Смешав лежащие перед ним снимки, Оборский устало опустился в кресло. Потянувшись, он еще раз прокрутил в голове то, что узнал.
Перебудько активизировался ровно за день до того, как Саша заговорила о разводе. А накануне он был в том же «Атолл-холле», что и Глеб с женой. Могли они пересечься? И если да, то почему Саша промолчала? И не потому ли ей стало плохо? А ее поспешные сборы? Она сбегала из дома, не глядя ему в глаза.
Вопросы, вопросы…
Картина вырисовывалась неприглядная. Перебудько шантажировал Сашу тем, что он, ее муж, узнает нечто такое, что опорочит ее в его глазах. И требовал достать копии документов. А Саша попросила у него развод и ушла из дома. Почему? Потому ли, что, действительно не смогла больше терпеть, или, все же, решила сохранить свою тайну, даже такой ценой, как расставание с мужем?
Переплетя пальцы рук, Глеб сосредоточенно уставился в потухший камин. Что виделось ему в остывшем очаге, какие образы проносились перед уставшими глазами?.. Сгустившаяся тишина осторожно опустилась на согнутые плечи, укрывая мужчину от скопившихся проблем, и ласково тронула седую прядь у виска. Тени, эти безмолвные свидетели ушедшего прошлого, неслышно столпились в углах комнаты, взволнованно переглядываясь между собой.
Старый Дом тоскливо вздохнул. Хлопнуло открытое окно на втором этаже, заскрипели половицы, легкое дуновение коснулось неподвижных гардин и закружило их в неспешном танце… Лунный свет отбрасывал неясные блики на старинную мебель, заставляя ее оживать и таинственно мерцать в его серебристых лучах.
Особняк скучал. Долгие годы он дремал, неохотно, сквозь сомкнутые веки, наблюдая за пролетающими годами, приходящими и уходящими людьми, мелкой суетой и утекающими мгновениями чужой и неинтересной жизни…
Морщился, когда в его стены вгрызались злые инструменты, терпел, когда чужие люди сносили стены, закладывали окна, выкидывали такую родную и привычную мебель…
Кряхтел, когда приходили долгие зимы и грелся на солнышке под теплыми лучами короткого и нежаркого лета… Дом терпеливо ждал. Проходили годы и десятилетия, уходили в прошлое исторические вехи и события, забывались лица бывших хозяев, а он все ждал…
Но вот, настал тот миг, когда Дом устал верить и отчаялся. Надежда становилась все дальше, все призрачнее, все эфемернее… Он засыпал, теряя связь с реальностью и впадая в странное забытье.
Жизнь Старого Особняка угасала, рассыпаясь крохотными частичками небытия, и ожидание конца стало единственным смыслом его существования.
Но однажды, он почувствовал, как что-то изменилось. Нежный девичий голос разливался по пустынным коридорам и комнатам, ласковые добрые руки касались его стен, вкусные ароматы выпечки поселились в заброшенной кухне… Неторопливо встряхнувшись, Старый Дом приоткрыл засыпанные песком времени глаза и огляделся по сторонам. А потом, не поверив увиденному, торопливо выпустил свою сущность наружу. Так и есть! Девушка. Молодая, красивая, чистая. «Хозяйка» — загудело внутри, задевая лестницы и перекрытия чердака, проносясь по старым венам труб и окнам, гремя черепицей и поскальзываясь на новенькой кровле…
«Не может быть!» — восторженно выдохнул Особняк, рассматривая свою новую Хозяйку. Добрая, ласковая, заботливая. Довольное урчание пронеслось по приведенным в порядок комнатам. Да… Это было именно то, чего так долго ждал Старый Дом, то, о чем мечтал холодными одинокими ночами. Она здесь! Она нашла его! Теперь в его стенах вновь забьется жизнь, зазвучит музыка души, затеплится огонь горячего сердца… А там, и Хозяин вернется, уставши скитаться по чужбине, а потом, глядишь, и детишки пойдут! Особняк представил топот маленьких ножек, который нарушит его тишину и радостно улыбнулся — жизнь продолжается!
Он всячески помогал молоденькой Хозяйке, следя за тем, чтобы ей доставалось меньше работы. Нежные маленькие ручки девушки порхали, убирая, приводя в порядок, расставляя все по своим места, а добрая сущность Дома осторожно подправляла, придавала сил, заботилась и сохраняла все в идеальном состоянии. Негоже Хозяйке надрываться! Ей еще столько предстоит впереди…
Ликование Дома оказалось недолгим. Хозяин не сумел удержать свое счастье — Хозяйка, забрав маленьких непосед, ушла и больше не вернулась, и внутри снова поселилась тоска. Дом скучал и тоскливо вздыхал по ночам, наблюдая за сгорбившимся в кресле мужчиной. Тот не спал, уже которую ночь, неподвижно сидя перед потухшим камином в нетопленном особняке и глядя в пустой очаг отчаявшимся взглядом.
С утра Саша лихорадочно убирала квартиру. Предстоящий визит Глеба вызывал нервозность и страх. Александра не знала, сумеет ли удержать свою обиду и боль, сможет ли спокойно разговаривать с мужчиной, зная, что тот уже нашел ей замену.
Да самого обеда она не находила себе места. Татьяна понимающе отводила взгляд, Денис, заметив, что Александра не отвечает на вопросы, отстал от нее и ушел в соседнюю квартиру, Тошка ходил за хозяйкой по пятам, но она не обращала на него внимания. Наконец, не выдержав собственной нервозности, Саша обреченно уселась в кресло и уставилась в окно.
Глеб приехал ближе к двум. Уставшая и измученная ожиданием Александра встретила его в прихожей.
— Здравствуй, — коротко поздоровался с ней Оборский.
— Здравствуй, — неловко ответила Саша.
Они стояли в узком пространстве прихожей и не знали, что делать дальше.
— Проходи, — опомнилась Александра.
Мужчина, не разуваясь, направился в комнату.
Расположившись на диване, он потрепал по голове подбежавшего Тошку и попросил Татьяну выйти. Та понятливо кивнула и, прихватив детей, покинула квартиру, оставив бывших супругов наедине.
— Садись, Саш, — напряженно глядя на жену, проговорил Глеб, — разговор нам предстоит долгий.
Александра примостилась в кресле и уставилась на свои стиснутые руки.
Тишину комнаты нарушало лишь еле слышное тиканье часов.
— Саша, я должен знать, — Глеб запнулся, помолчал немного, а потом, решившись, продолжил: — какие отношения связывают тебя и Виктора Семеновича Перебудько?
— А ты еще не в курсе? — иронично поинтересовалась Александра.
— Я серьезно.
— Никаких, — отрезала девушка.
— А откуда он тебя знает? — не отступал Глеб.
— Так у него и спроси, — сердито посмотрела на него Саша.
— Не сомневайся, спрошу. Но, сначала, я хочу услышать твою версию.
— Он старый знакомый моего отца, — бесстрастно ответила девушка.
— И какие у вас с ним общие дела?
— У нас нет общих дел. И быть не может.
— Уверена?
— Да.
Глеб пристально смотрел на свою пару и видел темные круги под глазами, прозрачную кожу, крепко стиснутые руки и усталое выражение глаз. А внутри разливалась щедрая смесь страха, боли и тоски. То, что чувствовала сейчас Саша. Их связь, несмотря на разлуку, стала только крепче, и Глеб сполна ощутил все эмоции своей жены. Diable! Что же они творят?!
Не удержавшись, мужчина мгновенно перекрыл разделяющее их расстояние и сгреб Александру в охапку.
— Санечка, родная, что же ты делаешь со мной? Я ведь с ума схожу, не могу без тебя… — как безумный, шептал он, обнимая свою пару, захватывая в плен ее губы, запуская руку в рыжие волосы и срывая с них заколку, — Сашка…
Александра со стоном отвечала на поцелуй, не менее жадно, чем Глеб, впиваясь в любимые губы и растворяясь в крепких объятиях.
— Не отпущу, никогда больше не отпущу… Никому не отдам…
Саша застонала в ответ на это властное заявление, а потом, ее словно током пронзило, и вчерашняя картинка появилась перед глазами. Разом протрезвев, девушка принялась выбираться из рук мужчины.
— Пусти, Глеб, — прошептала она.
— Нет, Саш, не отпущу.
— Я не могу, — обреченно уткнулась в его плечо Александра.
— Саш, только не надо лгать, что тебе противно.
— Не буду. Но и с тобой я быть не могу.
— Так. Что ты там себе напридумывала, а? — Оборский, тяжело дыша, отстранился и легонько встряхнул девушку за плечи, — ты можешь объяснить, что с тобой происходит?
