— Как я могу. Кстати, не сочти за наглость, ты мне Витю вернуть собираешься?
— Витя у Юрика.
— Я знаю. Но вопрос был не в том, где Витя, а в том, собираешься ли ты мне его вернуть.
— Если Юра найдет себе другого человека, Витя снова станет твоим верным рабом. Как вариант, ты можешь обратиться к папе.
— Могу. А папе скажет: «Денис, что там с Витей?» и тогда Денис ответит: «Витя у Юрика». Знаю я эту комбинацию, ты же у нас братков туда-сюда тусуешь.
— Все правильно. У твоего отца много других забот. Каждый должен заниматься своим делом. Или ты думаешь, что я терроризирую Самарина из личных побуждений?
— Вообще-то именно так я и думаю.
— Нет. Мелко судишь. Я такими вещами не играю.
Кто-то дернул ручку двери.
— Вот, я же говорила, — с сожалением прошептала Юля, размыкая руки и сползая со стола.
— Двинули? — спросил Лёня, как только Шаурин распахнул дверь. — Я к Сладкому зашел уже, он тут присмотрит за всем.
— Двинули. — Глядя на Юлю, Денис мотнул головой, указывая на шкаф.
— Командир, а очаровашка с нами, что ли? Неужто будем ее водкой поить и жизни учить? Я — за, только чур не ревновать.
— Уймись, ты, очаровашка, — усмехнулся Денис и накинул Юльке на плечи шубку.
Она застегнула крючки и обратилась к другу Шаурина, оценив его кожаную куртку, на вид не слишком теплую:
— Леонид, я смотрю у тебя в душе уже настоящая весна. Налегке ходишь, а на улице морозно.
— Лёня у нас вообще жаркий парень, через недели две будет в шортах гонять. — Денис достал из шкафа свое пальто.
— Вот правильно, Юлия, ты этого охломона не слушай. Главное, чтобы в душе весна, — заливался Ленчик.
— О, господи… — вздохнула Юля, — и как тебя только твоя девушка выдерживает?
— Юлия, одна девушка? Как я могу? Это же преступление против всего женского рода. Вокруг столько жаждущих любви и ласки дам.
— Действительно, — хмыкнула Юля, ступая за порог, — что это я в самом деле.
Когда вышли на улицу, Шаурин глубоко вдохнул холодный воздух.
Вдохнул так, чтобы легкие до отказа заполнились и внутри от переизбытка кислорода заломило; чтобы морозная свежесть прогнала ощущение внутреннего застоя.
Юля взглянула в небо, покрытое темными тучами. Они были какие-то… живые. Да, именно такие — влажные, ожившие. Они свободно плавали по небу, а не висели, как зимой, словно застывшая аппликация.
Это все весна…
Коротко улыбнувшись, девушка села в машину.
— Монахов тебе ее не отдаст, — убежденно вдруг проговорил Лёня, после того как они подбросили Юлю до дома и уже отъехали от него на приличное расстояние.
— Отдаст, — отрезал Денис, следя за дорогой и не поворачивая головы.
— Не лез бы ты, — не очень твердо продолжил Вуич. — Меня, мой друг, конечно, радует твоя уверенность, но я бы на твоем месте…
— Я знаю, — остановил его Денис. — Знаю: на моем месте, ты бы — не лез. Но это ты. Помнишь, что Юлька сказала? Люди переменчивы. Сегодня нельзя, завтра можно. Всему свое время. Я подожду. Монахова и подвинуть можно. Видишь, что творится? И это только начало.
— Не хочешь ли ты сказать, что собираешься?.. — Закончить мысль вслух Лёня не решился. Только бросил на Дениса немного оторопелый взгляд.
— Лёня, я похож на идиота?
Тот пожал плечами:
— Вроде никогда им не был, но кто знает. Я с некоторых пор уже ни в чем не уверен.
— Прибереги свою философию для другого случая. Юлька маленькая еще. Времени — вагон.
Лёня надул щеки и медленно выпустил воздух.
— Купидон тебе в помощь. А ты с этой еще встречаешься?
— Местами.
— Хорошо устроился…
— Давай без мозгоклюйства, а?
— Давай, — со вздохом протянул Лёня, на том успокоившись.
Тем более они уже подъехали к кафе, в котором условились встретиться со Стасом и Женькой. Ради последнего все это и затевалось.
Внутри было шумно. Парни ждали их, расположившись за одним из боковых столиков.
— Ну, здорово, мышь серая! Вылез наконец-то из своей норы! Я уже забыл, как ты выглядишь. На улице увидел бы, мимо прошел. — Денис сгреб Женьку в объятия.
— Врешь — не проведешь, — засмеялся Женька. После Дениса к нему приложился Лёня. — Житуха завернула, никак не развернусь. Планирую-планирую, а все равно ничего не успеваю. Честно говоря, думал: вообще не выберусь. А вы, смотрю я, высоко летаете. — Глянул в окно и кивком указал на припаркованный напротив шауринский черный «Мерседес».
— Так сколько же можно брюхо о землю стирать, да голубей жрать с голодухи, — в тон ответил Денис, сбрасывая с плеч пальто и усаживаясь за столик.
На лице Женьки печатью застыла тревожность, которую не могла затмить даже радостная улыбка от встречи с друзьями.
— Что-то ты холоден и мрачен, — хмуро пошутил Лёня.
— Так ты бы попусту языком не трепал. Мы со Стасом тут уже все разговоры переговорили, а от этого сам понимаешь ни в голове, ни в…
— Задобрел ты, совсем от нас отвык… — Вуич на радостях сделал Боголюбову шейный захват, да так, что у того дыхание перехватило.
— Лёня, сука… — пропыхтел он, еле выдавливая из себя слова.
— Лёня сукой никогда не был, — назидательно произнес Вуич.
— Что ты меня как бабу тискаешь! — вырвался из его хватки Женя. — Водку разливай.
— Соскучился, мать твою. Давай выбирайся из своей деревни. Будем такие дела мутить…
— Точно не сейчас. У меня там замут хватает, разгрести никак не могу.
— Что за замуты? Поделись. Как говорится, чем сможем… — вмешался Денис в этот обмен любезностями.
Женька медлил с ответом, решая, стоит ли посвящать друзей в свои проблемы. Пауза затянулась еще больше, потому что подошла официантка. Расставила на столе блюда. Стас с Женькой позаботились об этом и, не тратя время на пустое ожидание, заранее сделали заказ.
— Давай Жэка, излагай по существу, — подключился Шип.
Боголюбов посмотрел на Стаса Шаповалова, потом на других.
— Тогда сначала за встречу.
— Понял, — сообразил Лёня и разлил спиртное.
— Я вас только первый раз поддержу, — сказал Денис и взял рюмку на высокой ножке.
— Денис, расслабься ты!
— У меня с утра важная встреча, потому голова мне нужна трезвая и здоровая. Так что простите, парни, а то занесет куда-нибудь, откуда не выберешься.
Уговаривать никто не стал — бессмысленное это дело.
— Короче, — после пары рюмок сказал Женя, — появились у нас в городе какие-то умельцы. Чужие. Город небольшой, кто и кому кланяется, мы точно знаем. Жизнь такая — все мы под кем-то ходим и что-то кому-то должны, но эти в конец охренели.
— А что они с вас поиметь могут? — спросил Лёня.
— Землю.
— Землю? — удивился Стас.
— Да. У нас земли — пол Москвы можно отстроить. А места какие!.. Когда колхозы развалились, мы с дядюшкой землю вместе с людьми выкупали. Сам понимаешь.
— Да, — согласился Денис. — Земля есть земля. А что с ней делать, всегда придумать можно.
— Я тебе и говорю. У нас и свои подвязки есть, но тут такой жесткий наезд — крыша нужна покрепче. Боюсь, наша рухнет скоро. Естественно: не за просто так. Мы бы и с теми поделились, да они долю не хотят, им все подавай. А с хрена ли я им должен все отдать? Там не сто гектаров, и даже не тысяча. У меня свои планы.
Стас потер маленький шрам над правой бровью, переглянулся с Леней и посмотрел на Дениса.
После разговора с Маркеловым Шаурина и так не оставляло ощущение, что попал он на валтасаров пир, а тут еще Женька со своими заботами.
— Так. Очень интересно, — вдумчиво произнес Шаур. — На кого ссылаются?
— Потом узнаешь, говорят.
— Забавные ребята, — невесело усмехнулся Стас, — то есть ты, Евгений, неизвестно в чьих интересах должен с себя последние штаны снять.
— Выходит, что так, — хмуро отозвался Женя.
За столом возникло молчание. Озабоченность на лице Боголюбова нашла отражение в лицах друзей. Залила их как румянец щеки стеснительной девицы.
