— Я выпью лимонад. И буду страдать без кофе. — Ответила скрипя зубами, потому что провела нужны связи.
— Вот видишь.
— Но ведь…
— Никаких «но». Нет у нас никаких «но», — резко одернул он ее.
— Почему нет? Почему ты встречаешься со мной, а спишь с другой? — Юля проявляла настойчивость, хотя каждое слово давалось с большим трудом. Просто невероятным.
— Потому что тебе нет восемнадцати.
— И все?
— И все.
Прикрыла глаза, пытаясь справиться с эмоциями, рвущими сознание на части. Сжала в кулаках лацканы пиджака, словно хотела встряхнуть Дениса.
— Я ее ненавижу, — проговорила сквозь зубы.
— Она того не стоит.
— Как это все теперь?.. Как мне сделать вид, что ее нет в твоей жизни, что не было между нами этого разговора?
— Хочешь, я расскажу, как у нас с ней происходит секс? Тебе станет легче.
— С ума сошел. — Обреченная улыбка мелькнула на лице. — Я весь сон потеряю. Мне это будет сниться в кошмарах. Как ты ее целуешь… а потом приходишь ко мне. Я ее ненавижу!
Он холодно рассмеялся.
— Не целую. Моя глупая Юлька. Ты не представляешь, как это может происходить. Я не знаю, что я с тобой сделаю, когда доберусь до тебя…
Он разрушал возникшую пустоту жадными прикосновениями ищущих губ. Способных растопить любой лед.
Он спасал их от этой ссоры, от неминуемой катастрофы, опытными руками.
Может, врал, что не целует Ее, но Юля предпочла поверить в это. Заставила себя поверить в это, усилиями разума прогоняя безнадежное оцепенение. Убеждала себя, что Денис принадлежит только ей.
— Сделай так, чтобы я никогда ничего не узнала. Чтобы я никогда ее не увидела и не узнала, с кем ты спишь. Вот так мне будет легче.
— Пошли за шоколадками, а то договоримся.
Следующий день выдался тревожным, — наполненным тягостным ожиданием, острыми мыслями, мрачной решимостью. Знакомое состояние натянутой пружины. Казалось: сердце не бьется, а тикает в груди как часы, отсчитывая минуты до встречи с Монаховым. И в воздухе пахнет кровью. Уже.
Как только Сергей Владимирович вернулся, сразу собрал всех у себя. По смятому костюму виделось, что и домой он не заезжал, а прямо из аэропорта направился в «Эгоист».
Собственно, к огромной радости Шаурина, «всех» оказалось не много. Помимо самого Дениса при разговоре присутствовали только Юрий и Стас Шаповалов. Боялся Денис, что Монахов единолично примет какое-то решение, раздаст указания и тогда переиграть все будет крайне сложно, информация пойдет по устам. А сейчас требовалась особая осторожность. Но, слава богу, Монахов озвучил свои мысли в достаточно узком кругу, исключающем любую утечку.
Кабинет освещался светильниками на стене. Они горели в любое время дня и ночи, потому что комната была глухая, без окон. Оттого создавалось ощущение какой-то другой реальности. Время здесь текло поистине незаметно, и отследить его можно было, только глянув на часы.
Разговор велся не спешно, с перерывом на кофе. Как видно, чтобы дать всем возможность осмыслить сказанное и поделиться размышлениями. Шаурин к своей чашке не притронулся, только вдохнул аромат. Не мог он думать, кого и как убить, попивая столь благородный напиток. Это Монахов спокойно решал подобные вопросы, пережевывая бутерброд, а Денису для самого себя такое казалось неуместным. Во всяком случае, пока.
— А сам Аркаша что, так и будет в неприкасаемых ходить? — Юру изрядно разозлила новость о том, что самого Веселова трогать нельзя.
— Аркаша серьезным людям огромные деньги задолжал. А я не хочу его долги на себя брать. Мне чужого не надо, — криво усмехнулся Монахов — старший, хотя его самого такой исход тоже не очень устраивал.
— Сергей Владимирович, вы же не думаете, что если «веселовским» назначить стрелку, то они прям запросто возьмут и приедут всей толпой? — выражая свои сомнения, спросил Денис.
— Естественно, — хмыкнул Монахов и посмотрел на него очень выразительным взглядом. — Но нужно сделать так, чтобы они взяли и приехали. И желательно всей толпой, как ты говоришь.
— Надо найти какого-нибудь лоха с окраины и организовать подставу, пусть наедет на точку Веселова. На любую. Главное, чтобы человек был чистый. Никто и сомневаться не будет, что дело выеденного яйца не стоит. Никто не будет ожидать проблем. А мы их встретим. Со всеми почестями.
— Мне нравится эта идея. И человека нужного я могу найти, — тут же оценил предложенное Шауром Юра и сел, выпрямившись в кресле. — Есть у меня парочка новых и перспективных.
— Ну вот и прекрасно, тогда действуй. Как только найдешь человека, мы остальных подключим, а то уже и так засиделись.
— Сергей Владимирович, давайте не будем рисковать нашими людьми. Позвольте мне самому. Своими силами, — дождался своего часа и выдал Шаурин. Эти слова уже дышать мешали, так давно он хотел их сказать. А теперь почувствовал большое облегчение, словно запустил застоявшийся механизм. Будто и кровь по венам потекла быстрее… Горячее…
— Какими своими? — последовал резонный вопрос Монахова. — Если я тебя правильно понимаю… — с сомнением уставился на Дениса, перехватив его взгляд, обращенный к Шаповалову.
Денис кивнул:
— И кое-какой ваш ресурс. Для верности. Поспелов.
— Откуда такая решительность?
— У меня свой интерес, вы же знаете.
Об интересе Шаурина Монахов знал прекрасно. Но говорить сейчас о том, что эмоции в таком деле уменьшают шансы одержать победу, не стал. Много времени прошло, чтобы ссылаться на эмоциональность. Остались идеи, решимость, цель, но не эмоции. Их и не было в серых глазах Дениса. Не было в них ярости и огня, способных затмить разум. Только глубокое осознание собственных действий и собранность сталью светились.
Монахов — старший переглянулся с братом. Шаурин заметил промелькнувшее в глазах Юры удовлетворение.
Стас задумчиво потирал маленький шрам над бровью — ждал исхода разговора. В планы Шаурина он был посвящен ранее и теперь только наблюдал, как тот разыгрывает свою партию.
— Тогда это дело надо дополнительно обмозговать, — наконец сказал Монахов после глубоких раздумий.
Денис поделился своими мыслями. Сергей Владимирович одобрил не сразу, молчал долго, переваривая услышанное. Сомневался, наверное.
— Хитрый ты, чертяка, Шаурин, — ухмыльнулся наконец мужчина и посмотрел в его лицо твердым взглядом. Много чего скрывалось за этой ухмылкой, а за легковесными словами скрывалось еще больше.
— Осторожный. Я просто осторожный. — Денис попытался свободно вздохнуть. Этот бесконечный неподвижный взгляд выдержать почти невозможно. А разгадать еще сложнее.
— Вот и правильно. Так и продолжай, тебя я хоронить не хочу.
Что-то прозвучало в его словах — такое до странности теплое. Сродни ощущениям, будто кошка едва касается кожи мягкой шерстью. Очень приятно. Но только не в этом случае. Привычнее в голосе Монахова чувствовать отстраненный холодок, чем отеческую заботу. Да и удобнее это чувствовать. Гораздо удобнее.
После «Эгоиста» Денис сразу направился к себе в клуб. Вызвал Леню и Поспелова.
Первым явился Поспелов.
— Чего случилось? — спросил, едва просунувшись в дверь.
Шаурин молча махнул рукой, подзывая его к себе. Легкой пружинистой походкой тот подошел по кабинету и остановился у бильярдного стола.
— Еще пока не случилось, но скоро. Очень скоро. В течение двух дней. — Изображая в голосе задумчивость, проговорил Шаур и на секунду сжал в ладони гладкий шар, потом пустив его по поверхности стола. Звонкие щелчки стукающихся шаров как будто сбросили с Поспелова сонное состояние. Уловив в его глазах интерес, Денис продолжил уже живее: — Сейчас Юра ищет человека, с помощью которого мы выйдем на «веселовских». А у вас есть время, чтобы сориентироваться на местности. Работать будешь с Вуичем. Стас со мной.
— Денис, ты что-то перепутал… — начал было Поспелов.
— Хорош тебе, Сладкий, смазливой рожей торговать, — без намека на иронию сказал Денис. Резко так сказал. Звонко.
