Подумать дай. Нарисую я тебе схему. На-ри-су-ю. Но надо подумать.
С Маркеловым Денис уже давно шел в ногу. Образовался у них выгодный и весьма продуктивный союз, который устраивал обоих. Андрей любил пошуметь, а Шаурин предпочитал решать проблемы тихо, но кардинально, чтобы волн на воде их нелегкой реальности не образовывалось. Или образовывалось как можно меньше. Вдвоем они всегда находили самый удачный выход.
— С Крапивиным, что ли? Поговори. Он тебя любит, — поддел Андрей.
— Я его тоже. — Решив не медлить, Денис тут же затушил сигарету и набрал номер. Ответили после нескольких гудков. — Надеюсь, день добрый, Олег Николаевич. Шаурин. Встретиться бы хотелось, поговорить. Вопрос есть… Понял, завтра буду. — Положил трубку и ответил на вопрошающий взгляд Андрея, задумчиво растягивая слова: — Приглашает на утренний кофе.
— Лучше не бывает.
— Монаху пока ничего не говори, я сам потом сообщу, когда что-нибудь узнаю. И тебе, разумеется. Оттуда и плясать будем.
— Само собой.
— Кстати о беременных, — спохватился Денис и снова взял телефон. — Яков Семенович, дорогой, приветствую. — Пока слушал собеседника, зажевал жвачку. — Я не поэтому звоню. Мне бы сестричку в больничку… Не болезнь это, но полежать надо… Именно. Спасибо. Даже не знаю, пожелать вам того же или нет. — Засмеялся. — Ну тогда желаю. Мы подъедем. Предварительно позвоню. — Положил трубку.
— Я уж подумал, что это ты папашей скоро станешь.
— Упаси меня господь, Андрюша. Сестра у меня подарочек всем на Рождество сделала — новостью порадовала.
Пока торчала в душе, надеялась Юля, что Андрей уже уехал. Но, когда открыла дверь и обнаружила его на месте, кое-как сумела сдержать разочарованный стон. Маркелова видела чаще, чем самого Дениса. Андрей в последнее время из спортклуба не вылезал.
— Ну все, погнал я, — засобирался Маркелов к большому облегчению Юли. — Тебя подвезти?
— Нет, я попозже. Обсохну, — тронула чуть влажные волосы, — чайку попью и тогда поеду.
— Как знаешь. — Хлопнул по карманам и вытащил ключи от машины.
— Я позвоню, — сказал Денис и, закрыв за ним дверь, задержал ладонь на ручке.
Юлино лицо оживилось, приобретая то хорошо знакомое ему таинственное выражение, словно девушка вот-вот готова сказать какую-нибудь остроту: глаза ярко светились, а губы удерживали расползающуюся улыбку.
— В море она хочет… Смотри, чтобы волной не накрыло. Я тоже, может, много чего хочу.
— Это ты к чему сейчас? — Она так и не сказала, что было у нее на уме, а, поддернув рукава черного платья, залила кипятком пакетик заварки.
— Это я к чаю с лимоном.
— Я так и подумала, — снова улыбнулась Юля и без особой охоты отпила из кружки. Глоток получился небольшой, но обжигающий. Так что кружку решено было отставить в сторону.
— Деловая стала. Раз в неделю появляешься.
— Скучаешь?
Денис подступил к ней, и Юля отодвинула чай подальше, чтобы не расплескать. Сама присела на краешек стола. Потом решила, что на диване ей будет удобнее, но добраться до него ей не дали — перехватили на полпути.
— Тебе правду сказать или чтобы было приятно? — Денис сомкнул руки у нее на талии, прижимая крепче к своей груди.
— Давай, чтобы приятно.
— Как-то неожиданно, но скучаю, — тепло сказал он, невольно заставляя ее улыбаться.
— Что-то я на себе этого не ощущаю. Далеко от меня твоя тоска, где-то там у тебя внутри. — Юля, до этого притиснутая к нему спиной, развернулась лицом и похлопала его по груди.
— Не боишься выдавать такие провокации? — Обнял ее крепче.
— И в мысля не было. — Постаралась отклониться назад, чтобы уследить за выражением его лица.
— Да ни за что не поверю. — Он оттеснил ее от дивана, расслабив объятия, только когда под его давлением Юля села на край бильярдного стола.
— И чем я только заслужила такое недоверие, — спросила, обхватывая крепкие мужские печи, в то время как его губы целовали ее шею.
Денис делал так не впервые, и неизменно каждый раз она замирала. И сердце, словно прекращало биться, как перестают тикать сломанные часы. И все вокруг уплывало, теряя свои четкие очертания. Оставались только нежные ощущения на коже и теплота губ.
После ее слов Денис, запрокинув голову, посмотрел в потолок и издал тяжкий полустон.
— Ох, Красота, кончится мое терпение, и тогда устрою я тебе разгуляй.
— Это ты поэтому меня в губы не целуешь — опасаешься за свою выдержку?
Что-то мелькнуло в его глазах — знакомое ее инстинктам, но не поддающееся обоснованиям разума, — то, что вызвало внутри особый трепет и странную чувственную дрожь.
— А что тебе не нравится? — Пальцы скользнули под волосы, обхватывая девичью шею, касаясь скул и бережно притягивая к себе. — Романтика. Полгода будем за ручку ходить, потом поцелуемся.
— А потом?..
На это он уже не ответил. И меньше всего хотелось, чтобы в момент, когда его губы приникли к ее рту, он вздумал что-то отвечать. Хотелось, чтобы это мягкое прикосновение длилось вечно. Он говорил про какую-то волну?.. Навряд ли она могла быть сильнее этой волны мурашек, которая накрыла ее, едва на губах почувствовалось его мятное дыхание. Только вот насладиться этими ощущениями мешало осознание, что в кабинет может кто-то войти. Оно жгло огнем, не позволяя расслабиться, но стократ усиливало желание оказаться где-то в другом месте. Там, где хотя бы какое-то время можно не оглядываться по сторонам.
Очевидно, Денис думал о том же, потому поцелуй оказался совсем коротким.
Мимолетный он был, тихий, нежный. Но словно в спину ударяющий. Со всей силы толкающий их навстречу друг другу — за ту грань, откуда вернуться невозможно.
И поцелуй этот, словно не поцелуй, а печать, скрепляющая их пока невинные отношения.
— Вдруг кто-нибудь зайдет, — сказала Юля, не скрывая в голосе разочарования.
— Дверь на замке. Вломиться может только Лёня. Мы тебя отвезем домой, а потом у нас свои дела.
— А ваши дела по пути с моим домом? — Юля старалась говорить легко и непринужденно. Но это было трудно. В ней загорелись новые ощущения, которые желательно переварить в спокойной обстановке, пережить не сидя на иголках с дрожащими ладонями будто кур воровала. Запретность их отношений не добавляла шарму. Наоборот, отравляла, с каждым днем отягощая все больше.
— Не совсем. А ты против? — Он стискивал ее плечи. Не сильно опасаясь доставить девушке неудобство. Юлька не была хрупкой, не выглядела такой. Уже давно пропало это впечатление. Стерлось, как ненужное воспоминание и слава богу. Денис хрупкость часто связывал с инфантильностью. А это не то качество, которое он ценил.
